Бегемот - Вестерфельд Скотт Страница 2

— Да погоди ты, — отмахнулась Дэрин, пытаясь вникнуть в смысл неистовых движений сигнальщика. — Это Ньюкирк.

Флажки еще несколько раз повторили свои движения.

— Две дымовые трубы в сорока милях отсюда, — произнесла Дэрин, машинально нащупывая свисток. — Германские броненосцы!

Вскоре весь корабль огласился воем боевой тревоги, который одна за другой подхватывали ищейки.

Экипаж теснился на верхней палубе, укрепляя пневматические пушки и скармливая дротики стрелковым мышам. Ищейки полезли по вантам, вынюхивая в мембране «Левиафана» возможные протечки водорода.

Дэрин с Алеком вращали ворот лебедки, спуская медузу с Ньюкирком.

— Оставим его на тысяче футов, — сказала Дэрин, отслеживая высоту по отметинам на канате. — Повезло ему. Оттуда все сражение видно.

— Да какое тут сражение? — удивился Алек. — Что может воздушный корабль против двух броненосцев?

— Я вот думаю: а слабо нам простоять с часок неподвижно, чтобы не завелось тех самых скверных привычек?

Алек закатил глаза.

— Дилан, я серьезно, а ты… У «Левиафана» же нет тяжелых орудий. Как мы будем с ними сражаться?

— Живой водородный летун — махина очень даже серьезная. Плюс у нас еще несколько авиабомб и стрелковые мыши… — Голос у Дэрин осекся. — Постой-постой… Ты, кажется, сейчас сказал «мы»?

— Не понял?

— Ну это… «Как мы будем с ними сражаться»? Словно ты один из нас!

— Ну да, а что? — Алек посмотрел себе под ноги. — В конце концов, я с моими людьми служу на этом корабле, даром что вы — кучка безбожников-дарвинистов.

Дэрин улыбнулась, закрепляя канат летучей медузы.

— Я непременно доведу это до капитана, когда он в следующий раз спросит, шпионишь ты на жестянщиков или нет.

— Как любезно с твоей стороны. — Алек, подняв голову, встретился с ней взглядом. — Но это вопрос не праздный: будут ли офицеры доверять нам в бою?

— А почему бы нет? Ты же спас корабль, дал нам двигатели от твоего шагающего штурмовика!

— Да, но не окажись я столь щедрым, мы бы все еще торчали на том леднике. Или, что вероятнее, сидели бы в германском плену. Так что я действовал не только по дружбе.

Дэрин нахмурилась. Быть может, все и вправду не так просто, учитывая предстоящее сражение. Люди Алека и экипаж «Левиафана» стали союзниками практически случайно, лишь несколько дней назад.

— Ты обещал только доставить нас в Османскую империю, — сказала она негромко, — а не биться против других жестянщиков.

Алек кивнул.

— Именно так будут рассуждать ваши офицеры.

— Ну а сам ты как рассуждаешь?

— Мы будем выполнять приказы. — Он кивнул в сторону носовой части. — Вон, видишь? Клопп с Хоффманом уже действуют.

И вправду, двигатели в массивных гондолах по обеим сторонам корпуса теперь ревели громче, пуская в воздух густые облака выхлопов. Один вид моторов жестянщиков на дарвинистском воздушном судне лишний раз напоминал о странном симбиозе, который теперь представлял собой «Левиафан». В отличие от судовых моторов-маломерок британского производства, эти ревели и дымили как заправские паровозы.

— Может, бой даст тебе шанс себя проявить, — сказала Дэрин. — А теперь не мешало бы присоединиться к твоим людям. Нам понадобится хорошая скорость, чтобы к ночи нагнать броненосцы. — Она хлопнула Алека по плечу. — Только смотри, не убейся ненароком.

— Постараюсь как-нибудь, — улыбнулся Алек и, отсалютовав, добавил: — Удачи, мистер Шарп.

Повернувшись, он побежал по палубе.

Интересно, что сейчас думают офицеры на мостике? «Левиафан» с часу на час готовится вступить в битву, с новыми, едва опробованными двигателями на борту; и управляют ими те, кто по всем резонам должен сражаться на другой стороне. Хотя у капитана, собственно, выбор тоже не ахти какой. Он может или полагаться на жестянщиков, или же беспомощно скользить по воле ветра.

А Алеку со спутниками остается или окончательно примкнуть к дарвинистам, или потерять единственных союзников. Если вдуматься, ни у кого особого выбора нет.

Дэрин тяжело вздохнула: какую все-таки неразбериху несет с собой война.

•ГЛАВА 2•

Направляясь к машинной палубе, Алек размышлял, был ли он полностью искренним в разговоре с Диланом.

Отношение к предстоящей атаке было у него, прямо скажем, двойственным. Со времени бегства Алеку и его спутникам доводилось десяток с лишним раз вступать в стычки с германцами, а то и с согражданами, австрийцами. Но тогда он защищался, а эти немецкие броненосцы совсем ему не угрожали.

В радиограммах, которые удалось подслушать графу Фольгеру, сообщалось, что с началом войны два корабля оказались заперты в Средиземном море. После того как англичане перекрыли Гибралтар и Суэцкий канал, броненосцы лишились возможности возвратиться в Германию и всю прошлую неделю фактически скрывались.

Алек знал, каково оно, когда враги идут по твоему следу, а сам ты втянут в заваруху, затеянную кем-то другим. И вот теперь он помогает дарвинистам отправить на дно морское два судна, полные живых людей.

Под ногами рокотал громадный зверь. Реснички на его боках колебались, словно трава под ветром, медленно разворачивая корабль на новый курс. Вокруг носились птицы-фабрикаты, некоторые уже в боевой оснастке, с подвешенным оружием. Еще одно различие: на этот раз предстоит сражаться бок о бок с этими созданиями, хотя ему с детства внушалось, что это бездушные, богомерзкие твари. Однако не прошло и четырех дней пребывания на воздушном корабле, как их клекот и крики стали восприниматься как нечто вполне естественное. За исключением разве что ужасных летучих мышей со стрелами, здешнее искусственное зверье было в чем-то даже симпатичным.

Может, он сам уже превращается в дарвиниста?

Добравшись до участка над машинной палубой, Алек стал спускаться по вантам левого борта. Корабль набирал высоту по наклонной, поэтому казалось, что морской горизонт накренился. Ремни были скользкими от влажного соленого ветра; тут уже не до самокопания — дай бог не упасть. К машинному отсеку Алек добрался, основательно вспотев и уже жалея, что напялил этот фехтовальный тюфяк.

Отто Клопп, гвардейский мундир которого за шесть недель мытарств заметно поистрепался, орудовал рычагами управления. Возле него стоял главный корабельный инженер «Левиафана» Херст, без особой приязни рассматривая ревущую машину. Надо признать, ходящие ходуном поршни и искрящие запальные свечи на фоне трепещущего бока воздушного чудища смотрелись несколько чужеродно.

— Герр Клопп! — пытаясь перекрыть шум, крикнул Алек. — Как ход у этой штуковины?

— Да ничего, вполне сносно для такой скорости! — отозвался старик, отвлекаясь от управления. — Вы не знаете, что вообще происходит?

Отто Клопп знанием английского не блистал. Даже если вестовая ящерица и доставила сообщение, он все равно не знал, почему воздушное судно меняет курс. Все, что он отсюда видел, — это мелькание разноцветных флажков сигнальщика на мостике — команды, подлежащие выполнению.

— Нами замечены два германских броненосца. — Алек сделал паузу: почему опять «нами»? — Корабль начинает преследование.

Клопп задумчиво пожевал губами, усваивая новость.

— Что ж, — пожав плечами, сказал он, — германцы нас в последнее время не особо жаловали. Но, юный господин, в двигателе в любую минуту может полететь клапан.

Алек оглядел работающий механизм. Недавно восстановленный, тот был довольно капризен: то и дело возникали нештатные ситуации. При этом экипажу оставалось лишь гадать, случайная ли это поломка или преднамеренный саботаж. Хотя предавать новых союзников было никак не время. Несмотря на то что Алека называли спасителем «Левиафана», на самом деле это воздушный корабль его спас. Согласно плану отца, Алек должен был укрыться в Швейцарских Альпах в ожидании конца войны, после чего вышел бы на свет божий и во всеуслышание заявил, что он — наследник австро-венгерского престола. Аварийная посадка воздушного судна избавила его от долгих лет снежного плена.