Николай Шпыркович - Злачное место Страница 10

А чем должен был стать завод, новенький, с иголочки, построенный перед самой Херней, потом чудом уцелевший в произошедшем катаклизме, и производящий подобные спасительные препараты? С чудом сохранившимися запасами сырья на год из расчета еще т о й экономики. С заводом, выпускавшим таблетки по импортной технологии — пластинки — упаковки легко делились на части, а на каждой упакованной таблетке все равно стояло название препарата, штрих-код — и все такое плюс голограмма в придачу? Эльдорадо, и Форт-Ноксом в одном лице. Не знаю, как с этим было в Эльдорадо — но в Форт — Ноксе наверняка, время от времени заводятся крысы…

… - Я вот не пойму: почему они не пригласят тех же бандитов, или городских? У них там ведь и бойцов побольше, и оснастка получше. Ну, морф, ну, крутой, ну потеряли бы и половину всего состава — однако ухайдакали они бы его, по-любому… — задумчиво проговорил Кусок.

— Ухайдакали бы или нет — еще большой вопрос. — возразил Крысолов. — Мог бы и просочиться, что не так? Питерскую "Блондинку" сколько ловили? А тверского "Бабуина"? Сейчас уйдет, а через месяц снова завод встанет?

— Так оставить здесь бригаду… — начал Кусок и осекся. Крысолов насмешливо посмотрел на него.

— Ага, бригаду, чтобы контролировала здесь в с е — и одновременно подмяла бы под себя в с е. И кем тогда будет здешнее начальство? Это сейчас они — султаны. Гарем у директора, по крайней мере — не хуже. Но, ладно, приперло бы — пошли бы и на это. И пойдут, если мы не справимся. Вот только ни одна из трех здешних реальных сил — ни бандюки, ни вояки, ни город — не потерпят такого усиления одной из сторон. Плюс у каждой здесь — доля. А что это значит?

— Ежу понятно, — отозвался Банан. — большая драчка здесь будет.

— А уцелеет ли завод после этого — б-а-альшой вопрос. И если команда любой из сторон морфа прикончит — заплатит здешнее руководство — в разы больше, не говоря уже о том, что и влияние все равно утратит. Опять те же яйца — но вид сбоку. Они ж пока — типа покойной Швейцарии, нейтральные. За счет чего и стригут всех. Почище чабанов. Они нас потому и позвали, что хотят и дальше нейтральными быть.

— Ладно, с этим разобрались. Вопрос только один: нам это надо? — деловито сказал Сикока.

— Ну, вот и давайте думать — тяжело вздохнул Крысолов.

— Артем непонимающе смотрел — на них. Такие деньги в руки валятся — и думать? — о чем он простодушно заявил, за что получил сильный щелбан в затылок от подошедшего сзади Банана.

— "Глаза не должны быть шире рта", — слышал такое, молодой? Ты слышал, что Индеец сюда не пошел? А у Индейца, к твоему сведению — жадность почище Плюшкина, но и нюх на дерьмо — овчарки обзавидуются. И раз здесь он не взялся — здесь куча дерьма — в "БелАЗ" не влезет. Понял теперь? Толку будет, если мы тут ляжем, а ничем твоей деревне не поможем?

— Понял, — проворчал Артем, потирая затылок. — А Плюшкин, он в какой команде, из Питера? Или из "Пламени"?

— Креатив — говно. — констатировал Банан. Возвратившись на койку, он лег на нее, заложил руки за голову и начал что-то негромко насвистывать.

— Да, ладно, чего ты привязался, — миролюбиво протянул Кусок. — Ну, кому он нахрен нужен теперь, Гоголь этот? Да, ладно, чего ты привязался, — миролюбиво протянул Кусок. — Ну, кому он нахрен нужен теперь, Гоголь этот? — А чего, кстати, вообще все так завязались с этими таблетками? Нельзя что ли, презиков понаделать?

— А из чего? — полюбопытствовал Старый. — Каучуковая пальма у нас как-то не шибко произрастает. Старые реставрировать на уцелевших станциях шиномонтажа? Представляю: "Наварка старой резины, развал и схождение…" да и кроме того: ты когда, еще до Этого видел последний раз отечественный презерватив? Заводов, чтобы их выпускать еще задолго до Херни Этой уже не было, а ближайшие поставки из Китая, по нынешней ситуации еще ой не скоро ожидаются.

— Даже не в заводах дело, — вмешался Крысолов, — предположим, "не хлебом единым…", презервативы и из кожи шить можно, кстати, и шьют кое- где, сам видел, точно как и в 19-м веке, — только презервативы и до Херни на каждом углу продавались, а СПИД и тогда смертельным был, только ни СПИДа меньше не становилось, ни другой работы у венерологов. — Он подошел к Артему:

— Артем, ты, конечно, извини, но тебе туда нельзя… Там серьезная тварь, нам конечно, шестой нужен, но мы уж постараемся кого-нибудь здесь найти, из более обстрелянных. Да, ладно, не сопливься ты. Ну, правда, в другой раз — возьмем. И в этот взяли бы, не будь тут какой-то засады.

— Да я на кабана ходил. На секача! — еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, выговорил Артем. — А, они тоже, между прочим, оживают.

— Артем…, тут не кабан. Ты умеешь стрелять, и я видел это, но… Ладно, пройдемся по поселку, поищем бойца, заодно и посмотрим на ситуацию в целом. Подумаем, на свежем воздухе. Свои соображения потом выскажет каждый.

Они вышли из стоящего на отшибе здания, пару раз свернули между домами и вдруг очутились на главной улице поселка. Когда они в него входили, было раннее утро, и народу на улице не было, а теперь Артем смотрел на непривычно большое количество людей — человек двести, не меньше. Он уже и забыл, когда последний раз столько народа видел. Ну, пожалуй, как раз тогда, когда те ботинки с матерью — покойницей покупали. А, кстати, вон и парень тот, с книжками. Старый и Крысолов тоже подтянулись поближе. Народ подходил к лоткам и деловито копался в книгах. Правда теперь, доля детективов и фэнтези резко сократилась в пользу садово-огородных и прочих им подобных руководств. На глазах у Артема плотный мужик купил невесть каким образом уцелевшую книгу " Ручная коса. Литовка и горбуша" — совсем желтую и потрепанную, но мужик не скупясь отвалил за нее две таблетки. Рядом с мужиком стояла женщина с маленькой девочкой — по всей видимости, его жена и дочь. Девочка внезапно громко заплакала:

— Боюсь…, боюсь, — тыкая с опаской маленькой розовой ручонкой в сторону большой раскрытой детской книги.

Артем глянул туда и покачал головой: на картинке в полразворота художник изобразил радостно смеющуюся девочку, немногим большую, чем та, что смотрела в книгу. В веселеньком желтом сарафане она стояла посреди двора, держа в одной руке миску, а второй рассыпая что-то на землю. К девочке со всех концов бежали куры, а сзади нее лежала собака, положив голову на лапы.

Хотя Артем прекрасно помнил, что так оно и было когда-то, но трехлетний опыт жизни после Этого, даже у него вызвал холодок по спине при виде такой жути, чего уж там про ребенка говорить. Куры на свободе, не в клетке с двойной решеткой, да еще в таком количестве, могли означать лишь одно — в доме катастрофа, ни при каких других условиях ж и в ы х кур никто не отпустил бы вот так вот по двору гулять — слишком уж был велик риск зомбануться у этих птиц. Именно по этой причине с курями сейчас почти никто не связывался — отличить зомбокурицу от еще живой было довольно сложно — с их-то дергаными движениями и поворотами головы, так что не один фермер очень удивился, когда растимые им Хохлатки и Чубатки начали вдруг рвать его на части выросшими в клювах зубами. Разве что, кто еще кролей держал… ну, те и кур, и то, только в клетках… Собака, лежащая сзади, и никак не реагирующая при виде зомбокур, означала в свою очередь, что она — тоже зомби, а значит вот-вот нападет на девочку. Наверняка им крепко это вдалбливали на занятиях по безопасности. А их, в Васильевке, жизнь и так научила… Вот только так и не удосужился узнать, чего их батя, кстати, курвами называет? Женщина начала что-то возмущенно выговаривать продавцу, тот оправдывался, но Артем уже отошел от прилавка, и слышал только отдельные слова: "…Агния Барто… Детская литература… в жопу твою литературу…"