Юрий Бурносов - Чудовищ нет Страница 11

Оружие, конечно, могли подобрать случайные прохожие, но пообрывать покойникам головы?!

— Мироненко… Мироненки родственник, что ли? — задумался Стасик вслед моим мыслям.

Я посмотрел на Лорку и понял, что она испугана. Очень-очень сильно испугана.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГОД 1880-й

Год приходит к концу, страшный год, который неизгладимыми чертами врезался в сердце каждого русского.

1

«В твердом решении положить предел беспрерывно повторяющимся в последнее время покушениям дерзких злоумышленников поколебать в России государственный и общественный порядок, Мы признали за благо:

1. Учредить в С.-Петербурге Верховную Распорядительную Комиссию по охранению государственного порядка и общественного спокойствия.

2. Верховной Распорядительной Комиссии состоять из Главного начальника оной и назначаемых для содействия ему, по непосредственному его усмотрению, членов комиссии.

…5. В видах объединения действий всех властей по охранению государственного порядка и общественного спокойствия, предоставить Главному начальнику Верховной Распорядительной Комиссии, по всем делам, относящимся к такому охранению:

а) права Главноначальствующего в С.-Петербурге и его окрестностях, с непосредственным подчинением ему С.-Петербургского Градоначальника;

б) прямое ведение и направление следственных дел по государственным преступлениям в С.-Петербурге и С.-Петербургском Военном Округе; и

в) верховное направление упомянутых в предыдущем пункте дел по всем другим местностям Российской Империи.

6. Все требования Главного начальника Верховной Распорядительной Комиссии по делам об охранении государственного порядка и общественного спокойствия подлежат немедленному исполнению как местными начальствами, Генерал-Губернаторами, Губернаторами и Градоначальниками, так и со стороны всех ведомств, не исключая военного.

7. Все ведомства обязаны оказывать Главному начальнику Верховной Распорядительной Комиссии полное содействие.

8. Главному начальнику Верховной Распорядительной Комиссии представить испрашивать у нас, непосредственно, когда признает сие нужным, наши повеления и указания.

9. Независимо от сего представить Главному начальнику Верховной Распорядительной Комиссии делать все распоряжения и принимать вообще все меры, которые он признает необходимыми для охранения государственного порядка и общественного спокойствия как в С.-Петербурге, так и в других местностях Империи, причем от усмотрения его зависит определять меры взыскания за неисполнение или несоблюдение сих распоряжений и мер, а также порядок наложения этих взысканий.

10. Распоряжения Главного начальника Верховной Распорядительной Комиссии и принимаемые им меры должны подлежать безусловному исполнению и соблюдению всеми и каждым и могут быть отменены только им самим или особым Высочайшим повелением.

11. С учреждением, в силу сего Именного Указа Нашего, Верховной Распорядительной Комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия, утвержденную таковым же Указом от 5 апреля 1879 г. должность Временного С.-Петербургского Генерал-Губернатора упразднить.

Правительствующий Сенат, к исполнению сего, не оставит сделать надлежащее распоряжение».

Спустя пару часов после того, как Рязанов прочел императорский указ «Об учреждении в С.-Петербурге Верховной Распорядительной Комиссии но охранению государственного порядка и общественного спокойствия», в коридоре ему попался адъютант великого князя Константина Киреев. Морща лоб, он сказал, словно бы продолжая едва прерванный разговор:

— Читали приказ о Лорис-Меликове? Хороший результат. Всякие пагубные конституционные поползновения пресечены, слава всевышнему. Что ж, если императору не удается сладить с нигилистами, то пусть ладит кто иной. Государю-то, пожалуй, вешать не слишком удобно!

— Пожалуй, что и так, — осторожно согласился Рязанов.

Почему-то на ум пришли слова его любимого Рабле: «Все это заседало сорок шесть недель, но так и не раскусило орешка и не могло подвести дела ни под какую статью, и это обстоятельство так обозлило заседавших, что они от стыда самым позорным образом обкакались». Нет-нет, это, конечно же, никоим образом не относилось к Комиссии весьма уважаемого Иваном Ивановичем Лорис-Меликова, но ничего ведь не приходит на ум просто так, не правда ли? Конечно же, ничего этого вслух Рязанов говорить не стал.

Мимо прошли два сановных старичка, о чем-то взволнованно лопоча и манерно отставляя локти. Что за старички, Рязанов не знал, а Киреев с ними учтиво раскланялся.

— Кто такие, Андрей Михайлович? — спросил Рязанов, когда старички удалились.

— Господь их знает, — пожал плечами адъютант с простодушной миною.

— Что же раскланялись?

— Знаете, — понизил голос Киреев, — сегодня все меняется в одночасье… Смотришь, сейчас он старичок никчемный, а завтра — облечен… В чинах, судьбами ворочает. Однако мы отвлеклись от нашего Лориса.

— И что же, простите, Лорис?

— Да то, почтенный, что делегация почти царской власти Лорису есть полуабдикация, с другой стороны, что же делать? Михаил Тариелович — это последняя карта нашего правительства, если и это не удастся, то дело сойдется клином.

— Думаете, так?

— Думаю, так, — кивнул Киреев.

Каково же было удивление Рязанова, когда днем позже его пригласил сам герой многочисленных приватных бесед! С графом Иван Иванович был знаком, но не более того. Слишком уж разные они были люди: и возрастом, и окружением, и взглядами. Пожалуй, Рязанов удивился бы больше, разве что если бы его вызвал сам государь.

— Послушайте, Иван Иванович… — сказал Лорис-Меликов, глядя по сторонам, словно бы испытывал неудобство и не знал, о чем говорить. — Нет, обождите, что же я сразу о делах… Не угодно ли вам выпить чего-нибудь горячительного? Арманьяк, может быть?

— Если вам будет так угодно, ваше превосходительство, — отвечал Рязанов. Он ожидая официальной беседы, Лорис же был обходителен и немного растерян.

Генерал достал из шкафчика графин, налил обоим и, пригубив из своей рюмки, продолжал:

— Послушайте, Иван Иванович… Зная вашего многоуважаемого батюшку, а также ваши примечательные успехи на ниве правоведения, и не только, я имею честь предложить вам прелюбопытную работу во вверенной мне Верховной Распорядительной Комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия.