Давид Зурдо - 616 — Ад повсюду Страница 12

— Жизнь — дерьмо! — сказала Одри как раз тогда, когда до нее донесся приглушенный стеклом радостный смех молодых людей.

День — дождливый и промозглый — заканчивался. Одри брела по улице, укрывшись под зонтом, точно боясь слиться с нависавшим над ней серым небом.

Сегодня ей пришлось нелегко. Один маньяк с суицидальными наклонностями, три буйных невротика — вот она, жизнь во всей ее красе. Можно было бы сказать, что день не удался, если бы все остальные не походили на этот как две капли воды. Оставался последний сеанс, еще более нелепый, чем предыдущие, — в приюте Дочерей Милосердия.

Узнав от матери настоятельницы, что Дэниел у себя в комнате, Одри направилась к нему. Узкий коридор, который вел в комнаты стариков, казалось, вот-вот сомкнется и раздавит ее. Зеленый кафельный пол начистили щелоком. Но даже щелок не мог отбить витавший в воздухе запах болезни и старости. Сейчас, как и раньше, Одри мучительно хотелось убежать. И никто, даже мать настоятельница, не посмел бы ее упрекнуть. Но Одри не могла уйти. Несмотря на то что ей всегда было невыносимо в этих стенах, она постоянно приезжала лечить стариков и помогала приюту деньгами. Только так она могла доказать Богу, как он ошибся, отобрав у нее единственного сына. Пять лет назад. В Гарварде. Когда она была еще обычной студенткой. «Это ужасно, ужасно», — повторила Одри, наверное, в тысячный раз.

Войдя в комнату Дэниела, она неожиданно почувствовала облегчение и поймала себя на мысли, что эти посещения позволяют ей хоть ненадолго отстраниться от болезненных воспоминаний. Одри увидела, что старик сидит на кровати. Выглядел он усталым, но радостным. Из туалета доносился мужской голос, тихо напевавший:

— Она посмотрит на тебя, и ты улыбнешься.

И ее глаза скажут, что у нее есть секретный сад, где все, что ты хочешь, все, что тебе нужно, будет всегда…[4]

Шум воды смолк… Из туалета вышел человек с цветочным горшком в руках. Он поливал розу Дэниела.

— …за миллионы миль от тебя, — ностальгически закончила Одри.

— Хорошая песня, правда?

— Это грустная песня.

— Грустная. Я так и пел.

Вернув горшок Дэниелу, пожарный протянул ей руку:

— Джозеф Нолан.

— Одри Барретт.

— Джозеф полил… мой цветок, — вмешался Дэниел.

— Вот как! А вы родственник Дэниела?

Одри, кажется, поняла, что сморозила глупость: Дэниел был подкидышем. Но, может, она что-то напутала. Дэниел казался таким расслабленным. Он так доверял этому человеку…

— Ну, можно сказать, что мы братья по несчастью, — сказал Джозеф, — после того как я вытащил его из пожара в монастыре.

— И нашел мою… розу.

Джозеф улыбнулся Дэниелу:

— Да. И это тоже. Она была в сгоревшем сарае.

— Так вы — пожарный?

— «Служить, выживать и возвращаться домой».

— Это ваш девиз?

— Ну, скорее, девиз моей команды.

— Понятно…

Тон Одри, сухой, официальный, резал слух. Джозеф сразу почувствовал себя не в своей тарелке. У него было превосходное настроение, пока не вошла эта женщина. Дэниел, несмотря на все его странности, оказался славным малым. Джозеф все чаще приходил в приют и проводил с Дэниелом все больше времени. Он по-настоящему привязался к старику. И это еще раз доказывало, как заблуждалась его бывшая, утверждая, что его интересует лишь бейсбольная перчатка с автографом Дэвида Ортиса и собственные мужские причиндалы.

Одри продолжала смотреть на Джозефа, ожидая, что он сделает следующий шаг. Она заметила плутоватую улыбку, которая — Одри в этом не сомневалась — предназначалась именно ей. Молчание затягивалось. Светские беседы, особенно с лицами противоположного пола, были для Одри настоящей пыткой. За эти годы она привыкла общаться либо с коллегами-психиатрами, либо с пациентами, если не считать водопроводчика, маляра или электрика. Ей не хватало легкости, позволяющей говорить милые банальности, и она не стремилась обсуждать с другими что бы то ни было.

— Одри хочет, чтобы… я рассказал ей… мои сны, — произнес Дэниел, покончив наконец с неудобным молчанием.

— Так вы надзирательница?! Никогда бы не подумал, — сказал Джозеф почти шепотом, переместившись за спину Дэниела.

— Может быть, потому что я не надзирательница, а психиатр? — ответила Одри так же тихо.

— А, понятно. Простите. Я не хотел вас обидеть.

Одри ощущала неловкость. Джозеф был ей симпатичен, хотя и казался немного простоватым. И кроме того, не каждый захотел бы по собственной воле провести вечер со слабоумным стариком.

— Я не обижаюсь. Я думаю, моя работа действительно чем-то сродни работе надзирательницы. «Слушать сумасшедших, не сходить с ума и возвращаться домой». Таков мой девиз.

К удивлению Одри, Джозефу понравилась ее шутка — он от души расхохотался. Смех показался Одри посланием из той, прошлой жизни. Ей и самой удалось выдавить из себя нечто, похожее на улыбку, и от этого ее красивые зеленые глаза на мгновение засветились. Дэниел, не понявший ни слова, тоже улыбнулся.

Смех смолк, и снова воцарилась тишина, которая была нарушена садовником:

— Я не хочу рассказывать… о моих снах. Они плохие… плохие сны.

— Поэтому ты должен мне рассказать о них, Дэниел, — Одри вернулась к работе, — для того чтобы мы вместе смогли прогнать их.

— Про… гнать?

Ее доводы, похоже, не убедили старика. Она догадалась об этом и продолжила:

— Ну, знаешь, бывают такие твари, которые прячутся в растениях. Ты не можешь закрыть глаза и поверить, что они исчезнут сами по себе. Понимаешь, Дэниел? Ты должен встретиться с ними.

— И побрызгать их… инсе… инсек…

— Инсектицидом! Само собой, — пришел на помощь Джозеф. И в порыве вдохновения добавил: — Ты должен поговорить с доктором, потому что у нее есть инсектицид, чтобы убить их.

Одри улыбнулась. У этого парня есть голова на плечах. Джозеф так доходчиво объяснил Дэниелу то, чего тот упорно не желал понять.

— Да? У нее… есть… инсек… тид?

Непонятно было, кому адресовал Дэниел этот вопрос — Джозефу, Одри, самому себе или, может быть, своей драгоценной розе. Но в любом случае Одри была уверена: он согласится поговорить с ней и рассказать о своих ночных кошмарах.

Помощь пожарного пришлась ей как нельзя кстати. Да и Дэниел, похоже, всецело доверял новому другу. Немного подумав, Одри решила, что не совершит большой ошибки, если позволит пожарному остаться и присутствовать при беседе. Кроме того, она подумала, что лучше побеседовать с Дэниелом здесь, в привычной для него обстановке. Это помогло бы делу. Перед тем как начать разговор со стариком, Одри шепнула Джозефу: «Ни во что не вмешивайтесь». Тот кивнул головой.