Бентли Литтл - Идущие Страница 14

Сначала он заехал в больницу повидать отца, дождался возможности переговорить с доктором Йи, после чего боковыми улочками – поскольку основные трассы были забиты машинами, как при землетрясении, – направился в сторону Пасадены.

Ветер, дувший всю ночь, разогнал смог, и небо над «Розовой чашей» было по-настоящему голубым. Майлс заплатил возмутительные шесть долларов за стоянку рядом с рынком, а когда вылез из машины, оборудованной климат-контролем, обнаружил, что на улице вполне по сезону прохладно.

Он вошел в ворота и окунулся в гигантскую толпу продавцов, завсегдатаев и случайных посетителей, растянувшуюся вокруг всего стадиона. Сегодня он ощущал себя настоящим детективом, якобы ведущим настоящее расследование, и это в сочетании с чистым свежим воздухом даже улучшило настроение, что в последнее время случалось с ним крайне редко.

Протиснувшись сквозь толпу молодых мамаш с колясками, он остановился у первого прилавка.

– Извините, – обратился он к сгорбленному старикану, торгующему стеклянными бутылками для молока, – вы не знаете Лиэма Коннора?

Старик посмотрел на него, сквозь него, а потом отвернулся, ничего не сказав.

Майлс подавил желание расколотить хотя бы одну бутылку и начал оглядываться по сторонам в поисках торговцев старинными фонографами. Он сообразил, что продавцы должны как-то группироваться по категориям своего товара. К сожалению, вокруг располагались в основном торговцы всякого рода безделушками, бутылками, фарфором, поэтому пришлось продираться сквозь толпу дальше – к восточной трибуне «Розовой чаши», постоянно оглядываясь по сторонам.

Почти сразу же он заметил, что расположение продавцов не соответствовало никакой логике. Большая часть тех, кто находился у входа, торговали схожими предметами по чистой случайности, поскольку по мере продвижения в глубь блошиного рынка ему попадалась мебель рядом с ювелирными украшениями, старинная одежда – с сельскохозяйственным инструментом. Территория оказалась огромной. В поисках того, кто знает отца Марины, можно запросто провести весь день.

Тем не менее он не отказывался от идеи найти еще одного торговца фонографами, поэтому упорно бродил между рядами, выглядывая «Виктролы», «Амберолы» или какие-нибудь еще старые проигрыватели.

Ему попадалось множество столов со старинными игрушками – очевидно, весьма популярными среди современных коллекционеров. Среди них он даже узнал несколько тех, что были у него в детстве. Он обнаружил свое старое ведерко для пикника Джеймса Бонда, предлагаемое за пятьдесят долларов, свой гоночный автомобильчик за тридцать пять. Он прошел мимо коробок с журналами «Лайф» и стопками старых битловских альбомов. Рядом с куклой фотомодели Авророй Волфман лежал бородатый фармацевт Фред Флинтстоун. Конфета немного помялась, поэтому голова Фреда завалилась набок, создавая ощущение, что ему перерезали глотку.

Майлс отвел взгляд. Недавняя гибель Монтгомери Джонса подействовала на него больше, чем он ожидал, поэтому даже в бородатых фармацевтах чудилось какое-то недоброе знамение.

Это напомнило о необходимости позвонить Грэму. Он не разговаривал с юристом с того момента, как покинул место преступления, но убийство каким-то образом удалось скрыть от газет и телевидения, Майлс хотел выяснить, кто приложил к этому руку – Грэм или сама компания «Томпсон». Он также хотел узнать, хочет ли Грэм, чтобы он продолжал расследование по делу компании, или всем этим теперь будет заниматься полиция.

Майлс шел дальше. Впереди показалась большая скатерть, расстеленная прямо на земле и уставленная граммофонными трубами от «Виктролы». За скатертью на складном металлическом стуле сидел бородатый, чрезмерно тучный мужчина с длинными жирными волосами, забранными в конский хвост на затылке, и полировал миниатюрную граммофонную трубку.

– Прошу прощения, – обратился к нему Майлс. Человек поднял голову. – Вы знаете Лиэма Коннора?

– Лиэма? А как же. Хотите его визитку?

– Нет, я хотел бы задать вам парочку вопросов о нем.

Выражение лица собеседника потускнело. Желание помочь уступило место полнейшему равнодушию.

– Извините. Я не по этому делу.

– Я не коп, – быстро произнес Майлс. – Я частный сыщик. Меня наняла дочь мистера Коннора. По ее мнению, мистера Коннора с некоторых пор кто-то преследует и пугает. Дочь обеспокоена. Я бы хотел узнать, не говорил ли он вам о чем-то таком и не упоминал ли о возможных врагах.

– Лиэм? – Мужчина громко захохотал; несколько прохожих с удивлением посмотрели в его сторону. – У Лиэма не может быть врагов!

– Похоже, что есть, – сухо улыбнулся Майлс.

Смех оборвался.

– Серьезно? Кто-то его преследует?

– Мы так думаем.

– Зачем? Убить его?

– Это я и пытаюсь выяснить. Если бы вы могли припомнить, не говорил ли он...

– Минутку! А почему вы меня спрашиваете, о чем он мог говорить? Почему его самого не спросить? – Мужчина подозрительно оглядел Майлса. – Вы под него копаете, а?

– Нет, уверяю вас, его дочь наняла меня...

– Значит, его дочке нужны его деньги или еще что, – покачал головой мужчина. – Нет. Если Лиэм молчит, я тоже молчу. – Он взял в руки тряпку, которую держал на коленях, и вернулся к прерванному занятию.

Майлс предпочел не дожимать его. Достав из бумажника визитку, он бросил ее на скатерть.

– Все законно. Можете позвонить мистеру Коннору и сами у него спросить, если угодно. А если что вспомните – позвоните мне.

Мужчина посмотрел на него. Визитку он брать не стал, но и не порвал на мелкие части. Майлс надеялся, что он все-таки сохранит ее и, возможно, передумает.

Позже он нашел еще несколько продавцов, которые знали Лиэма, и двое из них даже изъявили желание побеседовать, но, как оказалось, ни один ничего такого не слышал и не заметил ничего подозрительного в поведении Коннора в последнее время.

Часа в три дня Майлс уныло вернулся к машине. Он не узнал ничего нового по сравнению с тем, когда сюда приехал. Весь день пропал даром, и хотелось побыстрее добраться до дома и покемарить. Но вместо этого он заехал в больницу, сидел с отцом, держал его за руку, слушал его бессвязный шепот и лгал о том, что все обязательно будет хорошо.

3

Дерек Баур проснулся с мыслью о том, что сегодня умрет.

Предыдущей ночью ему приснился Волчий Каньон. Он увидел в воде всю свою семью – родителей, сестру, братьев. Он много лет – десятилетий – не вспоминал о Волчьем Каньоне, и это должно было бы означать некое дурное предзнаменование, но предчувствие было не таким логичным и не было связано с сюжетом или серией каких-то образов, увиденных во сне. Не то чтобы ему кто-то об этом сказал или он сам пришел к этому выводу путем умозаключений или рассуждений.