Сергей Софрин - Проект «Асгард» Страница 14

— А есть в учении наглядные схематические построения?

— Ну, смотри: для определения местоположения объекта необходимо вычислить широту и долготу той точки, где он в данный момент находится. Правильно?

— Допустим.

Марат совсем не понимал, куда клонит Константин Романович, но старался слушать внимательно.

— Широта — это подвластный простому восприятию материальный мир. Сформированная путем авторитарного воздействия чужих философских, эстетических, этических и религиозных ценностей реальность. Мы живем в ней, пока нас не пересечет меридиан. Линия, указующая на горизонт, на полюс, на точку, названную Парацельсом «Ens astrale» — звездной сущностью — тайным центром, обуславливающим все возможные формы и способы бытия живущего внутри материального тела существа. Так путь находит человека. Когда он готов… Меридиан в романе — аллегория Судьбы.

— Когда готов ученик, тогда и учитель найдется. Проводник или меридиан. Восточная мудрость. Выходит, я «созрел»?

— Наверняка. Другой вопрос, для каких свершений. Узнать это можно, лишь начав движение в определенном меридианом направлении. Так что, собирайся, друг мой, и отправляйся на Белорусский вокзал. Линия судьбы настойчиво призывает тебя в район города Одинцово.

— Но во сне-то я видел Москву… — Напомнил серьезно дезориентированный неожиданно противоречивой директивой Настоятеля Марат. — Зачем нам удаляться от главного знакового образа? Может, лучше поищем здесь, в перламутровом мегаполисе?..

— Где именно?

Константин Романович, словно заинтересовавшись его идеей, вперил в собеседника пристальный взгляд.

— Майор на озере тебе адресок черканул? Телефончик оставил? Ты кого искать намереваешься!?

Непонятливость Марата, бесспорно, его насмешила и раззадорила.

— А ну, отбрось в сторону сомнения и чеши в пригородные кассы за билетом! Без проездного документа в электричку не пускают и по меридиану не везут. Нам, парень, сейчас программа действий нужна, а не увлекательная дискуссия о символике сновидений!

Он лично проводил экспедиционера за ворота к автобусу и обстоятельно обрисовал ему его будущий маршрут.

Дорога до Славкиной дачи заняла у Марата почти три часа. Он ступил на земли садоводческого товарищества «Эскулап» во втором часу пополудни под лай собак, рев огородных мотокультиваторов, стук молотков и крики опьяненных весенним энтузиазмом собственников перспективной недвижимости. Садоводы перепрофилировали ее в жилой фонд с увлеченностью первых колонизаторов Нового Света, получивших на разграбление территории диких язычников.

Лесистые окрестности скрывались в плотном дыму от костров из прошлогодней листвы, древесной стружки и отходов ландшафтного благоустройства. Громко трещали пожираемые пламенем обрезки малиновых и смородиновых кустов, шипели почти негорючие влажные яблоневые сучья, пыхтели трухлявые гнилушки. Иногда стреляли случайные в очистительном огне куски шифера. Над улицей кружились завитки травяного пепла и хлопья тлеющей газетной бумаги. Откуда-то доносился запах нарождающихся шашлыков. Кулинарное благовоние могуче перекрывал дух потревоженного лопатой навоза и еще чего-то аммиачного, не поддающегося никакой классификации.

Нужный дом нашелся сразу. Константин Романович умел доходчиво и подробно объяснять дорогу. Благодаря дымовой завесе, Марат незамеченным перелез через покосившийся дощатый забор, пересек поросший сухостойными бурьянами, заваленный строительным мусором и почерневшими пиломатериалами двор, вскрыл припасенной фомкой входную дверь и проник в особняк.

Там царил мрак и холод. Ставни на окнах оставляли помещение без солнечного тепла: стылый кирпич искрился инеем, с бетонных перекрытий второго этажа свисали бледные непрозрачные сосульки. По полу рассыпались тонкие эфемерные льдинки.

«Как в морозильной камере, — подумал Марат. — Можно разделанные туши хранить. Тут, по-моему, все эти годы никто не появлялся».

Сверившись с планом Константина Романовича, лазутчик из прихожей повернул направо, миновал длинный узкий коридор и оказался в подсобке, за которой виднелся вход в чулан. Марат зажег электрический фонарик, осмотрелся, приметив в углу под потолком вентиляционное отверстие, подтащил пустой фанерный ящик, взгромоздился на него и сунул в отдушину руку. Она нащупала ржавый стальной штырь. В следующее мгновение высвободившаяся от нажатия рычага пружина крутанула на шарнирах бетонную плиту. Из чулана раздался скрежет, его эхо гулко отдалось по всему дому. Секретная дверь в тайное подземелье отворилась.

«Черт, — помянул про себя рогатого Марат. — Громыхнуло, как из пушки. Я едва на пол не сверзился. Хорошо, что людей поблизости нет. Этот салют надежнее любой сигнализации будет».

По винтовой лестнице он спустился на один уровень ниже и очутился в квадратной, заставленной картонными коробками и деревянными ящиками комнате.

Видимо, их содержимое не успели распаковать, только крышки поотрывали, чтобы проверить комплектность. Теперь они в беспорядке громоздились на полу, мешая проходу и норовя распороть одежду торчащими стальными перекрученными полосами, которыми обвязывали раньше деревянную тару упаковщики. Кое-где в полосе даже остались висеть гвозди. Они позвякивали, едва Марат нечаянно задевал какой-нибудь из ящиков, и иногда выпадали на пол.

Еще в комнате находился письменный стол с настольной лампой, старинная этажерка, кожаный диван и комод. На стенах висели книжные полки, покрытые плесенью ковры, облупившиеся картины в лепных багетах, наконечники копий, мечи и кинжалы. Под потолком покачивалась бронзовая люстра с семью свечами. Черным, затянутым паутиной зевом возвышался над полом помпезный камин. Пахло мышами и пылью.

Марат заглянул в первый попавшийся ящик. В нем он обнаружил химическое лабораторное оборудование. В другом оказались какие-то провода и трансформаторы. В третьем покоились аккуратно переложенные гофрированным картоном бутыли с желтоватой жидкостью.

«Когда Славка успел это сюда натаскать? — Все больше удивляясь, думал Марат. — Наверху ничего не достроено, а тут бункер отгрохан — апартаменты доктора Фауста… Ковры, картины, камин… Не хватает только рыцарских лат, штандартов и оленьих рогов. Интересно, что он собирался делать с колбами, дистилляторами и прочей стеклотарой?»

Дознаватель приблизился к дивану и осветил фонарем висевшую над ним картину. С холста на него в упор смотрел седой суровый крестоносец в тамплиерском плаще на плечах. Перед собой он держал в руках сияющую золотом Чашу Грааля[10]. За спиной крестоносца был изображен горный массив с ледяными вершинами и неприступный замок на скале над озером. Центральная башня сильно напоминала по форме зиккурат. Так сильно, что Марата всего передернуло от моментально возникших ассоциаций.