Андрей Ерпылев - Второй шанс Страница 67

Редфилдстаунский фонд, возглавляемый Хью Гламорганом, – влиятельная внешнеполитическая организация, в определенной мере определяющая дипломатию США. Он был создан в 1994 году Брауном Коллинзом. Штаб-квартира находится в федеральном округе Колумбия. Достаточно сказать, что в семинарах, организуемых фондом, участвуют такие фигуры американского истеблишмента, как Александр Хейг, бывший госсекретарь США, президент «Вордвайд Ассошиейшн»; Джеймс Вулси, бывший директор ЦРУ; вице-президент США Арнольд Блэкниггер; бывший советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский; известный ученый Майкл Болтман, профессор Уоллис-колледж; Элайя Пиг, аналитик Редфилдстаунского фонда, а также крупные американские бизнесмены, журналисты. Фонд выпускает бюллетень «Евразийский еженедельный обзор», где большое внимание уделяется России и Парадизу в частности, а также «Ежемесячник по Парадизу». Все последние исследования фонда посвящены ситуации на территории Российской Федерации».

Наш корреспондент в России подтверждает звучавшие ранее сообщения об аресте международными силами правопорядка некоего воррэнт-офицера Российской армии Хорбункофф при попытке доставить с территории Парадиза в «Большой мир» образцов фауны, возможно, зараженных неизвестными на Земле вирусами. Напомним, что резолюция ООН категорически запрещает такие действия даже специальным научным комиссиям, не говоря уже о частных лицах.

Вспомните далекий уже 1969 год, когда на Землю возвратилась первая в истории человечества экспедиция на Луну. Хотя естественный сателлит нашей планеты лишен атмосферы и, соответственно, жизни, наши мужественные астронавты в обязательном порядке прошли строгий карантин, как того требовала безопасность. Ведь завези они случайно на Землю вирусы внеземного происхождения, против которых у людей нет и не может быть иммунитета, кто знает, какая страшная эпидемия могла охватить планету! Страшнейшие эпидемии чумы и холеры, гриппа «испанка» и полиомиелита, унесшие в прошлом миллионы жизней, могли показаться легкой простудой по сравнению с неведомыми болезнями, ждущими своего часа в глубинах космоса.

И вот теперь полуграмотный русский тащит через незримую грань, надежно отделяющую биосферу Парадиза от земной, некие никому не известные живые организмы. А кто может поручиться, что он не проделывал это долгое время? Не имел ли контактов с нашими мужественными первопроходцами? Не крадется ли уже невидимый враг по американской земле, чтобы принести горе и невосполнимые потери в каждую ни в чем не повинную семью?

Организация Объединенных Наций и международные силы правопорядка под эгидой США должны поставить непроницаемый барьер для всех проявлений биотерроризма со стороны русских, своей неразборчивостью в средствах ставящих под угрозу саму жизнь на Земле…

37

Президент Сергеев стоял у окна, слепо уставившись в мутную пелену не по-летнему нудного дождя, размывающего обычно строгие очертания голубых елей перед резиденцией. Мысли его были далеко отсюда.

Минуло менее месяца с начала нового кризиса, а ситуация уже осложнилась настолько, что не хотелось даже думать о возможных последствиях.

Россия снова была одна-одинешенька против всего света. Даже США, оказавшие такую неоценимую поддержку, отвернулись от бывшей союзницы. В первую очередь США. Прошлогодние осложнения после открытия Нового Мира теперь казались сущей безделицей по сравнению с той безрадостной перспективой, которая вырисовывалась за дождливой хмарью холодного июля.

Несколько дней назад России был предъявлен недвусмысленный ультиматум, подкрепленный наскоро состряпанной резолюцией Совета Безопасности ООН, в котором Россия сейчас была одинока: снятие всяких ограничений для действий иностранцев (прежде всего США, конечно) в Парадизе, исключительный контроль США над порталом и обеспечение воздушного моста от границы до аэродрома Кирсаново, тоже переходящего под контроль США. России выкручивали руки и делали ее гостьей на своей земле. В противном случае – передача всей Кедровогорской губернии под юрисдикцию ООН, временная администрация и все прелести оккупированной страны, разорванной пополам. И силы претворить это в жизнь у мирового сообщества имелись – лишь одних военнослужащих США при бронетехнике и авиации «по ту сторону» насчитывалось около ста пятидесяти тысяч. Увы, противопоставить этой мощи что-нибудь серьезное «за чертой» Россия не могла, и та легкость, с которой американский спецназ захватил контроль над порталом, блокировав наших военных, это подтвердила на все сто.

А следовательно, у президента было всего два пути – оба самоубийственные: пойти на мировую и удовлетворить требования, побарахтавшись для вида на потребу «электората» и выторговав пару несущественных поблажек, либо применить силу, которой пока Господь не обидел.

Еще лет десять назад никаких сомнений не было бы и в помине. Тогдашнее руководство выбрало бы первый вариант, и лицо страны украсилось бы всего лишь очередным следом от пощечины – только и всего. Но пойти на это СЕЙЧАС означало бы конец всего, с таким трудом взлелеянного, настоящую гибель державы. А значит…

Президент не спал уже четвертые сутки, поддерживая работоспособность лошадиными дозами кофе и хитрыми пилюлями, со скрежетом зубовным выдаваемыми «придворными» врачами. Он отлично знал, что отыгранные у сна часы очень скоро обернутся украденными у себя годами жизни, но уйти со своего поста не мог.

Пульс страны, притихшей перед надвигающейся бурей, бился не в столице, а в никому, кроме нескольких особо доверенных лиц, не известной точке, в оборудованном на такой случай центре, способном выдержать конец света, не то что ядерную войну или стихийное бедствие. И в том, что выбор оправдан, никто уже не сомневался. «Точка возврата», как говорят летчики, давно была пройдена…

Собственно говоря, срок ультиматума истек как раз почти четверо суток назад, но Судьба, Бог или Его Величество Случай даровали миру короткую передышку: действующий в соответствии со своей нечеловеческой логикой портал закрылся как раз в тот момент, когда через него должен был пройти авангард войск США. Таким образом черта пересечена не была, палец, фигурально выражаясь, замер на красной кнопке, и такое «подвешенное состояние» продолжалось уже сорок пять часов. Парадиз давно уже побил свой рекорд, но открываться не спешил, продлевая и продлевая паузу.

– Что будем делать? – не выдержал министр обороны.

Сергеев помедлил, прежде чем обернуться. Он сильно сдал за эти дни. Лицо приобрело какой-то землистый оттенок, обрюзгло, явственно обозначились мешки под глазами.

– Что делать?.. – Президент вслушался в свои слова. – Кто что, а я намерен лечь спать.

– Как спать?

– А вот так, Коля. Спать, дрыхнуть, кемарить… Что еще? Ага! На фазу давить… Я же не железный дровосек какой-нибудь… Все. Если что-то изменится – сразу доложишь. Спокойной ночи.

Хотя шел еще только второй час пополудни, все растерянно пожелали президенту спокойной ночи и проводили взглядами, в которых смешались самые разные чувства…

В спальне Сергеев плотно притворил за собой дверь и сделал то, чего никогда бы не позволил себе на публике. Опустился на колени перед крохотной иконкой-образком, вынутым из ящика стола.

Никогда не выделяющийся особенной религиозностью, пусть и выстаивавший традиционно долгие пасхальные и рождественские службы в храме Христа Спасителя, президент не мог позволить себе открыто иметь икону даже в таких закрытых для посторонних апартаментах. Россия – многоконфессиональная страна – и это подчеркивалось всегда и повсеместно, ставилось во главу угла, составляло основу внутренней политики державы. Подчеркивать приверженность одной, даже самой многочисленной конфессии недопустимо, твердили ему с утра до ночи высоколобые советники, но отказать себе от права пообщаться с Богом он не мог.

Никому не ведомо, о чем просил глава крупнейшего в мире государства, стоя на коленях перед кусочком старого дерева, но когда он наконец поднялся на ноги и бережно убрал образок на место, лицо его было спокойным и умиротворенным.

Не раздеваясь, лишь сняв пиджак, обувь, ненавистный галстук и расстегнув пару пуговиц на рубашке, он лег и тут же уснул сном набегавшегося за день пятилетнего мальчика, улыбаясь во сне чему-то очень хорошему…

В тысячах километрах отсюда, где-то в Скалистых горах, стояла глубокая ночь, но лидер мощнейшей в мире страны даже не ложился в постель.

Президент Вельд спал урывками уже четверо суток, и с каждым разом периоды забыться становились все короче и короче.

«Что предпримет Сергеев? – сверлила и сверлила мозг тупым ржавым шурупом одна и та же мысль. – Пойдет на мировую или…»