Воины Пернатого Змея (СИ) - Свидерская Маргарита Игоревна Страница 16

– Готовить лагерь! Выбрать самые крупные деревья. Веревки вязать намертво! – приказал вождь, – " У нас меньше часа!"

Где-то в вышине загудело, потянуло легким ветерком, который сначала обрадовал амини, но потом только ускорил их движения по разбиванию лагеря – воины ставили шатры, накрепко привязывая их к стволам деревьев. Заканчивали обустройство лагеря уже в полной темноте и под первыми каплями дождя, который мгновенно перешел в ливень. Ветер усилился. Деревья стонали и гнулись под его напором. Сверху на крыши шатров летели сучья и листья.

В укрытии было сухо. Зажгли небольшой костер, он освещал лица с размытой боевой раскраской, придавая им жесткое выражение. Временами сквозь непромокаемую ткань пробивались отсветы шонекуилли[27], но и они были блеклыми. Звуки грома, очевидно там, на верху, грозные и устрашающие, гасли, достигнув земли, и не производили особенного впечатления. Все знали, что Южные Леса в это время – царство бога величественного Тлалока[28], которому расчищает дорогу на небе Эхекайлакакоцкатли – бог ураганных ливней.

– Великий Тлалок, мы – воины Уициллопочтли на пути справедливой войны, мы ничем не прогневили тебя, мечи свои шонекуилли мимо нас! – зашептали амини, когда отсветы стали чаще и ярче, видно бог, незримой поступью приближался к лагерю.

Гроза бушевала долго. Она принесла настоящую бурю, которая, как слышали амини по звукам из-за стены шатра, валила деревья в округе. Люди тихо молились. Под стены шатра стали просачиваться небольшие ручейки, которые норовили затушить костер, и касик приказал всем, кто еще не залез в гамаки подняться и занять их. Вода была холодной, но как быстро прибывала, так и уходила в жадно всасывающую ее землю. У Кокотоны мелькнула мысль:

"Этот лес – земли великого бога Тонатиу, он посылает им для роста, оплодотворения и жизни Драгоценную Влагу, собирает ее, а утром, перед приходом Тонатиу, забирает опять к себе в виде клубящегося молока, чтобы ни капли не пропало! Как же могуч наш бог, как мудро все устроено в нашем мире!"

Буря и гроза прошли, но наступили ранние сумерки, если днем путь был труден, то в это время, когда на равнине или в обычном лесу все бы пришло в движение, здесь наступила тишина. Южный Лес готовился ко сну. Кокотона расставил часовых. С трудом, но удалось развести костер на расчищенной площадке между палаток. Не теряя времени, начали готовиться ко сну, предварительно обработав полученные за день раны и ссадины.

Ночь прошла спокойно. Рассвет скорее почувствовали, чем увидели. Быстро собрались, плавая в непривычном молочном тумане, и отправились в путь, утопая в почве по щиколотку.

Очень скоро наткнулись на тропу, по описаниям разведчиков она походила на то, что они искали – дорогу к гарнизону орлов. Теперь, хоть и цепочкой, но движение ускорилось, вперед выслали разведчиков. Их обнаружили, укрывшимися в кустах перед местом, которое когда-то было пограничным гарнизоном государства Анаук. Тоже выгоревшее темное пятно на месте деревянных построек, малочисленные человеческие следы уцелевших. Все говорило о том, что гарнизон покинут.

Касик показал несколько условных обозначений. Амини бесшумно рассыпались по подлеску, обтекая лагерь с двух сторон. Немного подождав, Кокотона с двадцаткой, находящейся всегда при нем, направился влево, на запад, куда ушла большая часть воинов, и находился город – последний пункт их пути.

Глава 7

Бесконечная дорога и поиски пищи выматывали беженцев. В изнеможении они, остановившись на ночлег, задерживались передохнуть еще на сутки. Огромный караван, который отбыл из Изтака, сократился больше, чем вдвое. Кто-то уставал и, приметив хорошее ничейное место, оставался, чтобы заново обстроиться – это были семьи, в которых мужчины остались живы, к ним присоединялись бывшие соседи и друзья, в надежде, что смогут рассчитывать на помощь. Но были и печальные случаи гибели горожан при переправах, обвалах. Дядя Магуай потерял двух дочерей: их и две семьи скосила неизвестная болезнь.

Слезы и причитания, горестные и тяжелые вздохи, бессонница и страх – вот постоянные спутники беглецов из сожженного города. Мальчишки, которые стали раньше времени взрослыми; девушки, взявшие в руки громы и самодельные луки; женщины без умолку шепчущие молитвы по поводу и без; мужчины, прислушивающиеся к любому шороху – таким теперь был их караван. Они стали другими и понимали, что прошлой жизни не вернуть. Пусть и было в той жизни много огорчений и бед, приносимых постоянной войной с ягуарами, но, сколько помнили люди, они так жили всегда. Теперь же никто не знал, встретит ли он закат Тонатиу и приход Мецтли. Потому цеплялись за воспоминания, прерываемые нередко жалобным всхлипом, настойчиво стремились сохранить частицу знаний и передать ее немногочисленным ребятишкам, чтобы те выучили, запомнили и рассказали потом своим детям. Кто-то из них да выживет. Только бы не пропала, не затерялась невидимая нить, связывающая их с прошлым, иногда разделенным веками.

Вечерами, когда искры костра взметались к черному небу, и появлялся Мецтли, беженцы подсаживались поближе к огню и слушали занятные рассказы из истории народа, когда еще не было разделения на орлов и ягуаров, не было военных братоубийственных войн и усобиц, задолго до того, как государство мешиков стало могучим. Чаще всего рассказывали почтенные Шесть Ящериц или Три Каймана, правда мужчины регулярно спорили, расходясь в деталях повествования, но слушать их было очень занимательно. На этот вечер они припасли одно из самых древних сказаний. Начал рассказ Три Каймана:

– Когда-то давно наш мир четырежды полностью разрушался небесными камнями, ураганами, огнем и водой. Только после каждой катастрофы люди опять возрождались, но им ничего не оставалось в наследство.

Тяжелые времена наступали! Ох-хо-хо…

После третьего уничтожения мира часть оставшихся людей превратилась в обезьян, а после четвертого возникла необходимость создать новое светило.

– Как это, дядюшка Три Каймана, ты ничего не путаешь?

– Что значит новое светило, а куда делся Тонатиу?

– И зачем еще одно?

– А куда оно делось?

– У нас есть дневное светило – Тонатиу, ночные друзья – Точтли, Коатликуэ, Мецтли, Коатепек, Койольшауки.[29], о каком из них ты говоришь?

– Ты никогда этой истории нам не рассказывал, может он что-то путает, уважаемый Шесть Ящериц? – посыпались вопросы внимательно слушающих путников. История была новой, и интерес возник у всех сразу.

– Экие вы все скорые! Да шустрые, как при ловле ящерицы в ясный день! Вот норовите ее ухватить, так и в рассказе, не торопите меня, а то только хвост от ящерки останется у вас в руках, а в голове пусто! – рассердился Три Каймана, легонько стукнув ближайшего мальчишку по лбу, тот рассмеялся и сел на место, сложив руки на коленях.

– Я бы добавил, – присел на свободное место у огня Шесть Ящериц, но рассказчик поморщился:

– Ты, конечно же, тлатиними[30], но эту историю рассказал мне мой дед, позволь, я перескажу ее, а ты потом дополнишь?

Обычно рассказчики вступали в спор сразу, на этот раз Шесть Ящериц кивнул, согласившись выслушать.

– Тонатиу светил на небе, но освещал только одну сторону нашей земли, на другой половине стояла вечная тьма, и жили люди-змеи…

– Зачем освещать другую сторону земли, если там только Большая Вода?! – пискнул самый умный ученик, на него все зашикали.

– Большая Вода? Так было не всегда! Я перескажу историю, как мне ее рассказал мой дед. Это столь древняя легенда, что ее нужно передавать слово

в слово. "И вот уже вновь люди населяли землю, но было темно, потому что еще не было солнца. Опять все боги собрались вместе, чтобы выбрать того, кто будет Тонатиу. Но никто не хотел становиться Солнцем, потому что для этого необходимо было пожертвовать жизнью. Много раз спрашивали боги, не хочет ли кто-нибудь стать Тонатиу, но никто на это не отваживался. Наконец поднялся один богато одетый господин и сказал: