Маргарита Батицкая - Тени старого дома. Готическая история Страница 12

«Мой дорогой Алан. Твое письмо сильно меня обеспокоило. Я и не догадывался о том, что дела в поместье обстоят так печально. Я помню сэра Лестера как доброго, благоразумного человека. Теперь же мне трудно узнать его. Смерть жены и сына сильно изменили моего старого друга. Я постараюсь убедить его в необходимости переезда в Лондон, где Мари окажут помощь. Мне жаль, что тебе пришлось остаться в поместье так надолго. Но прошу тебя, проведи там еще некоторое время, пока все не уладится.

Доктор Уильям Личфилд».

Письмо ободрило Алана. Он осознал, что не одинок. Молодой врач надеялся, что доктору Личфилду удастся повлиять на сэра Лестера. Алан сидел и смотрел на тлеющие угли в камине. Вскоре в гостиную зашел сам сэр Лестер, он выглядел бодрее, чем несколько дней назад:

– Доктор Вудкорт! Я рад, что смог застать вас здесь. Я уже давно хотел поговорить с вами, но все никак не мог выбрать время, вы были так заняты.

Алан был удивлен его словами, он прекрасно помнил, что сэр Лестер сам упорно избегал его общества.

– Как дела у моей дорогой Леоноры? – сэр Лестер опустился в кресло рядом с молодым врачом.

– Она чувствует себя намного лучше.

– Мне жаль, что она была так напугана грозой, – покачал головой хозяин дома.

– Ее напугала не гроза, а слова вашей матери, – возразил Алан.

Сэр Лестер сделал вид, что ничего не услышал.

– Сэр Лестер, я сделал все, что мог, чтобы помочь вашей жене и дочери. Я думаю, что мое дальнейшее пребывание здесь не имеет смысла, – осторожно проговорил молодой доктор.

– О нет, нет! Мой дорогой доктор. Вы не можете оставить Леонору и моих детей в таком состоянии. Не могли бы вы пробыть в поместье еще несколько недель? Дети так привязались к вам. Их жизнь не очень разнообразна и интересна, вы же понимаете.

– Я понимаю вас, – Алан рассматривал лицо сэра Лестера, он заметил явные признаки постоянного пьянства. Вот чем занимался хозяин дома в запертой библиотеке. – Думаю, я могу остаться еще на некоторое время, пока леди Леонора не поправится окончательно, а у Мари не наметится заметное улучшение ее состояния.

– И я очень признателен вам, доктор Вудкорт.

– Сэр Лестер, почему бы вам не увезти своих детей в Лондон? Там они могли бы получить хорошее образование, и были бы оторваны от жизни. Это поместье может показаться слишком уединенным…

– Но, мой дорогой доктор, – сэр Лестер обреченно посмотрел на Алана. – Я не могу этого сделать. Он просто не отпустит меня. Я весь в его власти.

В этот момент в гостиную вбежал Эдгар, и разговор был прерван. Сэр Лестер воспользовался моментом и быстро ушел в библиотеку. Мальчик подбежал к доктору и потянул его за собой:

– Скорее, мистер Вудкорт. Скорее!

– В чем дело, Эдгар? Что случилось?

– Мари говорит! Мари говорит!

Алан удивленно остановился, но мальчик упорно тянул его за рукав, и доктор быстрым шагом пошел за ним в комнату Мари. На шум прибежали служанки и кухарка. Они любили детей хозяев и были обрадованы новостью, которую принес Эдгар.

Ребенок привел Алана в комнату сестры. Та по-прежнему сидела в кресле и выглядела отстраненно, но иногда отвечала на тихие вопросы Элизабет, находящейся подле нее. Элизабет с улыбкой посмотрела на Алана, затем встала и подошла к нему:

– Спасибо вам, доктор Вудкорт. Благодаря вам, Мари начинает поправляться.

– Думаю, причина улучшения в том, что вы постоянно находитесь с ней, – сказал Алан.

Радостная Элизабет вернулась к сестре. Эдгар стоял неподалеку. Алан решил не беспокоить Мари и не пугать ее расспросами. Хотя ему очень хотелось узнать, что напугало ее и вызвало болезнь. Но он понимал, что еще нескоро Мари сможет ответить на его вопросы. Он тихо вышел из спальни и отправился к себе. Впервые за многие дни доктор чувствовал радость, будто в его душе зажегся маленький огонек надежды. Он искренне желал выздоровления Мари. Без этого ни Элизабет, ни Эдгар не смогут быть счастливы. Алан очень сильно привязался к ним и не мог оставить их в беде.

Через час он лег в постель и быстро заснул. Ему снилось, что он гуляет по зимнему, оледеневшему саду. Вдруг он замечает вдалеке женщину в светлом платье. Ее лицо закрыто вуалью. Но он узнает в ней свою маму. Алан идет за ней, но она быстро удаляется, скрываясь среди деревьев. Вдруг она останавливается. Он догоняет ее. Она стоит к нему спиной. Алан тихо зовет ее, она поворачивается к нему, вуаль срывает ветром, и она летит на ветви деревьев. Алан видит мертвое синеватое лицо своей матери. Она протягивает ему руку. И они вместе идут по тропинке вглубь сада. На поляне Алан замечает Элизабет и Эдгара. Они смотрят на него остекленевшими глазами. Он понимает, что они тоже мертвы. Их синие губы что-то беззвучно говорят ему, но он не слышит. Он кричит и зовет их, но вдруг просыпается.

Алан проснулся и понял, что кричал во сне. В спальне было темно, лишь маленькая свечка догорала на столе. Он попытался успокоиться и забыть о кошмаре, но все никак не мог перестать думать о мертвых лицах Элизабет и Эдгара. Это было слишком страшно. Алан тихо повторял:

– Нет, только не они, только не они…

Больше заснуть он не смог. Молодой врач зажег еще несколько свечей и взял со стола медицинский справочник. Он перелистывал страницы, пытаясь отвлечь себя от воспоминаний о кошмаре. Так прошло пару часов. Было около трех часов ночи, когда он услышал какой-то странный звук: будто сильный стук, доносившийся откуда-то снизу. Шум нарастал. Алан встал и вышел из спальни. Он понял, что ошибся. Звук шел из самой дальней комнаты. Он знал, что раньше там была детская, но ею давно никто не пользовался. Стук продолжался, он пугал и заставлял сердце бешено колотиться в груди. Алан направился к детской, слушая свое судорожное дыхание. Доктор осторожно протянул руку и толкнул дверь. Стук тут же стих. Алан зашел в комнату. В этот момент порыв ветра распахнул окно и задул свечу. Молодой человек увидел кресло-качалку, стоящее у самого окна спинкой в двери. В тусклом свете лунной ночи, доктору показалось, что в кресле кто-то сидит. Сначала, Алан подумал, что это Эдгар. Он позвал его по имени, но ответа не было. Тогда доктор подошел ближе, чтобы посмотреть, кто сидит в кресле, и увидел ужасное зрелище, которое не могло бы присниться даже в самом страшном кошмаре. Это был труп ребенка с почерневшим ртом и абсолютно белыми глазами, без зрачков. Алан сделал резкий шаг назад и налетел спиной на комод. Все механические игрушки, находившиеся в комнате, заиграли, заговорили, стали двигаться. Мертвец повернул к Алану свое страшное лицо и, зашипев, бросился на доктора, обернувшись сгустком тьмы. Алан в ужасе отпрянул и закричал, но крик его был беззвучен, тьма окутала его ледяными объятьями, проникая глубоко в душу. Он ощутил, как его горло сдавливают мертвенно холодные руки.