Лорел Гамильтон - Пляска смерти Страница 13

А почему я такой уж драгоценный приз? Потому что я — слуга-человек Жан-Клода, а он — первый американский мастер, который стал sourdre de sang, источником крови. То есть он достиг такой силы, что стал основателем собственной линии. Редко, очень редко мастер вампиров достигал такого уровня, и в Америке это случилось впервые. То есть дело очень серьезное. Мы не оглашали этот факт, но Вампирский Высший Совет в Европе знал о нем и явно не держал в строгом секрете. За последние недели нам было сделано много авансов с предложением дружбы. И многие, конечно, с нами стали считаться. Не то же самое, что дружба, но куда лучше других вариантов.

Но когда я на это соглашалась, то совсем не думала, что мне придется знакомиться с ними без Жан-Клода рядом. Блин.

Мика взял меня за руку.

— Все будет отлично.

Натэниел меня обнял:

— Мы тебе поможем быть очаровательной.

— Я не из Золушек, — буркнула я.

— Конечно, ты не Золушка, Анита. Ты принц. Прекрасный Принц.

Я уставилась в лавандовые глаза Натэниела и тут впервые почувствовала, как холодная рука страха сжимает меня изнутри. Я — Прекрасный Принц? Нет, где-то тут ошибка…

Хотя, думаю, если уж выбирать между женщиной, пытающейся поймать взгляд принца, и принцем, который не хочет, чтобы его поймали, то лучше быть принцем. По крайней мере это я говорила себе, пока Клей вел нас в двери и сквозь драпри, заменявшие гостиной стены.

Мика и Натэниел взяли меня под руки с двух сторон, я не возражала. Да, я не смогу быстро выхватить оружие, но в гостиной меня ждала проблема того сорта, что не решается клинками и пистолетами. Проблема, сквозь которую нас могут провести только дипломатия, остроумная болтовня и хитрое кокетство. И без Жан-Клода и Ашера мы в этом деле — как без рук.

Глава пятая

Гостиная была — сплошь золото, белизна и серебро, от штор и до дивана, двойного кресла и двух стульев, обрамляющих пустой белый прямоугольник камина. Пустым он казался без портрета Жан-Клода, Ашера и Джулианны — их погибшей возлюбленной. Портрета, написанного почти за пятьсот лет до моего рождения. Да, стена казалась пустой, но не комната — она положительно тонула в вампирах и оборотнях. Ой, как мне не хотелось изображать хозяйку без Жан-Клода! Ну уж никак не хотелось.

Войдя в комнату, я улыбнулась всем присутствующим, как научилась на работе улыбаться клиентам. Улыбка ясная и сияющая, и если очень напрячься, то и до глаз доходит. Я напряглась, но мои руки в буквальном смысле слова вцепились в Мику и Натэниела, как в две последние деревяшки в океане. Наконец-то до меня дошло, что боюсь. Чего боюсь? Вежливой болтовни, трепа за коктейлем? Уж точно нет. Понимаете, здесь никто не собирался меня убивать. Обычно, когда меня никто не пытался убить и мне никого убивать не приходилось, такой вечер считался удачным. Так отчего же нервы так разгулялись?

Мика уже представлял нас, пока я старалась справиться с этим внезапным приступом бешеной застенчивости. Очень это на меня не похоже. Я не люблю болтовню и вечеринки с незнакомыми, но застенчивость мне не свойственна.

Клей и Грэхем заняли свои места у нас за спиной. Были в зале и другие наши охранники, но в том, что меня пугало, они мне помочь не могли.

— Анита! — шепнул Мика, наклонившись ко мне.

Я зажмурилась ненадолго — признак, что я всерьез задумалась и стараюсь этого не показать. Нет, честно, чтобы это заметить, нужно знать заранее.

— Милости просим в Сент-Луис, и я надеюсь, что с этого момента наше гостеприимство станет лучше, чем было до сих пор.

Что ж, уже не так плохо. Очко в мою пользу.

Один из вампиров, улыбаясь, вышел вперед. Он был моего примерно роста, но настолько широк в плечах, что это выглядело почти неестественно. Так выглядят в костюме приземистые бодибилдеры.

— Мы все здесь мастера городов, миз Блейк, и все знаем, что иногда бизнес важнее церемониальных тонкостей.

Он стоял передо мной, ожидая, — улыбчивый, приветливый. Настала моя очередь показать, что мы — не деревенские олухи. И церемониальные тонкости нам тоже известны.

Я освободилась от рук Мики и Натэниела:

— Милости просим, Огюстин, мастер города Чикаго.

Жан-Клод описал мне всех, и потому я точно знала, с кем говорю.

Но это и все, что я знала точно.

Как правило, мастера вампиров стараются быть страшными, или загадочными, или сексуальными. А этот улыбнулся так, что даже клыки показались, и сказал:

— Огги. Друзья зовут меня Огги.

Волосы у него были светлые, коротко стриженные, но все же вились мелкими тщательно уложенными кудрями. Прическа не соответствовала костюму и манере.

Мою протянутую руку он взял осторожно, будто я была слишком хрупкой для прикосновения. Так многие слишком мускулистые мужчины делают. Обычно это меня достает, но сегодня вполне устроило.

Огги перевернул мою руку и начал подносить ее ко рту. Я ее не поднимала — это кончается тем, что случайно стукнешь собеседника по лицу. Руку, которую поднимают ко рту, надо держать пассивно: я натренировалась уже с Ашером и Жан-Клодом. Огюстин был мастером города, а я — всего лишь слугой-человеком. Будь здесь Жан-Клод, то запястье протягивал бы Огюстин, но официально я уступала ему по рангу, так что предлагать должна была я.

Он склонился над моей рукой, одновременно подняв на меня глаза — темно-серые, почти черные. Но это были просто глаза, и я спокойно в них смотрела. Мало кто из мастеров привык, что люди на такое способны. У Огги глаза несколько расширились, и, наверное, моя улыбка из приветственной стала слегка самодовольной. То, что я безнаказанно могла смотреть ему в глаза, вызывало у меня приятное чувство. Я себя чувствовала как-то больше собой.

Губы Огги изогнулись едва заметной, какой-то тайной улыбкой — совсем не такой широкой, которой он меня приветствовал. Он приложил губы к моему запястью, туда, где кровь бежит под самой кожей. И как только он коснулся губами руки, поцеловал ее, искорка силы пробежала по моему телу, стянула все интимное внизу, стянула так быстро и так сильно, что у меня перехватило дыхание, и я пошатнулась.

Уловив движение позади меня, я тут же покачала головой:

— Нет-нет, все в порядке.

Я почувствовала не глядя, как все, стоящие позади, отступили на шаг — глаза мои смотрели только на вампира, склонившегося над моей рукой. Я не отодвинулась, я смотрела ему в глаза, пока они не почернели, как небо перед грозой, перед тем, как оно рухнет и снесет все, чем ты владеешь. Но я была не просто слуга-человек, черпающий всю свою силу из связи с Жан-Клодом. Я к нему пришла уже с некоторым иммунитетом от взгляда вампира, и то, что я сделала дальше, было моей силой, моей магией. Некромантией.