Нихилени (СИ) - Ойтен Мирланда Страница 3

Она достала из сумки стеклянную банку, помедлив, вытряхнула на латную перчатку огонь-камень и быстро вложила в рот висельника. Потом сжала ему челюсти и навалилась всем весом на грудь. С минуту ничего не происходило. Ан уже решила было, что опоздала: или висельник успел помереть, или камень всё-таки потух раньше времени. Она приготовилась вставать, когда тело мужчины вздрогнуло и задвигалось.

Монашек бился, вырывался, хрипел и пытался выплюнуть камень. Ан навалилась на него всем весом и сжала челюсти. Мужчина ещё несколько раз судорожно дёрнулся, ударившись затылком о пол, но всё-таки проглотил камень. Ан дождалась, когда он утихнет, сползла с тела, отряхнула ладони и проверила пульс. Пульс был, зрачок целого глаза на попытку посветить в них фонарём отреагировал. Ан не была врачом и не знала, как ещё оценить результаты. Но, раз не сдох сразу после огня-камня, жить будет. Наверное.

Ан вернулась к костру. Потрогала свою маску и решила, что не слишком голодна, чтобы её снимать. Вместо этого она достала бумаги висельника и поднесла их к огню. Документов было не много. Кроме уже прочитанной ею подорожной бумаги от монастыря Благодетелей, в папке лежала личная карточка из серого картона с фотографией, желтоватый паспорт Вольного Города с разрешениями посещать Свободу и Холмы. Ан из интереса сравнила фотографию на карточке с лицом висельника. Огонь-камень уже начал действовать, уродливый отёк вокруг выбитого глаза и сломанной челюсти немного спал.

Вроде похож. А вроде, и нет. Настоящие ли это документы? Должно быть. Хотя она все равно не понимала, зачем чернорясый спрятал их у себя, а не отдал старшему брату…. Но уж больно смазливый и молоденький этот чернорясый. Мог ли он быть самозванцем? Бежал от чего-нибудь и прибился к чернорясым, назвавшись их братом. Мог. Хотя такие документы дорого стоят, целое состояние. Зачем тратить на них столько сил и средств, чтобы сдохнуть на руинах Города среди выродков и отребья?

Ан убрала документы обратно в папку, а папку — в свою сумку. Меркий, он же Метт аль Маре. Да уж, стоило надеть чёрную рясу, чтобы взять себе имя поблагородней. Что ж, если этот Меркий-Метт выживет, то он очень упростит её ближайшее будущее. Вот только пусть полутруп сначала ответит на пару вопросов. Будет путаться — пойдёт на корм Келу, не в первый раз. Эта мысль очень понравилась Ан. Она всё ещё была старой злой и циничной Ан, и это было хорошо.

3

Пол в кабинете Строителя всегда был завален бумагами. Дядя не любил работать с проектором, говорил, что это отупляет. Поэтому он распечатывал свои чертежи на плёнку или на бумагу, а ненужные кидал на пол.

Ан чертежи нравились. Она не понимала, что на них нарисовано, но серьёзный вид Строителя, сложное переплетение линий и загадочные цифры и буквы приводили её в восторг. Обычно дядя не любил, когда кто-то, кроме Рем, входил в кабинет. Но в этот раз он так глубоко ушел в работу, что даже не заметил, как у двери появилась племянница. И Ан не стала упускать своего шанса, подобралась к столу и спряталась в тень от тумбы проектора. Здесь, убедившись, что Строитель её не видит, Ан потянула к себе ближайший большой лист.

Отец всегда был против её интереса к делам дяди, но сегодня его вызвал к себе Дедушка. Дедушка-Бабушка, Ан ещё не очень понимала, почему этого человека все называют по-разному, но отец говорил, тчо он Дедушка, и Ан повторяла за ним.

Отец ушел к Дедушке, и это значило, что он будет ещё несколько часов занят. Ан не любила, когда отец ходил к дедушке. Обычно они спорили, и отец возвращался расстроенным и злым. Злой отец её пугал. Он странно себя вёл, кричал на всех. Иногда даже на Ан. В такие моменты его лицо страшно и некрасиво кривилось, и ей очень хотелось убежать от него подальше. Вместо этого она забивалась под кровать или за диван и ждала. После, он, разумеется, успокаивался и становился прежним, добрым папой. Но Ан хотела бы, чтобы он всё-таки не злился.

Строитель ходил вдоль стола и не обращал внимание на Ан. В кабинет тихо вошла Рем и поставила на столе чай. Заметив замершую незваную гостью, девушка улыбнулась и подмигнула. Ан улыбнулась в ответ, осмелела и принялась раскладывать бумаги на понравившиеся и непонравившиеся. Ан давно заметила, что чертежи как бы дополняли друг друга. Они были похожи, иногда были частями одного целого или на меньших были изображены детали больших. Иногда прозрачную плёнку можно было наложить на лист бумаги с уже напечатанными линиями, и получить новое изображение. Такие листы она собирала в стопку и рассматривала с особым интересом. Сегодня ей попался огромный лист — больше неё самой — с объемной сеткой. Или не сеткой. Ан не очень понимала, что изображено. Ажурная, как паутина, конструкция опиралась на три столба. Рядом с ним валялись ещё несколько чертежей, с более мелкими частями этой же «паутины». Ан задумчиво почесала нос. Похожее она видела внизу, около Дома. Рем называла это «открытым театром». Сцену и кресла накрывала похожая крыша из стекла и железа.

Она улыбнулась. Дядя решил построить ещё один театр?

— Нравится?

Ан вздрогнула и запрокинула голову. Дядя незаметно подошёл к ней и встал за спиной. Она вскочила на ноги, готовясь оправдываться, но Строитель не стал её ругать.

— Знаешь, что это такое? — он присел рядом на корточки. Даже так он возвышался над ней, как гора. Ан показалось, что дядя был даже больше отца.

— Да, — осторожно ответила Ан. Она не знала, должна ли она понимать чертежи и какая будет реакция дяди на её ответ. Её отец, скорее всего, разозлился бы, но Ан при нём и не стала бы трогать чужие бумаги, а своих у отца не было.

— И что же это?

Рем ободряюще улыбнулась ей из-за спины своего отца. Ан стало немного легче.

— Дом… купол… — нужное слово никак не приходило на язык, хотя своим мысленным взором она видела конструкцию, как будто дядя уже построил её.

— Да, ты права, — Строитель взял у неё из рук один из листов. — Понимаешь, что здесь написано?

Она оглянулась на Рем. Та по-прежнему улыбалась. Раз Рем спокойна, значит, всё в порядке. Ан немного расслабилась.

— Немного. Вот это название, — она показала в угол чертежа. — Это номер… чтобы найти другие картинки.

— Не картинки, а чертежи, — поправил её дядя. — Зачем это надо?

— Чтобы не запутаться? Здесь изображено всё здание, а здесь детали, — она осторожно взяла в руки листы и развернула их.

— Зачем это надо?

— Этот… купол очень большой, и даже на большом листе не видно всего? — предположил Ан. Строитель и Рем переглянулись.

— Ты сама догадалась, или тебе подсказали?

— Сама.

— Точно Рем не подсказывала?

— Нет, я ничего ей не подсказывала! — возмутилась девушка. Дядя кивнул.

— Молодец, Ан.

От похвалы на лице сама собой расползлась улыбка. Её редко хвалили, а Строитель — никогда. Ан счастливо улыбнулась и оглянулась в поисках ещё одного листа. Её взгляд скользнул по стенам комнаты, двери…

Отец стоял в дверях, и его лицо стремительно покрывалось красными пятнами от ярости. Ан пискнула и забыла, что хотела найти. Всё стало неважным. Отец тут и отец злится.

Дядя поднял голову. Его улыбка потухла, и он выпрямился. Отец яростно взглянул на него, и резко подошел к Ан. Рем едва успела отскочить в сторону с его пути. Ан сжалась. Отец показался ей огромным и чёрным, как туча. Под его тяжелыми ботинками хрустнул карандаш. Отец резко схватил дочь и поднял её, его руки больно сжали её рёбра, и на глаза Ан навернулись слёзы.

— Я тебе говорил, чтобы ты не подходил к ней? — прорычал отец. Ан тихо заскулила, пытаясь вывернуться из его рук. Отец грубо перехватил её за живот и зажал под мышкой.

— Она… Мы!.. — испуганно пропищала Рем.

— Она пришла сюда сама, — спокойно сказал дядя.

— Значит, больше не придёт!

— Ей было здесь интересно.

Отец зарычал и сжал пальцы. Ан всхлипнула от боли.

— Постойте!.. — Рем сделала шаг вперёд, но отец не стал её слушать и стремительно вышел из кабинета.