Евгений Касьяненко - Особая зона Страница 8

– Почему? Амбициозные – самые талантливые.

– Чепуха, они не умеют работать в коллективе. Под себя гребут. Даже, если и не о деньгах заботятся, то о своём реноме.

– И дальше?

– Дальше все просто. Провозгласили коммуну, приняли устав, а я передал все своё состояние коммуне. Меня избрали Диктатором на семь лет. Ещё два с половиной года я им буду. В Уставе записано, что у нас в коммуне двоевластие. Они могут наложить вето на любое моё решение, а я – на их решение. Правда, у меня есть некоторое преимущество – я могу распустить Совет и назначить новые выборы, а они меня не могут уволить до конца моих полномочий. Пока живём достаточно мирно, хотя и обмениваемся взаимными вето.

– Вы – рисковый человек.

– Ничуть. Коммуну уже нельзя уничтожить. Где в конституции страны записано, что коллективная собственность в России запрещена?

– Вас могут попытаться задавить финансово.

– Ещё не родился тот человек, который может съесть армянского еврея или грузинского азербайджанца – выбирай, что тебе больше нравится.

Диктатор встал из-за стола, подошёл к стеллажам и откуда-то вытащил бутылку.

– Давай выпьем по рюмке. Благо, повод у нас есть.

– Какой же?

– Твоя свадьба, чудак.

– Уже доложили?

– От Льва Тиграновича Давидяна на острове никаких тайн нет. А если честно, то Варя позвонила и пригласила на свадьбу. Так что вечером ждите гостей. Будет разговор о твоём трудоустройстве в коммуне. А пока иди, готовься. Сегодня у тебя последний нерабочий день на острове.

Мы выпили.

– Ну, и имечко у вас, – сказал я прочувственно. – И Лев, и Тигр, и библейский Давид, победитель Голиафа.

– Завидуешь чёрной завистью?

– Вам что-нибудь про меня президент говорил, Лев Тигранович?

– Если бы что-то и говорил, то тебе бы я ничего не сказал. Иди, молодая жена ждёт.

10

Варя меня удивила. Я ожидал, что она хлопочет у плиты, готовясь к нашей свадьбе, а она в очередной раз прибирала гостиницу.

– У нас не принято готовить стол к свадьбе. – Ответила она на мой немой вопрос. – В столовую коммуны уже наверняка поступило распоряжение. Готовят что-то вкусненькое. Ещё и ребята натащат из своих личных припасов по такому случаю. А наше дело – принимать подарки и поздравления.

– А народу-то сколько будет?

– Не знаю. Может быть, сто, а может быть и триста. Или пятьсот. Кто меня хорошо знает, тот и придёт. Тебя-то ещё не знает почти никто, ты уж извини.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – поразился я.

– А чего волноваться? Это же коммуна. Кому интересна наша свадьба, тот и придёт. Ты бы лучше взял метлу и прибрал на улице. Там, где шатры поставят.

– Шатры? – я уже полностью обалдел. – Какие шатры?

– А где ты посадишь триста или пятьсот человек? Не в гостинице же. Да не волнуйся ты. В коммуне все давно отработано. Не ты первый, кто здесь женится, и не ты последний. Возможно, и временную эстраду соберут.

– Эстраду… – прошептал я, почти теряя сознание.

– Господи, да пойми же ты, – начала, как вчера, хохотать Варвара. – В коммуне все централизованно. Какая для коммуны разница – придёт сегодня вечером в поселковую столовую две тысячи человек или пятьсот из них будут ужинать здесь? Сколько нужно еды и прочего, столько сюда и доставят. Совет по хозяйственным вопросам наверняка уже все рассчитал, пока ты шёл из центра. И совет по культурной политике, по своей части, тоже. Может быть, и кинопередвижку притащат. Погода-то хорошая, лишь бы дождь сегодня не пошел. Но в дождь под шатрами даже интереснее.

– Варвара, – сказал я строго, – ты должна помнить, что я здесь выполняю поручение президента. Если таким образом хотят повлиять на моё отношение к коммуне…

– …то Диктатор тебе бы выдал втихаря пять-десять лимонов из казны коммуны и велел бы написать все, что ему нужно. Тебя пытались подкупить?

– Нет.

– Тогда чего ты волнуешься? Пойми: маленький остров, Пугачева и Киркоров к нам на свадьбу сегодня не приедут, а люди стремятся свою жизнь организовать весело. Считай, что мы такие же гости на нашей свадьбе, как и остальные. Или ты решил, что здесь будут на свадьбе носить подносы, а публика станет кидать на них мятые сотни? Да здесь многие уже забыли, что такое деньги. Ну хочешь, я скажу тамаде, чтобы о нас вообще не упоминали?

– Будет и тамада?

– Думаю, не один, а несколько. Только после первого тоста народ будет пить лимонад. Если, конечно, Совет не разрешит второй бокал по такому случаю. Я же тебе говорила – насчет этого у нас строго.

11

На более весёлой свадьбе я никогда не был. Странно, но это была моя собственная свадьба. Совет коммуны, как и надеялась Варвара, разрешил второй бокал, а для многих мужчин он оказался третьим, так как их подруги или жены от второго бокала сами отказались, но оставили положенное им вино на столе. Видимо, с подобной маленькой хитростью коммуна ещё не нашла способов борьбы или закрывала на это глаза. Была и другая причина – оказалось, что в коммуне проводилось в этот день сразу две свадьбы. Вторая, молодёжная, в центре посёлка. Поэтому на нашу пришли главным образом жители «проспекта Специалистов» – люди семейные, с детьми. Естественно, если в коммуне и осуществлялся каким-то образом контроль за потреблением спиртного, то не на нашей свадьбе, а на молодёжной.

Но удивительным было другое – люди стали шуметь и веселиться ещё до того, как сели за стол, а дежурная бригада – разносить вино. Похоже, для многих спиртное вовсе не требовалось. Ещё до того, как было объявлено о нашей свадьбе, эстраду оккупировали самодеятельные артисты. Сначала умилительный детский хор, потом какой-то саксофонист, затем мой новый родственник, членкор, хорошим тенором спел арию, посвятив её своей сестре.

Наконец, на эстраду протиснулся Диктатор и объявил, что сообщит важную новость. Все замолкли.

– Вчера на острове побывало одно важное государственное лицо, – сказал Диктатор. (Под шатрами прошёл шум, видимо, многие знали, о ком идёт речь). – И с его помощью коммуна сделала хорошее пополнение в свои ряды. Многие знают, что ещё весной коммуна приобрела оборудование для выпуска малоформатной газеты. Так вот, сегодня у нас появился и свой редактор газеты. Ура, товарищи! Поприветствуем нашего редактора.

Я почувствовал, что Варвара пихает меня в ребро.

– Встань, о тебе же говорят!

– Обо мне?… – я растерянно встал.

Диктатор продолжал:

– И этот наш новый редактор оказался поразительно шустрым малым. Он уже окрутил нашу Варвару Петровну и сегодня мы гуляем на их свадьбе. Поздравим молодоженов, товарищи!

…Потом ещё было много всего, разного. И шутливые тосты, и самодеятельные артисты, и подарки – самые разные. От букетов цветов и икебан до затейливо сложенных из бумаги оригами. Каких-то действительно ценных вещей, в обывательском понимании, нам не дарили, очевидно, на острове это считалось дурным тоном. Я предположил, что фантазия у людей разыгралась бы куда больше, но «молодые были немолоды» и многие, видимо, боялись проявить бестактность каким-либо смешным подарком. Единственным ценным исключением стал подарок командира воинской части – двустволка.

– Старенькое ружьё, но надежное, – сказал он. – Настоящий немецкий «Зауэр».

– Ну, зачем вы так, – взмолился я. – Охотник из меня липовый. И разве на острове теперь разрешена охота?

– У меня есть новое ружьё, карабин с оптическим прицелом. Так что берите. А охота у нас теперь раз в году – отстреливаем излишнюю живность на острове, когда она расплодится сверх меры – косуль, кабанов, лис. Иначе эпидемия на острове начнется. Берите, а то обижусь.

Варвара тоже ружью обрадовалась.

– Виктор, ты забыл, что мы живём почти в лесу. Забредет какой-нибудь рыбак-алкаш с берега…

– И что же, в него из ружья стрелять?

– Стрелять, солью, – рассмеялся командир части. – Тут же никто не отменял запретную зону. Пусть потом задницу в реке отмачивает. Правильно рассуждаешь, Варвара Петровна.

Потом на нашей свадьбе запустили кинопередвижку, которая оказалась обычным электронным проектором, но с очень высоким разрешением, почти как в кинотеатре, и стали крутить на большом экране немые фильмы с Чарли Чаплином. Под хохот толпы, где были и дети, и взрослые, мы тихо ушли в гостиницу.

12

В кухне-столовой гостиницы нас было пятеро. Варвара с братом, диктатор, командир части и я.

– Угощу-ка я вас своим холодцом, мужики, – сказала Варя. – Вчера на складе набрала куриных потрохов.

Диктатор со страдательной миной на лице посмотрел на неё:

– А по рюмке найдёшь, Варвара?

– Ещё чего! Уже выпили на свадьбе.

Лев Тигранович сразу смирился, обречённо вздохнув. А вот командир части, напротив, громко сказал:

– Кто у вас начальник, Варвара Петровна?

– Ты, командир, – она всем тыкала, как и диктатор.

– Вот видите, а начальство нужно уважать, – и извлек из кармана куртки плоскую металлическую фляжку граммов на триста. – Мы по маленькой.