Андрей Мелехов - Analyste Страница 75

— Ты меня боишься? — Маска решила взять быка за рога.

— Да, — покраснев в полумраке, ответил Аналитик. — Я всегда теряюсь, когда женщина подходит ко мне так агрессивно и открыто. Обычно в таких ситуациях я стараюсь уклониться от продолжения знакомства.

— Почему? Не любишь доминирующих женщин?

— А ты доминирующая женщина?

Девушка звонко засмеялась и слегка погладила Аналитика по запястью. Странным образом ее смех и это невольное и естественное касание внезапно сделали ее какой-то знакомой и почему-то уязвимой. Нет, доминирующую самку она сейчас никак не напоминала. Наш герой сразу почувствовал себя гораздо комфортней. Но в тот же момент вспомнил Сатану и искушавшую его Лилит и опять испугался. А что, если и в этом случае речь шла не о непреодолимой тяге женщин всех миров к роскошному мужчине Аналитику, а об очередной западне? Тем временем девушка, отсмеявшись, ответила:

— Честно говоря, я недостаточно цинична для простого использования понравившихся мне мужчин. И хотя ты скорее всего мне не поверишь, у меня их не очень-то много и было.

— Как тебя зовут? — Аналитик наконец додумался задать достаточно ожидаемый вопрос. В «немногих мужчин» он, разумеется, не верил ни секунды, а его ожидания западни только усилились.

— Зови меня просто Маска! — ответила девушка. Было видно, что ответ заготовлен заранее. Аналитик стремительно опускался в глубины параноидального страха.

— Маска, — наконец обратился он к незнакомке тоном крутого мужика, знающего жизнь и полностью контролирующего ситуацию, — у меня есть две новости, хорошая и плохая. Какую ты хочешь услышать первой?

Маска растерянно посмотрела ему в глаза, от хлебнула шампанского и прежним хрипловатым го лосом сказала:

— Хорошую!

— Так вот, хорошая новость: ты красива, привлекательна и при иных обстоятельствах я не исключаю, что между нами что-нибудь и могло бы произойти. Но есть и плохая новость: я боюсь тебя и не хочу тебя. Так что я допиваю шампанское и ухожу отсюда. Передавай привет тем, кто тебя прислал!

Произнося этот монолог, познаватель миров ожидал увидеть реакцию видавшей виды профессиональной искусительницы. По идее, теперь она должна была или применить еще более агрессивные методы принуждения к сексу, вроде молчаливого насильственного стягивания брюк и удушения поцелуями, либо просто собрать манатки и уйти, либо, наконец, цинично улыбнуться, с юмором признать свое поражение и предложить вместе допить шампанское и доесть бутерброды. Однако вместо всего этого Маска вдруг сжалась, как от удара, отодвинулась в угол дивана, согнулась и зарыдала. Она плакала так, как будто только что потеряла дорогого человека, как будто лишилась последней надежды в жизни и как будто эта жизнь у нее еще была. Словом, она плакала не потому, что Аналитик отказался с нею переспать. Это уж точно! Аналитик в растерянности сидел и смотрел на подрагивающие от рыданий плечи, пытался заставить себя встать и уйти. Наконец он действительно встал, но вместо того чтобы, как намеревался, уйти, подошел к плачущей девушке и обнял ее. Таким образом, самоконтроль покинул его с такой же скоростью и в том же направлении, что и циничный апломб крутого и опытного мужика. Незнакомка, всхлипывая, прижалась к его груди и обняла его за шею. Аналитик с ужасом понял, что инстинктивное желание пожалеть ее стремительно сменяется совершенно иным и вполне определенным желанием. Тихонько оторвавшись, он предложил:

— Хочешь, ложись здесь, поспи!

— Я посплю, но ты меня не трогай! — тихо прошептала девушка.

— Что ж, тогда давай спать! — ответил благородный герой с твердостью, которая в ситуациях типа «спим как брат и сестра» означает неминуемое, продолжительное и жаркое занятие любовью.

Свечи потухли, Маска свернулась клубочком на одной стороне огромной постели, Аналитик, соответственно, вытянулся на другой.

После получаса бессонного кручения в простынях, вздохов и постепенного обоюдного продвижения к середине спального пространства рука незнакомки как будто нечаянно задела руку Аналитика, а он, вместо того чтобы благородно отдернуть ее и наконец уснуть, погладил голое и жаркое женское плечо. Обладательница плеча глубоко вздохнула. Через секунду они уже срывали друг с друга одежду, пытаясь одновременно не прервать долгого и влажного поцелуя. Губы девушки были мягкими, податливыми и пахли шампанским. Когда очень скоро, почувствовав, что она готова, он вошел в нее, незнакомка сладко вздрогнула и обняла его за шею, прошептав непонятное:

— Я так давно этого ждала!

Аналитик удивился, но не стал отвлекаться на гадания по поводу того, кого или чего так долго ожидала его партнерша. Также он почему-то не почувствовал угрызений совести перед своим чувством к Мари. Секс с Маской был так хорош и так естественен, их тела откликались на каждый сигнал друг друга и двигались в такой гармонии, что в ка кую-то секунду он даже подумал, что такое наслаждение ему доводилось испытывать лишь с действительно любившими его женщинами. Когда спина Маски напряглась и изогнулась дугой, а дыхание участилось, он тоже решил более не сдерживаться. При этом он, как всегда некстати, подумал о том, что средства предохранения в этом измерении должны быть неактуальными. Или он не прав? Наконец девушка начала прерывисто стонать в предвкушении оргазма, осыпая его лицо и грудь частыми поцелуями, достигла желанной черты и громко вскрикнула. Аналитик, застонав, испытал оргазм вместе с нею и благодарно опустил лицо на ее грудь, покрытую их потом. Не в силах остановиться, он поцеловал ее сосок. Незнакомка тихо и совсем иным голосом сказала по-французски «Mon Deu!» и откинула голову на смятую подушку. Аналитик вздрогнул: он мог поклясться, что уже слышал этот голос. Не вставая, он приказал свечам зажечься и пристально посмотрел на лицо под маской. Незнакомка печально улыбнулась уголками губ, смотря на него огромными серыми глазами. Аналитик медленно протянул руку к ее лицу.

— Нет! — вдруг вскрикнула девушка. — Сначала еще раз!

Аналитик подчинился. Теперь они занялись любовью при свечах, и им было еще лучше друг с другом, чем в первый раз. Все это время в подсознании Аналитика зрела догадка по поводу того, кем была его спутница этой ночи. Когда спустя долгое время они опять вместе испытали оргазм и лежали после этого во влажных объятиях, он наконец решился. Она более не сопротивлялась. Наш герой осторожно снял маску и увидел знакомое и любимое лицо Мари из Лиона.

— Почему, — спросил он, — почему ты просто не могла сказать мне, кто ты?

— Мой любимый, — погладила его грудь Мари, — я не могла это сделать здесь, в Преисподней. У нас, если мужчине становится небезразлична женщина, он больше никогда ее не увидит. Прости меня за спектакль, но без него у нас не было бы и этой ночи. А ведь эта ночь единственная, потому что здесь мы больше никогда не встретимся! Если, конечно, ты относишься ко мне так, как я думаю, — добавила она, печально усмехнувшись.

— Как никогда? — застонал Аналитик, вдруг вспомнивший рассказы Казановы об адских порядках. Он прижал к себе тело любимой женщины, пытаясь защитить его от неизбежного, но она превратилась в облако и, быстро потеряв очертания, исчезла из его объятий. Он остался один. Единственное, что напоминало о Мари, был оставленный плащ и ее запах на его коже. Одинокий, голый и несчастный, он неподвижно сидел на кровати. Спустя некоторое время он вспомнил о подарке, сделанном Сатаной, и посмотрел на кольцо, тускло блестевшее на его пальце. Он было уже решился прижать его, как учил Нергал, к сердцу, но в последний момент сжал ладонь в кулак и с усилием положил руку на простынь. Надо было уходить.

Спустя некоторое время Аналитик и его товарищи по Аду молчаливо шли по направлению к выходу из самого лучшего вертепа Вселенной. Амброс и Казанова, успевшие в отсутствие нашего героя вкусить весь спектр ожидаемых удовольствий, сначала, когда он вернулся, попробовали шутить над его мрачным видом. Но ом лишь молчал и не откликался на инсинуации типа «она оказалась мужчиной?» или «слишком много шампанского?» и прочей приличествующей случаю ерунды, о которой могут трепать языком мужчины, еще не отошедшие от бурно проведенной ночи. Вскоре, поняв, что произошло нечто более серьезное, чем неожиданный приступ импотенции, два старика наконец, переглянувшись, притихли. Этот Аналитик, конечно, парень что надо, но со странностями. А поскольку оба обитателя Ада имели похожую репутацию при жизни, то уважать чужие странности они научились давно и безусловно.

Внимание нашего героя, до этого бывшего апатично-равнодушным ко всему окружающему, вдруг привлекла одна из групп периодически попадавшихся им по пути посетителей «Глобуса». Трое черных ангелов, в которых Аналитик узнал тех самых, кто резал ремни из спины грешницы на улице, несли нечто, напоминающее свернутый ковер. «Ковер» неожиданно закричал так, что у ангелов встали дыбом перепончатые крылья, и, резко дернувшись, вырвался из их рук. Упав на мраморный пол, «ковер» оказался девочкой лет одиннадцати. Когда ангел с рукой-сороконожкой попробовал ухватить длинные темные волосы вырвавшейся, та, не глядя, лягнула его в область, в которой у сильной половины людской расы размещаются органы, наименее благоприятно переносящие подобное обращение. Как было эмпирически доказано в следующую секунду, соответствующие органы у ангельской расы скорее всего находились там же и обладали сравнимой чувствительностью. Слуга Сатаны невольно присел от боли, беззвучно охнул, зашевелив губами, как большая черная рыба, а потом, вновь обретя дар речи, зарычал: «Убью, стерва!»