Жерар Клейн - Боги войны. Запрещенная реальность. Зеленая машина. Страница 75

5 августа. Мне удалось спрятать все концы в воду. Вижу, что попал в путаную историю. Сегодня я был вызван в кредонский госпиталь, и доктора подвергли меня перекрестному допросу, имевшему целью выяснить характер катастрофы, случившейся с их пациентом. Удалось благополучно отделаться от этих господ; тайну зеленой машины я им не выдал, так как решил на досуге тщательно ее рассмотреть. Особенно же утвердили меня в моем намерении слова доктора, что изобретатель — фамилия его Найтингель — едва ли поправится и как будто не имеет ни родных, ни наследников. Итак, я решил действовать по старой пословице, гласящей: “что нашел, то твое”. Признаться, я несколько смутился, когда доктор сказал, что Найтингель все время спрашивает о каком-то мотоциклете. Я прикинулся непонимающим. Затем меня привели к раненому. Это человек весьма замечательной наружности. На вид ему лет тридцать пять. Он спросил меня о своей машине и рассказал, что ехал на велосипеде из Брайтона. Видимо, он хотел сохранить свое изобретение в тайне. У меня не хватило духа обмануть беднягу, и я попросил разрешения сохранить машину у себя до его выздоровления. Оказывается, мое имя ему небезызвестно. Он охотно согласился на мое предложение. Затем я сообщил ему, что успел рассмотреть машину, и попросил рассказать правду о том, как произошло его падение и откуда он летел. Он отвечал, что совершил пробный кругосветный полет; он летел ночью, чтобы избегнуть подозрений, и направлялся к месту своего жительства — в Стрэтхем. По его словам, он был ослеплен лучами только что взошедшего месяца.

— Остальное вы знаете, — прибавил он.

Я описал авиатору его падение и спросил, куда он намеревался лететь, если совершил пробный полет вокруг Земли.

— Меня в данном случае интересует не Земля, — сказал со слабой улыбкой изобретатель. Он беспокойно поглядел на дверь и добавил: — Я собирался лететь на…

В этот момент вошла сиделка и заявила, что мне пора уходить. Сильно раздосадованный, я покинул комнату. Личность изобретателя произвела на меня сильнейшее впечатление. Инстинкт искателя приключений подсказывает мне, что я стою на пороге какой-то огромной тайны.

9 августа. Судьба! Сегодня утром, садясь в поезд, я и не подозревал, что еду навстречу своей судьбе. Моя мысль была настолько занята странной машиной, так неожиданно на меня свалившейся, что я привел в изумление все купе, спросив соседа:

— Нет ли у вас зеленой машины? — вместо того, чтобы спросить который час. Приехав в Лондон, я нашел у себя на квартире извещение из лечебницы, куда перевели по моей просьбе Найтингеля. Изобретатель при смерти и хочет меня видеть. Я поспешил к нему. Он горел нетерпением рассказать мне о себе. Даже самые волшебные измышления фантазии не могут сравниться с тем, что я услыхал. Вот что рассказал мне умирающий изобретатель о “небесных сигналах” и о “зеленой машине”.

Инженер по профессии, Найтингель был изгнан из Соединенных Штатов как социалист и активный работник.

Найтингель отправился в Мексику и, не зная, куда девать время, принялся изучать звезды. В то время Марс находился в состоянии наибольшего приближения к Земле. Комета Филиппса восходила. Изобретатель был охвачен страстным желанием разгадать тайну Марса. Особенно занимал его вопрос о том, населена ли эта планета. Он перечел всю имеющуюся о Марсе литературу, однако ни на шаг не подвинулся в разрешении поставленной себе проблемы. И вот ему пришел на помощь замечательный случай. Однажды, когда он прогуливался по берегу моря, его чуть было не раздавил упавший с неба аэролит. При исследовании Найтингель обнаружил на камне барельефы, изображавшие обезьян и муравьев. Изображения были сделаны настолько реально и художественно, что, по мнению Найтингеля, тут не могло быть и речи о простой игре природы. Ему пришло в голову, что это послание из другого мира. Вероятнее всего, это послание исходило от обитателей Марса, который был сравнительно близок к Земле.

Найтингель начал наблюдать планету. После нескольких ночей он, наконец, добился успеха: под утро он уловил на небе странные сигналы. Привожу его слова:

— Было около трех часов утра, когда я пережил величайшее в моей жизни событие. Я просидел четыре часа, направив телескоп на мерцающий диск планеты. Неожиданно я заметил над поверхностью Марса два световых пятна. Они зажглись на известном расстоянии друг от друга и на мгновение повисли в пространстве, подобно гигантским ракетам. Через небольшой промежуток времени появились два новых таких световых пятна и поместились над предыдущими. Я, едва сдерживая свое волнение, с яростно колотившимся сердцем, продолжал наблюдать планету. Внезапно вспыхнули четыре новых световых точки и расположились под первыми двумя. Затем точки опустились на поверхность планеты, и знак исчез с неба. Задыхаясь от возбуждения, я отшатнулся, от телескопа. Несомненно, Марс населен разумными существами. Марсиане провозглашали универсальный принцип, выраженный в формуле 2 × 2 = 4. Я сделал величайшее в мировой истории открытие. Продолжая свои наблюдения над планетой, я видел тот же световой знак три ночи подряд, после чего сигнал не повторялся.

Я спросил Найтингеля, какие шаги он предпринял для ознакомления научного мира со своим открытием, создающим новую эру в астрономии. Он отвечал, что сообщил о нем различным светилам науки, однако все они с презрением отвергли его сообщение и объявили его, Найтингеля, шарлатаном, так как он не имел соответствующей научной квалификации. После этого он решил производить свои исследования самостоятельно. В результате его работ появилась на свет зеленая машина, зародыши которой он нашел в дневнике Леонардо да Винчи.

Найтингель рассказал мне об особенностях своего изобретения. Сделанный из особого материала костюм должен был предохранять путешественника от холода, царящего в межпланетном пространстве. Педали должны были играть роль тормозов при спуске на Марс. Дело в том, что изобретатель намеревался лететь именно на Марс, где, по его убеждению, имеются разумные существа. Возвращение на Землю было мало вероятным, — он это сознавал, но решил принести свою жизнь в жертву науке.

Я спросил Найтингеля, почему он был уверен, что попадет именно на Марс.

Тогда изобретатель привел мне остроумные вычисления, доказывавшие, что комета Филиппса в своем предстоящем пробеге должна была коснуться орбит Земли и Марса. Комета появится на небе осенью и начнет свое путешествие от Земли к Марсу двадцать первого сентября…

Найтингель предполагал попасть в сферу притяжения кометы и совершить перелет от Земли до Марса вместе с ней.

— К сожалению, — заметил я, — судьба оказалась против вас, и ваша затея погибла.

— Ничего подобного! — яростно сказал он. — Судьба сразила меня, но посылает вас мне на смену.

И он начал умолять меня совершить путешествие вместо него. Первым моим побуждением было отказаться, однако неведомое влекло меня к себе с непостижимой силой. К тому же я опасался, что отказ убьет Найтингеля, — так велико было его возбуждение. Итак, я дал согласие. Чувствуя потребность собраться с мыслями, я вышел в коридор и начал шагать из конца в конец. Я намеревался было незаметно ускользнуть из больницы, когда услыхал пронзительный крик. Вбежав в комнату Найтингеля, я нашел его мертвым.

14 августа. Решение принято. Я полечу. Сегодня был на похоронах Найтингеля. Если даже малый и был сумасшедшим, его безумие не лишено системы. Все, что он говорил о комете, оказалось совершенно правильным. Машина также описана им вполне точно. Я испробовал ее, — она движется в воздухе, как рыба в воде. Один шанс против миллиона, что мне удастся попасть на Марс. Однако этот единственный шанс заставляет меня попытаться. Двадцать первого сентября я покидаю Землю, надеюсь — не навсегда.

20 сентября. Все готово. Ровно в полночь я отправляюсь в путь. Завтра комета начинает свой обратный пробег. Провизия на дорогу упакована (питаться придется через особую трубку). Беру с собой также всякий скарб, вроде электрического фонаря и огнестрельного оружия. Будем надеяться, что пуля опасна и для марсиан, если только таковые существуют. Что ж, попробую поохотиться и на Марсе. При своих приготовлениях к отлету я старался соблюдать полную тайну. Однако этот дурак Стевенс все-таки подозревает с моей стороны какую-то необычайную затею.

Вчера вечером я встретил Хезерингтона и сообщил ему, что уезжаю в далекое путешествие. У него сильное подозрение, что я отправлюсь в Парагвай.

Он сказал мне шутливо:

— Берегись “Ущелья гремящих костей”!

Веселое напутствие, нечего сказать!

Часы бьют одиннадцать.

Ветер воет. Ночь холодна и ясна. Редкие звезды сияют в прорывах облаков. Пора облачаться — ив дорогу. Сегодня я сижу в своей комнате, у камина. Где я буду завтра? Вперед, на Марс!”