Жерар Клейн - Боги войны. Запрещенная реальность. Зеленая машина. Страница 82

Размышляя таким образом, я не заметил, как очутился у подножия невероятно крутой, почти отвесной горы. Подъем оказался настолько тяжел, что мне пришлось отложить свои размышления до более подходящего момента. Никогда не приходилось мне совершать такого утомительного и опасного восхождения. Измученный голодом, сгибаясь под тяжестью ноши, я выбивался из последних сил. Думаю, на Земле такой подъем был бы невозможен, но на Марсе естественная энергия организма удваивается и соответственно уменьшается утомляемость. В конце концов, я добрался до вершины горы, и передо мной развернулась такая необычайная панорама, что я невольно испустил крик изумления.

Я находился на краю скалистого плато. Кругом простиралась красная выжженная пустыня, ослепительно сверкавшая в солнечных лучах. Каменистый остров, высившийся в песчаном океане, имел около десяти миль в окружности. Зловещие красные лучи заливали кроваво-черную поверхность скал, и молчание тяжелым саваном окутывало окрестности. Утомленным глазам негде было отдохнуть: ни клочка тени, ни одного мягкого контура, ничего, кроме безжалостного, свирепого пламени, заливавшего песчаные волны и дикие скалы.

Мысли путались у меня в голове. Мне казалось, что я приблизился к грани небытия. Вот-вот прорвется завеса алого света, и я стану свидетелем каких-то жутких тайн…

Очнувшись от своего странного полузабытья, я продолжал путь на север в надежде найти убежище от мучительного слепящего света.

Вскоре у меня снова вырвалось восклицание изумления. Мои глаза, привыкшие к странной окраске неба, четко различали в ясном воздухе предметы, находящиеся на огромном расстоянии от меня. На горизонте я заметил полосу мягкого красного света, контрастировавшего с жгучей алостью неба и знойной желтизной песков,

Я вынул бинокль и скоро разглядел темную полосу растительности и мерцание воды. Конечно, я понимал, что на таком большом расстоянии легко было впасть в ошибку, кроме того, это мог быть мираж. Во всяком случае, приятнее было бы погибнуть в поисках пищи, чем умереть жестокой смертью на безнадежных скалах. Мне показалось, что у меня хватит силы пересечь пустыню.

А что потом? Есть такие вещи, о которых лучше не думать заранее. Так было и в данном случае. Я решил немного поспать и отправиться в путь с заходом солнца. За весь день я ни разу не прилег, напуганный событиями прошлой ночи. По моим расчетам выходило, что, идя полным ходом, я смогу достигнуть места своего назначения на восходе солнца. Во всяком случае, к этому времени я уже буду знать, действительно ли я видел растительность или же сделался жертвой миража. Я растянулся на скале с горячей надеждой проснуться там же, где лег, а не во внутренностях какого-нибудь летающего ящера. Несмотря на свои опасения, я вскоре крепко заснул.

Когда я проснулся, солнце уже спускалось над пустыней, и тянувшаяся до горизонта песчаная равнина казалась гигантской огненной хартией. Недвижно застыли пески в тихом вечернем свете. Алое солнце раскидало по облакам чудесные золотые и багряные лучи. Мало-помалу в небесах воздвигся сказочный город, опоясанный алыми стенами и пылающий золотом минаретов. На западе поднимались обе луны и заливали облако волшебным серебристым светом. Внезапно я увидел нечто, доставившее мне больше радости, чем самые прекрасные земные или марсовые пейзажи. На севере близ линии горизонта ясно обозначалась сияющая полоса красной воды и темные пятна растительности. Сомнений быть не могло: там находился канал. Сильно обрадованный, я выхватил бинокль и ясно рассмотрел линию деревьев и мерцание воды. Мне показалось, что жизнь и цивилизация шлют мне привет через дикую пустыню.

Однако передо мной был еще долгий путь, и пора было отправляться. Я повернулся, чтобы подобрать ружье, — и отступил в ужасе. На краю скалы, в каких-нибудь двадцати ярдах от меня, стояло волосатое чудовище. Повернувшись ко мне спиной, оно пристально смотрело на заходившее солнце. Чудовище напоминало одновременно и медведя и гориллу. Меня поразило, что оно стояло на задних лапах. Присмотревшись, я уловил в структуре его тела отдаленное сходство со строением тела человека. Животное как-то странно размахивало лапами. Неуклюже раскачиваясь, как это делает медведь, оно наклонилось над пропастью. На мгновенье я подумал, что животное упадет, однако оно вовремя отступило назад. В течение пяти минут я наблюдал зверя, который все время стоял ко мне спиной и, казалось, не замечал моего присутствия. Затем он повернулся и пошел прямо на меня. Его походка своей неуверенностью напоминала мне походку подземных марсовых чудовищ. Взмахнув несколько раз ружьем, я заметил, что животное было или слепо, или крайне близоруко. Несколько мгновений я колебался, не зная, стрелять ли мне в него или пропустить его мимо себя. Казалось, животное не замечало меня. Приблизившись ко мне на расстояние шести футов, оно остановилось и начало тяжело, по-медвежьи сопеть. Затем оно поднялось на задние лапы и уставилось на меня своими огромными белыми глазами, очень высоко расположенными на лбу. Невозможно сравнить этого зверя ни с одним земным чудовищем. Попробуйте себе представить помесь гориллы с пещерным человеком, прибавьте сюда еще ухватки медведя, и вы получите отдаленное представление о марсовом пещерном жителе. Ростом животное было приблизительно с меня, но объемом своего туловища превосходило всех земных обезьян. Густая рыжеватая шерсть покрывала его с ног до головы. Из пасти угрожающе высовывались два огромных клыка. Животное странно покачивалось на ногах и, казалось, готово было упасть. Я рассмотрел под его шерстью огромные надувшиеся мускулы, напоминавшие узлы на стволе дуба.

Постояв в нерешительности несколько мгновений, животное тяжело двинулось на меня, вытянув перед собой лапы. Совсем как слепой человек, который нащупывает перед собой путь, — промелькнуло у меня в голове. Как известно, в момент опасности наша мысль нередко цепляется за мелочи и неожиданно улавливает смешную сторону вещей. Наступил решительный миг. Либо пан, либо пропал. Я нажал курок. Выстрел был великолепен. Пуля попала прямо в выпученный глаз чудовища и пронзила его скудные мозги.

Результат был удивителен. Белый невидящий глаз вспыхнул злобным огнем, и волосатый зверь попятился шага на два назад, мотая головой, как собака, которую облили холодной водой. Затем он испустил густой оглушительный рев и неуклюже бросился на меня. Признаюсь, я бы настолько сбит с толку полным равнодушием зверя к пуле, засевшей в его мозгу, что едва успел шарахнуться вправо и чуть было не попал в лапы чудовища. Зверь вертелся во все стороны с подвижностью, неожиданной для такого неуклюжего громоздкого создания. Куда девалась неуверенность его походки и осторожные движения! Передо мной был разъяренный хищник, подвижность которого не уступала его величине и силе. Я попытался было огреть его прикладом ружья, однако мощным ударом лапы он выбил из моих рук ружье, заставив меня зашататься. Испустив оглушительный рев, животное свирепо рванулось на меня.

Мы сцепились в бешеной схватке. Задыхаясь от ярости, я наносил ему страшные удары в грудь и живот, однако с таким же успехом я мог бы колотить кулаками по скале.

Тошнотворный звериный запах ударил мне в нос. Я задыхался.

Внезапно зверь схватил мою голову своими чудовищными лапами. Огромные клыки вот-вот готовы были меня пронзить. Однако в дикой схватке он утратил ясность ума и присутствие духа, которыми щедро наделила меня природа и которые неоднократно спасали мне жизнь. Помня, что чудовище слепо, я начал в его объятиях пригибаться все ближе и ближе к земле. Вместе с тем я напряг все усилия, чтобы скинуть с себя волосатую тушу. Это было все равно, что попытаться сдвинуть с места слона. Я от природы сильный человек и обладаю стальными мускулами, на Марсе моя сила возросла во много раз и стала, можно сказать, сверхчеловеческой, — и тем не менее я ничего не мог поделать с ужасным зверем. Он мог меня убить одним ударом своей лапы, и, если бы не его слепота, наша борьба, конечно, закончилась бы в несколько секунд. Сгибаясь под тяжестью чудовища, я, наконец, коснулся головой почвы. В этот момент я почувствовал, как железные когти вонзаются мне в голову. Конец! — мелькнуло у меня в мозгу, и меня бросило в дрожь.

Внезапно меня осенило вдохновение. Я напряг последние силы и вцепился обеими руками в огромные слепые глаза чудовища, яростно царапая их ногтями. Взревев от боли, зверь отдернул голову и замахал обеими лапами. Я вскочил на ноги. Животное стояло передо мной и бессмысленно рассекало лапами воздух. Выхватив револьвер, я выстрелил в пустые впадины его глаз. Рыча и воя, чудовище снова ринулось на меня с такой яростью и быстротой, что не было никакой возможности увернуться от него. Однако самообладание не оставило меня и в этот критический момент. Я бросился к обрыву и повис над бездной, уцепившись руками за острый утес. Разъяренное слепое животное, потерявшее направление и неспособное рассчитывать свои прыжки, перемахнуло через меня и полетело в обрыв. Перед глазами мелькнуло огромное падающее тело, струя ветра ударила мне в лицо, и я едва не выпустил из рук утеса. Через несколько мгновений из бездны долетел до меня хриплый рев и звук падения. Задыхаясь и обливаясь потом, я вскарабкался на скалы и, поглядев в обрыв, увидел бесформенную темную массу, застрявшую между острых камней далеко внизу.