Галина Евдокимова - Самая страшная книга 2015 (сборник) Страница 10

Я затаил дыхание. Нас нет дома. Нас нет дома. Нас нет дома, нет дома, нет дома, нет дома, нетдома, нетдома, нетдома, нетдоманетдоманетдома…

– Дядь Паш! Кто-то пришел! – звонко закричала Сашка из комнаты.

Я вздохнул. Ну да, все верно. Акселерат акселератом, а правило «не открывай дверь незнакомцам» работает для всех.

Стук раздался еще отчетливее.

Ну разумеется, человек за дверью услышал Сашкин крик. Смысл уже притворяться.

Я встал и вышел в коридор.

– Кто там? – стараясь придать голосу твердость, спросил я.

Молчание.

И снова – сильный, напористый стук.

– Да что надо-то! – заорал я и распахнул дверь.

На пороге стоял давешний лысый мальчик.

– Ох ты ж… – начал я и тут же прикусил себе язык. Ругаться в присутствии ребенка у меня не хватило духу. – Ты что тут делаешь?

Мальчик молчал и смотрел на меня снизу вверх, сверля глазами.

– Хорошо, поставим вопрос по-другому, – медленно начал я, удерживаясь от того, чтобы не взять его за шкирку и не отнести подальше от своей двери. – Что тебе от меня надо?

Мальчик наклонил голову набок – как сова – и поманил меня рукой.

– Ну уж нет, – сказал я. – Нет.

Он продолжал манить.

– Я сказал – нет, – дрогнувшим голосом выпалил я и захлопнул дверь.

«А может, ему нужна была помощь, – мелькнуло у меня в голове позднее раскаяние. – Может быть, у него беда какая-то приключилась. А он немой и не может нормально позвать на помощь».

«Да какой немой, – тут же перебила другая мысль. – Сашка же говорила, что он с ними шутил и веселился».

«Она не говорила, что шутил, – услужливо подсунула память. – Она сказала, что с ним смешно, и он забавный. А веселить можно без помощи слов».

Я вздохнул и сдался.

Выглянул в глазок.

Как я тайно и надеялся, на площадке перед дверью никого не было.

– Ну вот, – с облегчением сказал я себе. – Видишь, ему не так уж и нужна твоя помощь. Иначе бы он позвонил в звонок. Или же, – быстренько я перебил голос рассудка, который чуть было не предположил, что мальчик мог и не дотянуться до звонка, – или же снова постучал бы в дверь.

Чтобы окончательно закрепить уверенность в том, что тот ушел, я распахнул дверь.

И чуть не вывалился назад, в квартиру.

Мальчик стоял и смотрел на меня.

А потом медленно поднял руку и поманил.

– Хорошо, – сдался я. – Хорошо. Только возьму что-нибудь, не возражаешь?

Судя по его молчанию, он не возражал.

Я бросился на кухню, споткнувшись о половик – который, готов поклясться, здесь не лежал пять минут назад! – больно ударился коленом, вскочил и, прихрамывая, добежал да кухонного шкафчика. Рванул на себя ящик, быстро перебрал находившиеся там предметы, прикидывая некоторые на руке. Тесак? Нет, не пойдет. Конечно, если что, то он наиболее… действенен… но при этом его попросту некуда спрятать. А человек с тесаком – уже вызовет вопросы. Нож? Какой из них? Вот этот, длинный и тонкий? А если сломается? Вот этот, обычный? Да нет, слишком короткое лезвие. Или вот… да нет, это вообще для масла, не нож, а смех один. Да и слишком как-то… нож… ну не смогу я ударить ножом, не смогу… Или же… Да нет. Кроме того, даже такой некуда убрать.

Или же… я прикинул на руке киянку для отбивки мяса. Или же…

Да!

Я метнулся в ванную, выгреб весь мусор, который лежал под ванной вот уже лет тридцать, а то и больше, и, наконец, вытащил покрытый паутиной и какой-то слизью – видимо, что-то протекало сверху – молоток. Прикинул его на руке. Пойдет, да.

Я убрал его за пояс джинсов, выпростал футболку. Пойдет. Лучше все равно ничего нет.

Когда я подошел к двери, еще теплилась надежда, что мальчик уже ушел.

Зря. Он стоял и смотрел на меня в упор.

– Саш, я сейчас приду! – крикнул я.

– Ага! – донеслось из комнаты.

– Никому не открывай!

– Ага!

Мальчик вел меня какими-то окольными путями – как мне показалось, для того чтобы не сталкиваться с людьми. Он шел впереди меня очень странной походкой: очень плавной и в то же время вихляющей, словно его ноги обходили какие-то невидимые препятствия в тот самый момент, когда тело оставалось неподвижным.

Я никогда не видел, чтобы так ходили. И тем более – с такой скоростью. Я, сдававший все университетские нормативы чуть ли не лучше всех остальных, запыхался и сопел, пытаясь восстановить дыхание. Он же продолжал идти так, словно мы только начали путь.

– Мы за город, что ли? – чуть ли не выкрикнул я.

Он посмотрел на меня, и я споткнулся. Потому что он посмотрел на меня, не останавливаясь, не сбиваясь с шага – каким бы тот у него ни был – и даже не оборачиваясь. Он просто повернул голову на сто восемьдесят градусов, покачал ею и так же спокойно вернул ее в прежнее положение.

Остаток пути я проделал в полном молчании.

Мальчик привел меня к какому-то старому дому, зашел в подъезд, поднялся на третий этаж и остановился перед дверью, обитой пожелтевшим от времени, а когда-то бежевым дерматином И так же молча протянул руку, указывая, что именно это и была цель нашего пути.

– И? – спросил я. – Мне позвонить?

Мальчик молчал.

Я пожал плечами и нажал кнопку звонка.

– А теперь что… – начал я, поворачиваясь к мальчику.

Но рядом со мной никого не было.

За дверью раздался неприятный скрип, от которого у меня свело челюсти, рука потянулась к молотку за поясом, а ноги сами собой сделали шаг назад. В замке завозились. Я отступил еще на шаг, осторожно вытащил молоток и держал его за спиной – на изготовку.

Дверь начала медленно открываться, и я покачал молотком, проверяя, как быстро смогу сделал замах в случае чего.

Дверь открылась – и мой взгляд уперся в пустоту.

Передо мной был коридор обычной хрущевки, каких много строили в этом районе. Обшарпанные бумажные обои с расхожим псевдобарочным рисунком, старый, возможно даже самодельный, шкаф с наклеенным на него календарем тридцатилетней давности, судя по всему, сохраненным исключительно ради рисунка – фотографии какой-то девушки в купальнике, – вдалеке дверь ванной и, судя по всему, поворот на кухню.

Я сжал рукоятку молотка.

– Чем могу быть полезен? – спросили меня откуда-то снизу.

Я отскочил и только сейчас разглядел хозяина квартиры, который, оказывается, все это время был рядом.

Это был пожилой человечек, скорее даже старик – мне сложно определять возраст людей после эдак пятидесяти, я могу оперировать только категориями «старый», «очень старый», «как он еще живет». Так вот, хозяин был просто «старый». У него были абсолютно седые волосы, тоненькие старомодные очки в золотой оправе и еще более старомодная бородка клинышком. В общем, типичный шаблонный профессор-академик из старых советских, еще довоенных, фильмов. Только с одним нюансом. Тамошние профессора-академики – как, впрочем, и все персонажи – были абсолютно здоровыми людьми. Этот же был карликом в инвалидном кресле.