Питер Чиппендейл - Норки! Страница 99

— Пятый этап! — взвизгнул М-Первый.

— Цыплят по осени считают,— крикнул в ответ М-Второй. — Но ты прав — выглядит это неплохо.

Двое людей остановились возле Калитки и прилепили к верхней перекладине небольшой белый квадрат. После этого они пошли дальше по изуродованной Тропе, с трудом перепрыгивая через небольшие лужи и далеко обходя участки, залитые сплошной жидкой грязью. Добравшись до Большой поляны, они быстро раздали маленькие белые квадратики каждому из работающих людей, а один прилепили даже на желтую копалку. Один из белоголовых попытался их остановить, и люди о чем-то заспорили, после чего двое в сером вернулись по Тропе туда, откуда пришли. Как только они появились из леса, собравшиеся у моста щелкуны разразились радостными криками, а двое сели в свою черную грохо-талку и укатили.

Тем временем люди, которые остались в лесу, прекратили работу. Они заглушили обе желтые копалки и собрались тесной группой, вертя в руках белые квадратики и негромко переговариваясь. В конце концов — с видимой неохотой — они собрали свои инструменты и тоже зашагали по Тропе к выходу из леса. Когда они переходили мост, щелкуны окружили их и стали приплясывать вокруг, громко вопя.

Прислушиваясь к сердитым человеческим голосам, несущимся с Долгого поля, М-Первый и М-Второй были вне себя от радости. Белоголовые и щелкуны явно угрожали друг другу!

Неожиданно двое людей в самом центре толпы замахали кулаками, нанося друг другу удары, и гневные крики стали громче. Остальные сначала собрались в кружок вокруг дерущихся, потом толпа заколыхалась, и драка приобрела всеобщий характер. Люди молотили друг друга кулаками, и лесные жители вскрикивали от востцрга каждый раз, когда кто-нибудь из них падал на землю, сбитый могучим ударом.

Некоторое время спустя на шоссе появилась еще одна грохоталка, но она не грохотала, а издавала громкий воющий звук. На крыше ее мигал яркий синий огонь. Она со скрежетом затормозила возле дерущихся, и из нее выскочили еще три человека в черном.

— Это «уя-я-я-у»! — хором крикнули.норки и заплясали на месте. — Мы вызвали «уя-я-я-у»! Шестой этап кампании достигнут! Как планировалось! Ура!!! Представление окончено! Мы сделали это!

— Что? Что вы сделали? — забеспокоились лесные жители.

— Спасли лес, вот что! — проорал в ответ М-Пер-вый. — Разве вы не видите? Из-за этого люди и передрались!

— Но почему? — недоуменно допытывались лесные жители.

— Потому, вы, идиоты! Щелкуны получили доступ к своему товару! — объяснил М-Первый, выписывая замысловатые коленца. — Теперь они никому его не отдадут! Эти белые квадратики — вы их видели? Теперь лес официально признан уникальным!

Лесные жители недоверчиво переглядывались. Может быть, М-Первый спятил? Неужели он всерьез рассчитывает, что они поверят, будто такая мелочь, как эти маленькие беленькие квадратики, спасли их всех? Ничего особенного пока не произошло. Правда, люди у моста подрались между собой, ну так что с того? Самцы всех видов, бывает, дерутся друг с другом. Кроме того, схватка еще продолжалась, и сказать, кто одержит верх — щелкуны или белоголовые, — пока было нельзя.

Неожиданно один фазан, изо всех сил размышлявший над тем, что бы это значило, крикнул во все горло:

— Лес — это товар!

— Правильно! — хором подхватили остальные. — Лес — это товар! Товар — первый сорт! Ого!

Знакомые слова утешили их, хотя смысл их по-прежнему оставался в тумане.

М-Первый и М-Второй тем временем подбежали к Альфонсу, который, совершив свой триумфальный вылет, скромно держался в тени, наслаждаясь заботой отряда завирушек.

— Можешь проваливать! — крикнули ему норки. . Альфонс с недоумением воззрился на них.

— Ты сделал свое дело, Ничтожное Величество! — проорал М-Второй. — Лети, празднуй свой успех, самодовольная, тщеславная, глупая канарейка! Ваша Жел-тость, тьфу! Простофиля ты, и больше никто!

Он расхохотался и повернулся к Берте:

— И ты тоже, Тупоголовое Величество, гнутоклювая уродина, старая неряха! Проваливай, пока цела!

У Альфонса отвисла челюсть. Рабыни-завирушки тоже застыли, вылупив глаза и разинув клювы.

— Давайте, глупые птицы! — издевательски добавил М-Второй и захихикал как ненормальный, взявшись за бока. — Глотайте, да не подавитесь! Можете меня убить за оскорбление императора!

С этими словами он повалился на спину и задрыгал в воздухе всеми четырьмя лапами.

Альфонс и Берта сидели на ветке все так же неподвижно. Они явно не понимали, что происходит, и настроение норок внезапно изменилось.

— Летите отсюда, оба! Кыш, ублюдки! — прорычали М-Первый и М-Второй, подбегая к дереву.

В полной растерянности Альфонс и Берта взмыли в воздух и неуверенно полетели к шоссе, на котором остановилось еще несколько грохоталок, на разные голоса завывавших свое «уя-я-я-у!». Выскочившие из них люди в одинаковой одежде с блестящими пуговицами пытались прекратить драку.

Когда над рекой снова появились золотая иволга и дрозд, белоголовые, «пуговицы» и щелкуны перестали тузить друг друга и, задрав головы, принялись глазеть.

Кто-то показывал на них пальцами и что-то кричал. Поняв, что от них требуется, Альфонс и Берта совершили несколько головоломных пируэтов прямо над толпой и были вознаграждены еще более громкими воплями восторга. Закончив представление, они подлетели к ольхе и, торжествующе улыбаясь, уселись там на виду у восхищенных поклонников.

Поздним вечером, когда последние из щелкунов уехали, несколько самых отважных лесных жителей подкрались к Калитке. Никто пока не делал никаких обнадеживающих заявлений, но все каким-то образом чувствовали, что положение изменилось к лучшему, и многие пребывали в состоянии, близком к эйфории.

Небо сверкало мириадами звезд, молодой полумесяц заливал Долгое поле своим водянистым светом, и разведчики без особого труда сумели рассмотреть прилепленный к воротам белый квадрат. Он был испещрен какими-то черными значками. Несколько мышей тут же взобрались по столбу, чтобы понюхать его, а одна отважная полевка даже попробовала отклеившийся уголок на вкус, однако лесным жителям так и не удалось отыскать ни одного ключа к загадке, которую представлял для них этот тонкий белый квадратик. Как мог этот предмет, хоть и странный, но явно не таящий в себе никаких особенных сил, так быстро сломить сопротивление белоголовых и спасти от них лес?

Так бы они и гадали, если бы Кувшинка, вокруг которой собралось несколько кроликов из числа Сопричастных Попечителей, не заявила, что знает правильный ответ.

— Это не что иное, как петиция! — самоуверенно провозгласила она, улыбаясь своей глупой улыбкой и качая головой, как бы удивляясь невежеству остальных. — Видите, надо было с самого начала слушать нас, Сопричастных Попечителей! Мы всегда придерживались мнения, что правильно составленная петиция — это единственно верный способ для решения самых запутанных проблем.

— Если хотите знать мое мнение, то все это просто треп! — шумно профыркал Борис, которого, впрочем,

никто не спрашивал. — Что, кувшинное рыло, примеряешь шкуру покойного предшественника? — с яростью обрушился он на Кувшинку. — Хорошо, глупое животное, попробуй побыть на его месте, только не забывай: именно норки сказали, что людей остановила так называемая петиция!

Это было правдой. Все, кто слышал высказывание Бориса, сразу поняли это и заметно помрачнели, и Филин, знавший много такого, чего не знали другие, решил промолчать. Меньше всего ему хотелось затевать спор с Борисом. Фредди уже однажды сказал ему, что прилепленный к мосту белый листок — «бумага», вот как это называлось — означал начало работ. Почему аналогичный листок на воротах означает их прекращение, Филин не понимал, однако, на его взгляд, это только подтверждало, что бумага обладает каким-то сверхъестественным могуществом, которое очень хорошо действует на людей. Но дело было явно не в бумаге; Филин серьезно подозревал, что М-Пер-вый и М-Второй были абсолютно правы — Альфонс спас лес.

Прошло совсем немного времени, и соображения Филина подтвердились. С каждым днем толпа щелкунов на берегу все увеличивалась, в то время как белоголовые вовсе перестали приходить в лес. Некоторое время их никто не тревожил, потом на шоссе снова появилась колонна грохоталок. Свернув на Тропу, она выгрузила на Большой поляне небольшую группу людей, которые разбудили спавшие там две желтые копалки. Поначалу это напугало лесных жителей, однако, вместо того чтобы продолжить свою разрушительную работу, копалки с позором отступили по Тропе. На кабине головной машины все еще белел волшебный квадратик.

Весь остаток дня грохоталки то уезжали, то появлялись вновь, увозя с Большой поляны инструменты и материалы белоголовых. Уже в сумерках последняя из машин с урчанием выехала из леса; сидевшие в ней люди тщательно заперли ворота, погрузились внутрь и уехали.