Юрий Никитин - Зачеловек Страница 69

Со всех сторон раздались ликующие крики:

— Никаких!

— Запреты — вон!

— Можно все!

— Свободу, свободу!

Лиз прокричала в микрофон, не забывая улыбаться чарующе и обворожительно, налитые силиконом чувственные губы влажно блестели:

— Вы слышите меня?.. Мы еще не видели фильма. Но уже можно сказать с полной уверенностью, что создатели фильма не промахнулись в расчетах на реакцию публики!

Мрак пробормотал:

— Это она загнула. Родители этих мальцов — тоже публика. Но они считают иначе.

— Родители дома сидят, — возразил Олег. — К сожалению…

Тревис взялся за руль, спиной покрепче уперся в протертую спинку сиденья. Это его машина, ставшая вторым «я», но годы идут, она стареет еще быстрее, чем он, никогда им уже не мчаться по дорогам вместе… На миг сердце захлестнула горечь осознания утраты, но тут же вытеснилась жгучей ненавистью к этой жрущей и срущей молодежной швали, что заполняет сейчас Центр, празднуя выход очередного блокбастера. Раньше мы праздновали, плеснула злая мысль, День Независимости, День Труда, Рождество, День Благодарения, а теперь все этой молодежной плесенью похерено, истоптано, испачкано, изосрано…

Трентон, уже стоя на обочине, услышал гул работающего мотора, вскинул руку.

— С Богом, — прошептал он. — Господи, прими его душу с миром.

Тревис ответил коротким жестом, машина медленно тронулась к воротам. Створки раздвинулись, мотор набирал обороты, Тревис глубоко вздохнул. Господи, во славу Твою! Ты слишком добр, чтобы наказывать нечестивцев, но мы взяли на себя эту неблагодарную работу. И мы ее делаем.

По сторонам поплыли дома с детства знакомых улиц, здесь все изменилось с тех пор, все перестраивается и перестраивается. Ничего не осталось со времен его детства, все чужое, непривычное, будто здесь уже и не люди живут. Он помнил широкие тротуары, где люди гуляли группами. Сейчас оставлена крохотная полоска асфальта перед самыми домами, а вся ширь отдана под проезжую часть, что, конечно же, хорошо, но и пешеходов жалко, что-то с их отсутствием потеряно.

Он соблюдал и скоростной режим, и все правила, даже заставил себя улыбаться, человек с улыбкой меньше вызовет подозрений, так и ехал до центральной части, по дороге встретил двух знакомых из шоферской братии, перекинулся парой слов, третьему издали помахал рукой, наконец впереди замаячил выход на площадь, народу слишком много, поневоле выходят на проезжую часть, водители сейчас сюда уже не суются, даже полиция поставила знак, запрещающий въезд…

Он крепче сцепил пальцы на баранке, уперся спиной, правая подошва вдавила педаль газа до упора. Мотор оскорбленно ревнул, машина рванулась вперед с нарастающей скоростью. В стороне послышался крик, кто-то метнулся прямо из-под колес. Ущелье небоскребов кончилось, на площади толпы. Все молодежь, все одеты ярко, как клоуны, улыбаются, сволочи, хохочут, всем им жить здесь на земле вечно, это же бунт против установленного Господом порядка, что всякая тварь должна расставаться с бренным телом и представать перед Судом Божьим, здесь только слуги дьявола, и он, как истинный христианин…

Тяжелый грузовик врезался в разбегающихся, их слишком много, чтобы можно выскочить из-под колес, а перед кинотеатром вообще плотной стеной, ах да, это же обещанная демонстрация трансвеститов, их парад, после чего отправятся к мэру и вручат ему свои требования…

Тревис забеспокоился, что инерция иссякнет раньше, чем удастся удариться в стену этого сатанинского здания, лобовое стекло забрызгало красным, густые потеки стекают и с боковых стекол, слышен треск костей, грузовик мелко трясет на множестве тел. Тревис не отпускал педаль газа, молил в смертельной надежде:

— Господи, помоги!.. Во славу Твою стараюсь… Помоги, да будет имя Твое сиять вовеки!

Мотор ревел, рычал, едва не захлебываясь своей же кровью, грузовик немилосердно швыряло, словно Тревис вел его на большой скорости по бездорожью. Стена здания вырастала, приближалась, ему показалось, что уже останавливается, он инстинктивно подался вперед, стремясь приблизить столкновение, впереди обезумевшие подростки исчезают под колесами, как сорная трава…

Левая рука ухватила крохотный детонатор, замаскированный под батарейку для мобильного телефона, стена уже совсем близкой Неужели грузовик не дотянет, неужели…

Грузовик ударился о стену здания с огромной силой. Плита треснула, здание слегка содрогнулось. Тревиса бросило вперед, лицо окрасилось кровью, но ремни безопасности не дали вылететь через разбитое стекло, он с блаженной улыбкой прошептал:

— Господи, Тебе вверяю душу свою… суди строго, но справедливо…

Большой палец с силой нажал крышечку. Неслыханной силы взрыв разметал грузовик, смел миллионами гвоздей толпу по всей площади и начисто выбил стену кинотеатра с этой стороны. Колоссальное здание затрещало, дрогнуло под собственным весом, внезапно лишившись опоры. Затрещали стены слева, не выдерживая дополнительной нагрузки, тем более что их очень сильно повредило взрывом, по бетонным плитам бежали трещины, под колоссальным давлением начали выдавливаться целые куски, стены и перекрытия сминались, но все здание еще держалось, только вздрагивало, словно умоляя корни держаться, выдержать, не дать обрушиться всем этажам…

Здание чуть накренилось в сторону площади, где грузовик полностью уничтожил стену и все близлежащие перекрытия, центр тяжести сместился на и без того слабые места, треск стал сильнее. Во всех залах тысячи обезумевших людей хватались за кресла, но их срывало с места и тащило в одну сторону.

Послышался страшный треск, по наружной стене трещина побежала до самого верха. Все из дальних домов, кто при звуках взрыва бросились к окнам, увидели, как вздрагивающее исполинское здание медленно клонится, застывает, пытаясь удержаться, опираясь на остатки стен, но тяжесть ломает их, превращает в пыль. Здание наконец рассыпалось, как карточный домик, но тяжелые бетонные плиты — не легкие карты, даже издали не выглядели легкими. Земля вздрогнула по всему городу, тяжелый гул пронесся по району. Из домов вокруг площади выбило не только стекла, но и вырвало рамы. Даже в дальних домах кое-где вылетели стекла, все слышали удар такой силы, что многие решили, будто русские тайком пронесли на территорию Нью-Йорка, как показывают во всех кинобоевиках, и взорвали атомную бомбу.

Вспыхнул белый плазменный свет, ослепительный, режущий глаза. Страшной силы взрывная волна ударила по ресторану, выбила окна, сорвала двери и смела всех вместе со столами к дальней стене огромного зала. Мрак и Олег сидели у панорамного окна с красивым видом на площадь, стекла мгновенно превратились в мельчайшие белые кристаллики, что иссекли группу молодых бизнесменов за соседним столом.

Рефлексы обоих были уже на внутриатомном уровне, так что в момент, когда взрывная волна достигла окна, время словно остановилось, оба видели, как стекло выгибается, будто пленка мыльного пузыря, все сильнее и сильнее, потом разом превращается в такую же тончайшую стенку, но уже из мириадов отдельных стеклышек, что не остались на месте, а их медленно понесло, словно в неспешной воде, в зал ресторана. Все люди и все-все, кто в ресторане, в этот момент были застывшими статуями, даже пара декоративных птичек, порхавших над пальмами в центре зала, неподвижно висела в воздухе, не двигая крылышками.

А затем волна тугого воздуха, твердого, как дерево, начала сдвигать столы и стулья с людьми, наклонять, переворачивать… А там, в огромном проеме, где только что блистало панорамное стекло, видно, как рассыпается здание кинотеатра-гиганта. Оно казалось окруженным темным роем мух, Мрак с ужасом понял, что это вовсе не мухи, а выпадающие зрители, набившиеся в кинозалы до отказа. Из высотных зданий, окружавших площадь, сыпались искрящиеся снежинки, но эти смертоносные осколки стекла только казались издали безобидными снежинками. Жуткая взрывная волна разбросала людей на площади, но большинство все еще живы, хоть и сильно посечены гвоздями, и теперь падающие с большой высоты стекла рассекают их тела, как ножи множества гильотин.

Вся площадь заполнена окровавленными телами, многие пытаются вставать, падают, ползут, другие только стонут, кричат, зовут на помощь. Олег крепко держал Мрака за руку.

— Всем не помочь, — сказал он железным голосом. — Такое же на всех континентах, почти во всех странах… А еще взрываются лайнеры, падают в пропасти автобусы, сталкиваются автомобили, тонут в море пьяные… а также в реках, озерах, прудах и даже в бассейнах… Сиди, Мрак!..

— Олег, ты спокойно смотришь?

— Не спокойно, — огрызнулся Олег, — но смотрю! Надо приучать организм защищаться, а не пичкать его лекарствами все больше и больше!

— Это ты называешь…