Сергей Дубянский - Арысь-поле Страница 8

— Итак, что мы откроем к пиву?

Вадиму ничего не хотелось открывать.

— Может, пойдем, посидим где-нибудь? — предложил он.

— Давай, — Слава решительно закрыл холодильник — за время дороги он успел выспаться и выглядел гораздо лучше, чем утром.

Вадим полез в сумку за новой пачкой сигарет, и вместе с ней извлек кожаный чехол.

— Кстати, посмотри. Я тебе говорил — вчера нашел.

— Нормальная штука, — Слава повертел в руках фотоаппарат, — богатые туристы посещают эти развалины. Если б я такой потерял, то сильно б расстроился.

— Может, они тоже расстроились, но поезд-то ушел, — Вадим забрал у Славы свою находку, — заодно пленку отдам проявить. Я там Аньку фотографировал в стиле «ню».

— Долго уговаривал?

— Абсолютно нет. Она девочка, вообще, без комплексов.

— Кстати, ты ей хоть денег дал?

— Нет. А надо было?

— Надо. Она ж, типа, на работе. Катюха говорила, а я забыл.

— Неудобно-то как… — Вадим засмеялся, вспомнив старый анекдот про Стеньку Разина и княжну, — ладно, телефон есть. Фотографии буду отдавать, тогда и рассчитаемся, — он вынул кассету с пленкой, — пошли?

Жара спала, и даже поднялся легкий ветерок. Народ выполз из душных квартир, устраиваясь под разноцветными зонтиками многочисленных кафе. Им достался столик у самого края, откуда только что поднялись две девицы в одинаковых белых брючных костюмах. На столике осталась пепельница, полная окурков со следами помады, и две бутылки из-под «Колы».

— Видать, разговор состоялся серьезный, — заметил Вадим, отодвигая стул.

— Кто кого, когда и сколько раз.

— Стареешь, брат, — Вадим вздохнул, — все мысли твои движутся в одном направлении.

— Ну, никто не молодеет. А о чем им еще беседовать?

— Например, о решении теоремы Ферми.

— Да, эта задача непременно не дает им спать по ночам…

Официантка, совсем юная — скорее всего, старшеклассница, подрабатывающая на каникулах, принесла пиво. Вадим сделал первый глоток, окунувшись губами в белую пену…

— Все-таки жизнь прекрасна и удивительна!..

Оба замолчали. Мимо сновали люди, пестрые и по-летнему радостные. Наблюдать за ними было очень приятно, и казалось, что никаких проблем в мире не существует. Слава лениво размышлял о том, стоит ли ему завтра показываться на работе или достаточно будет позвонить, чтоб убедиться, что машина пришла — тогда можно отдыхать дальше. Вадим прикидывал, чем сейчас может заниматься Алла в своей Анапе, куда он все-таки отправил ее после многочисленных просьб. Сам он решил не ехать, так как твердо исповедовал принцип — отдыхать надо не вместе, а друг от друга.

Разговаривать было не о чем. Вспоминать институтское прошлое давно стало неинтересно, потому что колорит и непосредственность впечатлений стерлись, оставив голые, обыденные факты, которые без соответствующих эмоций не несли в себе ничего привлекательного, а больше их ничего и не связывало уже много лет. Если, конечно, не считать последних приключений, но и в них не было ничего выдающегося, о чем стоило б вспоминать. Наконец, Слава придумал тему:

— Вечером в «Бегемот» сходим? Поглазеем на Катюху.

— А чего мне на нее глазеть? Я спать буду. Ты-то в машине выспался, а я рулил. Сейчас приду, диск какой-нибудь воткну — где не сильно стреляют, и пусть бубнит.

Пива больше не хотелось, а просто сидеть тоже не имело смысла, тем более, за спиной, в ожидании свободного места, демонстративно переминалась с ноги на ногу какая-то парочка.

— Ну, что? — докурив, Вадим поднялся, — созвонимся?

— Конечно. А я все-таки схожу в «Бегемот». Ты завтра дома?

— Наверное. Пока не знаю.

Они направились в разные стороны — примерно так же выглядело их расставание полгода назад; они тоже собираясь созвониться, но так и не собрались, пока позавчера случайно не встретились на улице.

Вадим проснулся рано, хотя никакой необходимости в этом не было — просто дурацкая привычка, сохранившаяся с тех времен, когда он еще работал на заводе и не занимался никаким бизнесом… впрочем, тогда и бизнеса-то никакого еще не было. Он хорошо помнил, как спешил любой ценой проскочить через проходную, пока охрана не начала отмечать опоздавших, а теперь его аптеки открывались, независимо от присутствия генерального директора, и соизволит ли он, вообще, посетить их, являлось его личным делом. Сегодня он решил там появиться, ведь нельзя на целых три дня оставлять подчиненных без присмотра — это расхолаживает людей.

Приняв душ и позавтракав, Вадим вышел на балкон с первой утренней сигаретой. Несмотря на ранний час, прохлада уже сменилась пеклом, готовым выжать из тебя последнюю влагу. …В пору опять идти под душ… — Вадим усмехнулся, прекрасно понимая, что даже это даст передышку, максимум, минут на пятнадцать, а потом рубашка снова прилипнет к спине, влажные джинсы встанут колом и противные струйки побегут по груди, собираясь под ремнем. Выходить на улицу сразу расхотелось, но если он принимал решение, то уже никогда не анализировал, нужно ли его выполнять.

Выехав в город Вадим вспомнил про отданную в проявку пленку. Сейчас, когда начиналась новая неделя, и события выходных, потеряв новизну, осели где-то на дне памяти, желание взглянуть на Анины фотографии перестало быть привлекательным, но во всем опять же должен быть порядок — если снимки будут готовы сегодня, значит, сегодня их надо и забрать. Эта привычка жить по графику сложилась годами, и отказавшись от нее хотя бы в мелочах, Вадим сразу чувствовал себя не в своей тарелке — вроде, не отдал кому-то долг.

Тесная фотостудия, переделанная из обычной квартиры, освещалось боковыми светильниками, отраженными в десятках настенных зеркал, и вся эта феерия казалась даже ярче утреннего солнца, поэтому войдя, Вадим зажмурился.

— Здравствуйте, — девушка за прилавком улыбнулась.

— Доброе утро, — Вадим любил, когда люди по утрам улыбаются, и ответил тем же, подавая квитанцию.

— Одну минуточку, — девушка исчезла в двери, оклеенной рекламными плакатами, и потому совершенно незаметной среди других картинок, занимавших всю заднюю стену.

Ждать пришлось долго. Сначала в проеме появилась и исчезла голова молодого человека (Вадим узнал его — это он вчера принимал заказ) и на его месте возник невысокий лысоватый мужчина. Он внимательно изучал посетителя, видимо, считая, что сам остается незамеченным, но с точки, где стоял Вадим, очень хорошо просматривалась часть подсобки. Потом мужчина тоже исчез и снова мелькнул парень, а улыбчивая девушка все не возвращалась. Вадим уже собирался постучать по прилавку, когда лысый возник открыто, держа пакет с заказом.

— Это ваша пленка?

Вадим мельком увидел на пакете свою фамилию.

— А что, есть проблемы? Вы испортили ее?

— Ну, что вы! Мы никогда ничего не портим — у нас автоматика, а машина не ошибается. Просто у меня к вам серьезный разговор.

— Даже так?.. — Вадим быстро прикинул, что, кроме голой Ани, пьяной Славиной физиономии и Кати, пляшущей у костра, на пленке ничего не могло быть, поэтому, на всякий случай, уточнил, — у нас что, запретили снимать обнаженную натуру?

— Что вы, скорее, наоборот, — мужчина загадочно улыбнулся, — пойдемте, — подняв прилавок, он протянул руку, — Виктор.

— Вадим.

— Пойдемте, Вадим, у меня к вам есть предложение.

Когда они проходили мимо печатной машины, два парня, колдовавших возле нее, как по команде, вскинули головы и уставились на Вадима. Ему показалось, что в их взглядах присутствовала смесь испуга и восхищения. Сам Вадим ничего не понимал, но ему становилось все более интересно.

Миновав полутемный коридор, гость и хозяин оказались в маленьком кабинете, где улыбчивая продавщица разливала кофе.

— Спасибо, Оленька, — Виктор выпроводил девушку, но в дверях она оглянулась, смерив Вадима оценивающим взглядом.

— Садитесь, — Виктор отодвинул стул, а сам плюхнулся в кресло по другую сторону и сразу пододвинул гостю пачку «Парламента», видимо, не зная, с чего начать, — курите.

— Спасибо, — Вадим взял сигарету.

Виктор несколько секунд постукивал пальцами по столу, собираясь с мыслями.

— Как вы относитесь к эротике? — наконец спросил он.

— Никак, — мысленно Вадим усмехнулся: …Старый козел, таких Анек я тебе подгоню сотню, если сам не можешь снять…

— Странно. Судя по вашим работам, я посчитал, что вы занимаетесь этим профессионально.

Вадим чуть не расхохотался — если сфотографировать голую девчонку в кустах, это профессионализм… Наверное, мысли отразились на его лице, потому что Виктор поспешно выдвинул ящик стола и протянул визитку, где значилось — «Панкратов Виктор Сергеевич. Фотограф. Победитель международных конкурсов фотографии».