Виктор Точинов - Логово Страница 15

Иван указал на переборку. Точнее, на украшавший ее календарь с обнаженной девицей, лихо оседлавшей буланого мерина.

– За знание года, едренть, тя на волю не выпустят, не мечтай… Я вот что предлагаю. На Свирь тебе надо, обратно в Лодейное Поле. И в районную охотинспекцию сразу. Мнится мне, тебя там сразу узнают, в дверях еще. Поскольку, кроме как инспектором с Лодейного, быть ты никем не можешь. Я тут поразмыслил и понял: даже лесником или егерем – не можешь. Егерь кордон содержит, прислуги ему по штату не положено. А ты на ладошки свои глянь… Глянул? Вот то-то. Нет мозолей… Без денег и документов возвращаться не стоит, только до первого мента и доберешься. Поэтому подожди, мы в Усть-Ижоре баржу отцепим и обратно пойдем, с двумя порожними… Чуть медленнее вернешься, зато с гарантией.

– Лодейное Поле – это поселок? – спросил Иван.

– Город это, город на Свири. Старинный, еще Петром основанный. Про Петра Первого хоть помнишь? Иван покачал головой. Спросил:

– Большой город?

– Да нет, обычный райцентр. И полсотни тысяч не живет…

– Тогда я не оттуда, – уверенно заявил Иван.

Капитан и Петька посмотрели с удивлением. Впервые их гость что-то сказал о себе так уверенно и безапелляционно. Продолжил он, впрочем, совсем в другой тональности:

– Я… Мне приснился сон… Сегодня, под утро. Город… большой, огромный город… улицы, полные народу… я еду на машине, за рулем, – уверенно еду, дорога мне знакома, улица, другая… припарковываю машину… захожу в здание – не в первый раз захожу, как в хорошо знакомое место, и…

– И что? – в один голос спросили Петя и Прохор Савельевич.

– И все. Проснулся.

– Разные сны бывают, Иван, – задумчиво сказал капитан. – Порой такое привидится, чего в жизни с тобой не бывало и не будет никогда. Поневоле думаешь – чужой сон в башку затесался, не иначе… Не стоит на сны надеяться.

Человек, названный Иваном, не стал спорить. Хотя сам был уверен в обратном. Во сне он знал, кто он такой и как его зовут – но знание эхо ушло с пробуждением.

Второй военный совет состоялся в Логове – в той самой комнате, где почти всю ночь беседовали Руслан с Эскулапом.

На столе лежала большая карта, над столом склонились люди в камуфляже. Впрочем, советом происходящие назвать было затруднительно – никто ни с кем не советовался. Говорил (хорошо поставленным голосом преподавателя, четкими, закругленными фразами) в основном один человек, Мастер.

– Вот этот круг на карте – зона, где может оказаться объект к сегодняшнему дню. Сами понимаете, с каждым часом диаметр окружности будет расти, а площадь соответственно, расти в квадрате…

Мастер осекся, посмотрел на лица подчиненных… Судя по лицам, объяснять им геометрические проблемы бесполезно. Мысленно сплюнул и заговорил проще и резче.

– Значит, так. На территории поиска имеем следующие жилые объекты: четыре деревушки, пять егерских кордонов и вот здесь, на севере, – бывший поселок торфодобытчиков. Сейчас его какие-то сектанты приспособили под свою коммуну. Разбиваемся на четыре группы, три на вертолетах, одна по земле. Старшие: я, Штырь, Ахмед и Мухомор. Держите – здесь списки объектов для каждой группы. Легенда: побег из зоны. Выспросить всех про незнакомого человека, особая примета – ни единого волоска на голове и теле. Тут все наперечет, любой новый как белая ворона, за версту видать. Расспрашивать обо всем, о любых необычных мелочах. Пропажа каких-либо вещей или одежды – любой, хоть с огородного пугала. Непонятные следы или звуки в лесу. Странное поведение кого-либо из соседей. Короче, о любой, самой мелкой странности докладывать мне по рации. Кодовые фразы там же, со списками объектов. Вопросы?

– А ежели кто в молчанку сыграть решит? – спросил Ахмед – высокий, лет тридцати пяти на вид (и речь, и облик у него были вполне славянские). Судя по кривившей лицо нехорошей усмешке, ни на какой выигрыш играющие с ним в молчанку рассчитывать не могли.

– Особо не усердствуйте, – ответил Мастер. – Начните разговор с того, что на сбежавшем несколько трупов, в том числе вырезанная семья с маленькими детьми – тогда никто его покрывать не будет. Можете сказать, что семьями убитых назначена награда за поимку. За поимку живым! А то притащат холодного, тут народ тертый, у каждого второго зона за плечами… Но и миндальничать нечего. Если кто будет юлить – ломайте. Далее. В лесу могут встретиться туристы, рыбаки, ягодники… Охотников быть сейчас не должно, не сезон. Увидите где лодки, палатки – приземляйтесь, расспрашивайте. Действовать по той же схеме, но помягче. Допрашивать порознь – есть вероятность, хоть и небольшая, что наш клиент опамятуется и сочинит душещипательную легенду. Городские могут и клюнуть… У тебя вопрос, Мухомор?

Мухомор был постарше Ахмеда, выглядел лет на сорок, сорок пять, и прозвище свое получил за белые пятна ожогов, разбросанные по голому черепу – и поэтому всегда, даже сейчас, носил на голове зеленый платок-бандану. Поговаривали, что это следы термитно-фосфорной гранаты, и, до того как попасть в команду Мастера, служил обладатель грибного прозвища в весьма серьезных войсках, но все это могли быть и слухи. Сам Мухомор никогда и ничего о себе не рассказывал. А обгореть и на пожаре можно.

– Нужна фотография, – веско сказал Мухомор. – Или по меньшей мере словесный портрет.

Мастер замялся.

– С этим пока проблема… Объект был последним из партии… В общем, яйцеголовые сами не знают, кем он был раньше. Обещают эксгумировать остальных и вычислить методом исключения…

Мухомор неодобрительно покачал головой и ничего не сказал.

У Штыря, назначенного командиром наземной поисковой группы, вопросов не оказалось. Этот невысокий, плотно сбитый качок, самый молодой из присутствующих, вообще редко задавался вопросами. Шествовал по жизни деловито и уверенно – так же, как в недалеком прошлом ходил по Коломяжскому рынку во главе бригады скуловоротов, следящих за регулярной выплатой дани челноками-торговцами. Мастер привлек Штыря к нынешней службе именно за неспособность удивляться и патологическое отсутствие воображения.

Ничего странного и удивительного в новой работе Штырь не видел. Сидят в клетках обросшие густой шерстью невиданные звери – и ладно. Один сбежал – будем ловить…

Гораздо больше его заинтересовала коммуна сектантов, обозначенная в доставшемся списке как «Обитель Ольги-спасительницы». Штырь сильно надеялся, что в данной обители обитают монашки – молодые и истосковавшиеся по мужскому обществу. Сложившаяся на Полигоне демографическая ситуация никак не устраивала Штыря, привыкшего к частому и интенсивному общению с противоположным полом.