Ннеди Окорафор - Фантастические создания (сборник) Страница 14

Озиома вопросительно подняла брови, глядя на Афама. Сегодня она была не в настроении с кем-то разговаривать — хотелось просто готовить.

— Пойдем! — сказал взволнованно Афам, не дождавшись ответа, нетерпеливо повторил: — Пойдем же! Скорее!

По этому нетерпению в его голосе Озиома все поняла. И еще — по собственному ощущению. Она выпустила ложку из рук, и та утонула в густой красной похлебке.

Озиома выскочила из двери, не потрудившись надеть сандалии. Воздух был тяжелым и влажным — он как будто давил на ее кожу.

Она бежала за Афамом: мимо дома тетушки Нвадубы, где та однажды отшлепала ее за недостаточно громкое приветствие. Мимо дома мистера и миссис Ифир, пожилой пары, — им нравилось выращивать цветы во время сезона дождей и не нравилось, когда Озиома подходила к ним слишком близко. Мистер Ифир сидел на крыльце перед своими тигровыми лилиями и с подозрением смотрел на то, как она бежит. Мимо дома дяди. Дальше. Через картофельное поле, где она спасла его от кобры. И наконец, вверх по дороге в центр города, к месту для собраний под огромным хлопковым деревом, тянувшим свои ветки высоко в небо.

Афам остановился, переводя дыхание.

— Вот, — сказал он, показывая пальцем, потом резко развернулся и убежал за угол ближайшего дома и стал оттуда осторожно выглядывать.

Озиома повернулась лицом к дереву, как раз когда начался дождь.

Толстые гладкие ветки и корни дерева образовали идеальное место для сидения в виде фигуры из двух пауков, больший из которых забрался вверх ногами на меньшего. По выходным люди частенько собирались вокруг этого дерева, чтобы поспорить, побеседовать, выпить, покурить или сыграть в карты, сидя на ветках.

Озиома нахмурилась. Прогремел раскат грома, и сверкнула молния. Это, пожалуй, было самое неподходящее место для того, чтобы пережидать грозу: мало того что огромное дерево было прекрасной мишенью для молний — оно еще к тому же считалось известным убежищем добрых и злых духов, в зависимости от дня (по крайней мере, большинство жителей городка считали его таковым).

А сегодня на нем, судя по всему, прятался еще кое-кто.

Озиома стояла, пытаясь оценить обстановку и понять, что делать дальше, и большие теплые капли дождя, которые падали на нее с небес, казались ей слезами ламантина.

Стручки с семенами на дереве созрели и лопались один за другим. Пушистые желтые семена пружинили вниз вместе с каплями дождя — словно прозрачные пузырьки. Вокруг дерева стояли шесть мужчин в коротких штанах, майках и сандалиях. Они были неподвижны, как само дерево.

Все, кроме одного.

Мужчина извивался в красной глине, которая быстро превращалась в жидкое месиво, очень похожее на оставленную Озиомой на огне похлебку. Он ужасно кричал и пытался выцарапать себе глаза.

Озиома поймала взгляд своего старшего брата. Сын второй жены отца, он всегда отворачивался при виде девочки и переходил на другую сторону улицы. Сейчас он стоял, неподвижный как камень, рядом с корчившимся на земле человеком. Озиома не позволяла себе слишком внимательно присматриваться к тому, кто кричал от боли на земле: она бы его обязательно узнала, а сейчас это было ни к чему. Она посмотрела вверх, на дерево, и почувствовала, как сердце у нее замерло и ухнуло в пятки, а потом — как тело наполняется адреналином.

Озиома моргнула, чтобы смахнуть с ресниц дождевые капли, — она не верила собственным глазам.

Не может быть!

Но все так и было. Прямо как в тех историях, которые любила рассказывать местная сказительница дибиа.

Между верхними ветками дерева болталась огромная цепь — она свисала прямо из облаков. От дождя она выглядела черной. Озиома знала, что она сделана из чистейшего, прочнейшего железа, которое не под силу согнуть никакому кузнецу. Она была древнее самого времени, эта лестница богов.

И по этой лестнице что-то спустилось с небес на землю.

— Сколько? — тихим голосом спросила Озиома, обращаясь к ближайшему мужчине. Это был Сэмми, еще один ее брат, переставший разговаривать с ней после случая с коброй. Она боялась, что он не услышит ее из-за дождя, но не могла рисковать, говоря громче.

— Одна, — прошептал он, с его губ капала вода. — Очень, очень большая! Огромная! Под корнями.

Озиома чувствовала, что они все смотрят на нее. Все. И каждый мечтает, надеется, молится, что она вытащит их из этого. Все эти люди, которые все это время не замечали ее — отказывались замечать. Озиоме невыносимо захотелось вернуться к своей идеальной похлебке и забыть обо всем, что здесь происходит.

Она увидела существо в переплетении корней. По крайней мере — часть этого существа.

Да, ей придется быть очень убедительной. Очень.

Змея была как минимум вдвое больше обычного человека — она совершенно точно могла подняться лицом к лицу с Озиомой, и ей абсолютно ничего не стоило плюнуть ядом в глаза девочки. Плюющая кобра. Ее сильнейший яд будет жечь словно кислота. И жертва умрет не сразу: жертва ослепнет на много дней и умрет только потом в страшных мучениях.

Однако всем местным жителям отлично известно, что плюющая кобра плохо видит. И если застыть на месте и сохранять неподвижность, она не сможет отличить человека от дерева. В Агуатауне об этом знали абсолютно все. Поэтому стоило ей плюнуть в глаза кому-то одному, заставляя его корчиться от боли в грязи, остальные мгновенно замирали.

Мать Озиомы рассказывала ей, что в младенчестве Озиома ела землю и играла с листиками и жуками. «Может быть, поэтому ты можешь говорить на змеином языке. Ты обожала ползать на животе, как они», — говорила мать.

Возможно, так оно и было.

Но в любом случае, даже еще не видя этой змеи, Озиома откуда-то знала не только то, что это именно плюющая кобра, но и то, что она не такая, как другие.

Очень медленно Озиома продвигалась вперед. Змея наблюдала за ней из-за корней. И вот она медленно выскользнула наружу. Морда у нее была отстраненной — как лицо старого человека себе на уме, который долго жил и много видел: и войны, и мирные времена. Бисеринки дождя сыпались вдоль ее головы и длинного могучего тела.

— Озиома, что ты будешь делать? — прошептал ее брат.

— Тихо, — сказала она.

«Они вспоминают мое имя, только когда приходят чудовища, — сердито подумала Озиома. — Сейчас у них в глазах страх — и я его отчетливо вижу, потому что они наконец-то смотрят на меня!»

Озиома стояла под дождем в пяти футах от жуткого существа, глядя ему прямо в глаза, ее джинсовые шорты и красная майка насквозь промокли. Вокруг замерли люди — они боялись пошевелиться и словно вросли в землю.