Деннис Уитли - Им помогали силы Тьмы Страница 105

Через несколько дней Коллер послал Грегори с конфиденциальным документом к Герингу в Каринхолл. Это позволило Грегори доложить рейхсмаршалу о том, что он удовлетворительно устроился и сделал первый шаг в выполнении их плана, хотя о результатах судить пока трудно.

Когда Грегори вернулся в бункер, то обратил внимание, что все его обитатели выглядят очень озабоченными и хмурыми. Вдруг заметивший его появление фон Белов воскликнул:

— Дорогой Протце! Вы оказались правы!

Для Грегори это могло означать только одно: американцы пересекли Рейн. Последние два дня он все приставал к Малаку, чтобы тот проверил данные, но тот более точной даты назвать не мог, твердил только, что речь идет о первой неделе марта — так говорят звезды. Сегодня было седьмое, поэтому он испытал облегчение и, улыбаясь, поинтересовался:

— А что же случилось, друг мой? И где, позвольте полюбопытствовать, случилось?

— Сегодня днем, — пояснил полковник, — одна из летучих колонн генерала Паттона достигла Рейна у Ремагена. Бог его знает почему, но наши саперы не удосужились вовремя взорвать мост. Американцы пока не могут перейти Рейн, так как не подошли основные силы. Ничего, этих зарвавшихся американских одиночек мы живо опрокинем в реку.

Но на следующий день атмосфера в бункере продолжала накаляться.

9 марта немцы предприняли мощную контратаку против американского десанта, а к вечеру было уже известно, что она американцами отбита. Грегори в одиннадцать вечера находился в своей каморке в Министерстве ВВС, когда к нему зашел вестовой и сказал, что генерал Коллер приказал срочно явиться в бункер рейхсканцелярии. Грегори уже собирался лечь спать, но служба есть служба, и он снова, натянув мундир, поспешил вверх по улице. Генерала Коллера он нашел в главном коридоре бункера, который одновременно использовался как комната для ожидания. Генерал сказал Грегори только:

— Следуйте за мной.

И повел его в дальний конец коридора, где проходили совещания.

Там в одиночестве за длинным столом сидел Борман, встретивший Грегори холодным взглядом стальных глаз.

— Господин майор, правда ли это, что вы предсказали переправу американцев через Рейн у Ремагена неделю назад?

— Совершенно точно! — четко отрапортовал Грегори.

Борман поднялся из-за стола и потребовал:

— Фюрер желает знать, откуда вы могли получить подобные разведданные?

С этими словами он приоткрыл боковую дверь и жестом пригласил Грегори войти внутрь. А еще через секунду Грегори оказался лицом к лицу с Адольфом Гитлером.

Глава 25

В норе у кобры

Надо было решать, как себя вести, буквально в считанные секунды, что он и сделал. Остановившись в нескольких шагах от стола, за которым сидел согнутый недугами человечек, Грегори, выкрикнув нацистское приветствие, вскинул руку и замер по стойке «смирно».

Гитлер ответил на приветствие, вяло приподняв трясущуюся руку от стола, и вдруг, к удивлению Грегори, протянул ее к нему. Тут до англичанина дошло, что для фюрера, наверное, вошло в привычку пожимать руки всем и каждому. Бережно взяв трясущуюся ладонь, Грегори слегка склонился к фюреру, пожал руку и выпрямился, вновь принимая позу почтительного ожидания.

Одного внимательного взгляда на лицо вождя было достаточно, чтобы понять — этот человек болен и безумно устал. Геринг рассказывал, что Гитлер сильно сдал в последнее время, что живет только на наркотиках, которые три раза в день ему колет Морелль. Пусть так, но ведь ему же только пятьдесят шесть, а этот человек-развалина выглядит на все семьдесят. Волосы редкие, сильно поседевшие, лицо нездорового серого цвета, изборожденное морщинами, глаза тусклые, прячущиеся в пухлых мешках. Куда только подевалась его молодцеватая выправка? Определенно, развалина.

Единственное, что в нем осталось прежним, так это голос. Манера говорить отрывистые фразы, властные интонации, непререкаемый тон.

— Садитесь, господин майор. То, что мне довелось услышать о вас, меня живо заинтересовало. Насколько я понял, у вас имеются какие-то контакты с оккультными силами.

Борман придвинул Грегори стул, тот с поклоном сел. Борман уселся рядом, скрестив ноги, и принялся поигрывать большими пальцами рук, не сводя немигающего взгляда с Грегори.

— Мой фюрер, — ответил Грегори. — Я лично не могу сказать, что общаюсь с оккультными силами. Однако мой слуга, турок, которого я привез с Балкан, без всякого сомнения, обладает возможностью связываться с Внешним Кругом, который сообщает ему знания и направляет его на истинный путь.

— Внешний Круг, — откликнулся эхом Гитлер. — Следовательно, он далеко прошел по пути познания и уже пересек Пропасть. Продолжайте.

— Он заинтересовал меня этим около двух лет назад. С той поры мы выработали оптимальную для нас систему сеансов. Он вводится в транс и фокусирует на себе сношения извне. Когда он находится в этом состоянии, то не осознает, что произносит, а говорит он только по-турецки. Я выучил турецкий и таким образом воспринимаю информацию, получаемую им, запоминаю ее, перевожу и передаю.

— Как часто осуществляется предсказание?

— Неизменно сбывается, мой фюрер. За последний год он точно предсказал мне все основные события войны.

— Вот как? Тогда я обязательно должен познакомиться с ним. За последние месяцы я испытал несколько раз разочарование в подобных делах, предсказания не сбывались, поэтому мне пришлось уволить их авторов. Человек рейхсфюрера, господин Вульф, был наиболее надежным из предсказателей, но хозяин его, к сожалению, сам нуждается в его услугах. Ваш человек меня заинтересовал, а рассказ звучит слишком многообещающе, ведь мне сейчас, как никогда, нужна направляющая рука.

Он секунду помолчал и продолжил:

— Ни один человек на свете, господин майор, за исключением моего дорогого друга Мартина, присутствующего здесь, не осознает тяжесть ноши, которую мне приходится нести. Исключительно благодаря мне наша страна еще не потерпела сокрушительного поражения. Меня предают все до единого бывшие сторонники. Это катастрофа у Ремагена! Только представьте себе! Солдаты Германии забывают о своем долге! Оставить стратегический мост без соответствующей охраны! Не взорвать его при приближении противника! Свиньи! Я прикажу всех их ресстрелять! Всех, всех до одного! Офицеры заплатят за предательство жизнью жен и детей тоже! Я… я…

И понесло. Ни Грегори, ни Борман не осмеливались его остановить. Более часа без остановки он говорил, кричал, угрожал. Он хрипел, синел, звенел, но слова лились ритмичным потоком. Это было что-то вроде воинственной песни, которая притупляла чувства у слушателей и заставляла их лишь кивать в знак согласия с исполнителем в логических паузах. Грегори частенько приходилось слышать о гипнотической силе воздействия речей Гитлера, теперь он сам имел возможность убедиться в мощности этого эффекта: он был вынужден усилием воли подавлять в себе возникающее у него невольно впечатление, что этот дряблый, сломленный человек с серым лицом — он и есть истинный Мессия, который отказывал себе во всех жизненных благах и удовольствиях, он доведен до этого ужасающего состояния потому лишь, что все свои силы, физические и душевные, отдал ради одного, ради своего призвания привести народ Германии к лучшей жизни.