Роберт Стайн - Послание зелёного монстра Страница 14

Он помог мне подняться на ноги и отвел к своему автомобилю, стоявшему на учительской парковке. Когда я шел по коридору с приклеенным к моим рукам саксом, все ребята провожали меня взглядами.

Некоторые принимали все за шутку, но их смех обрывался, когда они замечали боль, написанную на моем лице. До меня доносилось еле слышное бормотание про импа.

Мистер Келли распахнул дверцу своего серого джипа. Я сел на сиденье и положил на колени мундштук и сам саксофон.

— Доктора знают, как нужно поступать в таких случаях, — сказал он, стараясь сохранять бодрый тон. Однако по его голосу я понял, что он сильно встревожен.

Когда мы подъехали к отделению неотложной помощи при городской больнице, мистер Келли повернулся ко мне. Он взглянул на части саксофона, потом поднял глаза на меня.

— Не рассказывай своим родителям про импа, — еле слышно сказал он.

У меня во рту внезапно стало сухо, будто в пустыне Сахара. Я сглотнул.

— Простите? Я не понял…

— Если имп проведает про это, все станет только хуже, — сказал мистер Келли.

Я застонал и попытался поднять руки.

— Разве может быть еще хуже? — спросил я.

— Если секрет раскроется, имп впадет в бешенство, — сказал мистер Келли. — Он начнет все крушить направо и налево. Правду тебе говорю. Он будет преследовать всех подряд.

Я увидел своих родителей. Они шли через автостоянку. Отец держал маму под руку. На их лицах застыла тревога.

— Вон они, — кивнул я на них мистеру Келли.

Он схватился за мой рукав.

— Сэм, не говори им, — повторил он. — Я тебя предупредил.

Мы подошли к моим родителям в приемном покое. Они оглянулись и с ужасом посмотрели на прилипший к моим рукам саксофон.

Не успел я открыть рот, как мистер Келли меня опередил.

— Кто-то из ребят сыграл злую шутку, — сообщил он им. — Наша директриса уже разбирается с этим.

Доктор Губбин не знал, что ему делать. Это был молодой человек с черными волосами, завязанными в хвостик, выглядывающий из-под зеленой шапочки хирурга.

Он усадил меня перед собой на металлический смотровой стол и разглядывал мои руки так, словно я был пришельцем с другой планеты.

Он цокал языком и качал головой, вытирая собственные ладони о свой зеленый халат. Наконец, он попробовал протереть мои руки различными жидкостями.

Все они обычно растворяли клей. Но в моем случае оказались бессильными.

Мои кисти рук уже давно свело судорогой. Плечи изнемогли от усталости — ведь я уже давно держал тяжелый саксофон.

Наконец, доктор повернулся к моим родителям, которые тихо сидели по другую сторону смотрового стола, тесно прижавшись друг к другу.

— Мне придется испробовать несильную кислоту, — сообщил он.

— НЕ НАДО! — закричал я.

— Раз я не могу подобрать никакого растворители для этого клея, придется его выжечь, — сказал доктор. — Кожа немного пострадает. Но довольно быстро заживет — примерно за месяц.

— Пожалуйста… — взмолился я. — Не нужно никакой кислоты!

Лицо отца сделалось таким же зеленым, как халат доктора.

— Ну раз уж это единственный выход… — пробормотал он.

— Потерпи, — сказал мне доктор. — Немножко будет щипать.

— Нет. Пожалуйста… — повторил я. — Если вы сожжете мои руки…

Я попробовал поднять их — и одна ладонь освободилась.

Саксофон с грохотом полетел на пол.

— Эй!.. — воскликнули мы все в один голос.

— Вот видите? — заявил я. — Не нужно никакой кислоты.

— Хорошая новость. Вероятно, последний растворитель сделал свое дело, — заявил доктор. — Давай нанесем еще немного на другую руку и посмотрим, что будет.

Через несколько минут доктор Губбин высвободил и вторую мою ладонь.

А еще через несколько минут я ехал домой вместе с родителями, сидя на заднем сиденье «Тауруса». Мои руки все еще болели. На обеих ладонях были оторваны кусочки кожи. Два пальца пришлось забинтовать.

— Сэм, кто мог проделать с тобой такую ужасную вещь? — спросила мама, поворачивая ко мне лицо.

— Ты ведь только начал учиться в этой школе, — сказал отец, сворачивая на Палм-стрит. — Неужели уже ухитрился нажить себе врагов, а?

— Hy…

Я набрал в грудь воздуха и выпалил единым залпом:

— Я ведь вам рассказывал, однако вы не захотели меня слушать. В этой школе обитает злобное существо, — сказал я. — Высотой около девяноста сантиметров и походит на большую зеленую крысу. Только с человеческим лицом.

— Что ты сказал? — Мама снова повернулась ко мне.

— Это имп, — продолжал я. — Считается, что это мифические существа, которые в действительности не существуют. Но этот имп вполне реальный.

Я набрал новую порцию воздуха. Слова так и сыпались из меня.

— В школе все запуганы этим самым импом, — продолжал я. — Даже учителя. Имп обладает магическим даром и, если разозлится, может совершит ужасные вещи. Помните, как я вернулся домой без куртки? — не останавливался я. — Я вам тогда говорил, что ее забрал у меня имп. Вы еще посмеялись надо мной. Но это было так на самом деле. Я пытался отобрать у него свою куртку. Подрался с ним и оторвал у него хвост.

Я поднял кверху свои ободранные руки.

— Это его месть, — сказал я. — Ни один школьник не мог мне сделать такое. Только имп.

Мы еще не добрались до дома. Однако отец остановил машину у тротуара. Он и мама повернулись ко мне.

— Сэм… — начал папа.

— Вы должны мне помочь, — заявил я. — Нам непременно нужно избавиться от импа. Больше никто этого не сделает. Так вы мне поможете? Поможете?

Глава XVII

ТЫ ПОТЕРЯЕШЬ ГОЛОВУ!

Мои родители долго смотрели на меня. Мама опять закусила нижнюю губу. Папа нервно барабанил пальцами по спинке своего кресла.

— Вы ведь мне верите, правда? — Мой вопрос прозвучал еле слышно.

Мама покачала головой.

— Сэм, именно так ты поступал и в своей прежней школе, — произнес отец. — Перекладывал свои проблемы на других. Там все были виноваты, только не ты сам.

— Ты ведь обещал нам, что такого больше не повторится, — сказала мама дрожащим голосом. — И вот ты снова придумываешь всякие небылицы, вместо того чтобы взглянуть правде в глаза.

— Однако на этот раз ты зашел слишком далеко. Твоя история слишком невероятна, чтобы в нее можно было поверить, — заявил отец.

— Я страшно беспокоюсь за тебя, — сказала мама. — Страшно беспокоюсь.

— Я тоже, — тихим голосом добавил папа.

— Вы… вы мне не верите… — пробормотал я. В моем горле застрял тяжелый комок.

Мне хотелось заставить их поверить. Мне было просто необходимо, чтобы они мне поверили.