Виктор Песиголовец - Лицо порока Страница 14

Я уходил из бара, пожав на прощанье Володину волосатую руку. У двери оглянулся. Он стоял, задумчиво пыхтя сигаретой. Опущенные шторы его глаз подергивались, а на широком лице ярилась привычная полуулыбка. Он называет ее оскалом сервиса…

Так, а теперь куда? День без приключений, что чай без сахара.

Рвануть, что ли, к Оленьке? Ее благоверный сейчас, кажись, на работе парится. Давненько я у нее не был. А она такая, что любого мужика запросто с ума сведет. Насытиться ею просто невозможно: сколько не употребляй — все равно хочется.

Я запрыгнул в троллейбус и проехал две остановки. Ольга живет у музыкально-драматического театра.

Ее шестилетний пацаненок гулял на улице со сверстниками. А мы лежали на широкой кровати в хорошо обставленной двухкомнатной квартире.

— Скажи, что ты хочешь, и я все сделаю! — страстно шептала мне Ольга.

Я молча — губы были заняты — целовал ее бедра с внутренней стороны.

Потом мы отдыхали, лежа плечом к плечу, и улыбались друг другу.

— Я счастлива! — Ольга не переставая, гладила мой живот. — То, что я испытываю с тобой, с Олегом никогда не приходилось испытывать. Раньше я даже не догадывалась, что так может быть. Пока не повстречала тебя.

— Не вспоминай, пожалуйста, Олега! — мне было стыдно перед ним даже заочно. За то, что совратил его жену. Мы же с ним давно знакомы и поддерживаем приятельские отношения.

Собственно, только поэтому я и мог заваливаться в эту квартиру вот так безбоязненно — Олег, окажись он дома, нисколько не удивился бы моему приходу.

— Что со мной, а? — Ольга потерлась щекой о мою грудь, как котенок о подол хозяйкиной юбки.

— Обычный оргазм, наверно, — я потрогал низ ее живота. — Бурный.

Ольга опять начала заводиться. Навалившись на меня своим монументальным бюстом, осыпала поцелуями все лицо. Ее руки порывисто зашарили по моему телу.

— Да, ты самочка в охоте! — констатировал я, переворачивая Ольгу на спину.

Она тут же затащила меня на себя и забросила свои длинные ноги мне на плечи.

Час бешеного галопа ее утомил. Взмыленная, растрепанная, она задремала, оставив, наконец, мое тело в покое. Я тихо лежал рядом, боясь пошевелиться, чтобы не нарушить ее сон. Ах, бедная моя женщина! Получается, что ты в свои тридцать лет еще не видела настоящего счастья. Я сделаю все, чтобы ты сполна прочувствовала его. Тебе нужны нежность и ласка? Уж это я тебе дам обязательно, небом клянусь! Их у меня в запасе полная душа.

Пока Ольга дремала, разметав по подушкам каштановые волосы, я на цыпочках прокрался к окну и, присев на стул, покуривал и наблюдал за ее сынишкой. Мальчик шлепал по лужицам, весёлый и беззаботный, гонялся за девочкой, катающейся на велосипеде.

Вскоре я намеренно громко закашлял, и Ольга открыла глаза. Мы оделись, позвали малыша и сели перекусить. Я выложил с пакета конфеты, торт и коньяк, которые купил в гастрономе, располагающимся на первом этаже Ольгиного дома. Она поставила на стол тарелки со спагетти и полную миску кусочков жареной свинины. Мальчик уписывал их за обе щеки. Я — тоже. Ольга смотрела на нас с умилением.

— Вы мои самые дорогие люди, — немного грустно сказала она. — Так хочу, чтобы мы жили втроем. И больше никого с нами не было.

Я вытер жирные пальцы о салфетку и, порывшись затем в карманах брюк, достал несколько купюр.

— Купи Сережке велосипед!

Ольга испуганно замахала руками:

— Что ты! Зачем? У нас есть деньги!

Я почти насильно вложил их ей в руку.

— Хочу сделать ребенку подарок, — и щелкнув по носу малыша, обратился к нему: — Верно, Серега?

Он бросил в тарелку вилку и прильнул ко мне. Я поцеловал его.

— Ну вот, ты и моего сына очаровал! — вздохнула Ольга, ласково улыбаясь. — Давай чаще видеться, я так скучаю… Хорошо?

— Хорошо! — пообещал я и, подцепив вилкой еще один кусок свинины, отправил в рот.

Женщина наклонилась и через голову ребенка чмокнула меня в щеку. Я благодарно погладил ей спину.

Потом — прощание у порога. Вздохи. Влажные глаза Ольги. Поцелуи и объятия украдкой, чтобы поменьше видел Сережка…

Выйдя на улицу, я остановился перед домом и поднял голову. В кухонном окне квартиры на втором этаже в бледном свете настенной лампы виднелись смутные очертания ладненькой фигурки женщины. Я послал ей воздушный поцелуй: пока, Оленька, пока, милая!

Ступая по мокрому асфальту тротуара, я все оглядывался на дорогой силуэт. Всегда, вот уже пятый месяц, уходя от этой ласковой, податливой и такой страстной женщины, я оставляю у ее ног частичку своей души. Я люблю тебя, девочка, люблю за твое наивное, не защищенное опытом жизни сердце. А ты-то меня за что?

…Вечером — обычные домашние хлопоты, разговоры, короткий ужин, телевизор. В одиннадцать я улегся в постель.

Но сон не шел. Над окном, как желтый ломоть перезревшей дыни, висел месяц, источая приторный аромат усталости и покоя. По углам спальни таились зыбкие тени. Рядом, тихо посапывая, спала жена.

В жарко натопленной хате Устина пахнет травами. Мы пьем душистое варево, заправленное медом, и беседуем.

— В раю, как я понимаю, различия полов нет, — рассуждаю я о потустороннем укладе бытия.

— Да, там другие радости, другие потребности и другое понятие жизни, — подтверждает старик.

— А в аду?

По лицу Устина трудно определить, о чем он думает. Сидит, бесстрастно пыхтит трубкой и постукивает костяшками пальцев о краешек чисто выскобленного стола.

— В аду? — переспрашивает дед. — Там все почти так же, как у нас — рождаются и умирают, есть богатые и бедные, господа и слуги. Я расскажу тебе кое-что об укладе жизни темных сил. Всю их цивилизацию, как я уже упоминал, создал Денница. Как архангел Божий, хоть и бывший, он бессмертен. А все остальные обитатели его царства, кроме, конечно, демонов, духов и полудухов, имеют срок жизни. У дьявола есть шесть ближайших сподвижников, они у него, как архангелы у Господа. Каждый руководит тем, чем ему поручено, каждый за что-нибудь отвечает.

— То есть они у дьявола вроде как министры? — перебиваю старика вопросом, не удержавшись.

Он отрицательно качает головой:

— Нет, министры и советники, их по тринадцать, существуют само собой. Они образуют правительство ада и подчиняются царю бесовскому Сатане, которого часто отождествляют с самим дьяволом, и канцлеру ада Андромеллеху. Кроме них, Денница имеет еще четырех черных архангелов: архистратига Ваала, он командует адскими легионами и полками; князя тьмы и демонов Вельзевула; главного духа астрала Люцифера; и ангела-истребителя Асмодея. Вот эти шестеро и возглавляют вместе со своим богом — Денницей — темные силы. Некоторые дьявольские архангелы имеют и другие имена, но эти, которые я назвал, самые известные.