Дион Форчун - Лунная магия Страница 16

Я заставила Уилфрида видеть меня такой, как я хотела, и посредством этого создала свою магическую сущность. Магическая сущность — это довольно странная вещь. Она больше напоминает духа-покровителя, чем что-либо иное, и человек переводит свое сознание в нее так же, как в астрал, пока в конце концов не отождествляет себя с нею и не становится тем, что сам же и создал.

Затем, исчерпав Уилфрида до дна, я покинула его, но лишь после того, как помогла ему установить контакт с космическими силами.

Я помню, как приехала в Лондон в час пик. Я въехала в город по незнакомому маршруту и заблудилась в лабиринте огромных кварталов Сэррей-сайд, где все улицы на одно лицо, но постоянно смещаются наискось, повторяя изгибы реки, так что вскоре теряешь всякое представление о направлении. Единственным ориентиром была для меня высокая труба завода Доултон, которая, как я знала, должна была вывести меня к нужному мосту. Но улицы, сплетаясь друг с другом, никак не вели меня куда нужно, ибо этот уголок мира, отсеченный железной дорогой, полон бесчисленных тупиков. Внезапно передо мной открылся конец улицы, выходящей на свинцовую гладь реки. Решив, что это должна быть набережная Альберта, и, стало быть, знакомый мне район, я ринулась туда, но вместо этого оказалась в самом странном и забытом Богом и людьми районе на свете, а за рекой теснились вздыбленные в небо убогие кварталы Пимлико.

Это были не трущобы, — наоборот, весьма респектабельный район. Перед каждым домом был свой небольшой садик, и во всех без исключения жилищах красовались на окнах кружевные занавеси. На многих воротах виднелись бронзовые таблички, возвещавшие, что здесь живут трубочисты, акушерки, гробовщики и тому подобная публика. Вдобавок оказалось, что это очередной тупик, и мне пришлось развернуть машину на прогнивших досках полуразрушенной верфи и ехать по своим следам до первого поворота направо. Там на углу стояла маленькая убогая церквушка, черная, словно лондонская кошка, вобравшая в себя всю городскую сажу. Ее верхние окна были защищены от камней густой проволочной сеткой. Вход преграждала тяжелая дубовая дверь, обитая огромными гвоздями. Собственно говоря, церквушка больше напоминала миниатюрную частную крепость, скрытую под маской религии. Никогда в жизни я не видела более отталкивающего фасада; она вполне могла бы служить узилищем во времена инквизиции.

В довершение всей картины мрака и запустения перед нею висело объявление «Сдается внаем». Это меня удивило, так как я считала, что церковь всегда остается церковью, а церковное имущество подлежит секвестрированию. Но эта церковь, по-видимому, оказалась слишком большой обузой даже для церковных властей, и они пожелали от нее избавиться. Мне даже подумалось, что в этой церкви может быть полным-полно привидений.

В конце концов я пересекла реку и снова оказалась в более цивилизованных районах.

С большой радостью я вернулась домой, и мое маленькое жилище на сеновале гостеприимно встретило меня огромным горящим камином и толстыми коврами, где повсюду были разбросаны бесчисленные подушки, где все было выдержано в тех приглушенных, богатых, темных цветах, которые я так люблю.

Квартира показалась мне странно чужой, хоть я и отсутствовала всего несколько месяцев. Я бы сказала, что моя жизнь уже как бы выветрилась из нее, и если я соберусь переехать отсюда, то мне не придется ничего выдергивать с корнем. Но это меня ничуть не обрадовало. Скорее наоборот, я почувствовала себя чужой, одинокой и бездомной, а для меня атмосфера места всегда значит очень многое. Она всегда значила для меня больше, чем люди, вследствие закона одиночества, согласно которому я живу.

Но в общем, я была даже рада, что атмосфера моего жилища умерла. Я страшилась переезда в другое место из опасения почувствовать, будто бросаю скромного друга, с чьей помощью выбралась наверх, ибо это был первый устроенный дом, который я знала в жизни. А тому, кто следует по Пути, не должно проявлять сантиментов ни к людям, ни к местам. Дни моего ученичества подошли к концу, и я переходила от Малых к Великим Таинствам. Теперь я должна была применить полученные знания на практике.

Закон, по которому я живу, настолько странен, что бесполезно было бы о нем рассказывать, — все равно никто не поймет, что из него следует. Много легенд было соткано на тему адепта в черном плаще, наделенного таинственными способностями, который невесть откуда является на призыв о помощи, и, оказав ее, столь же загадочно исчезает. Но никто, даже Бульвер-Литтон, который вполне мог бы это сделать, не рассказал этой истории от лица самого адепта, чтобы показать, зачем он пришел, почему ушел и что в действительности сделал.

Все зависит от того, что представляет собой адепт как личность. Есть те, для кого главный интерес представляет тайная власть над миром, — не его политика и потаенные нити управления, но те сокровенные духовные влияния, которые правят умами людей. За ними стоят силы еще более могущественные, ведающие теми стихиями и влияниями, которые правят вечностью. По сравнению с первыми, они словно мощные приливные волны рядом с береговым прибоем. Далее, уже в физической сфере есть те, кто послан для совместной работы с этими силами в той или иной инкарнации. Их иногда называют посвященными. Таковыми они и являются, но не только. Разумеется, они должны быть посвящены в Традицию, иначе, не имея ключей к контактам, они не могли бы направлять совместные усилия. Есть, конечно, и посвященные, которые стали адептами, но сейчас я говорю о тех, кого называют космическими адептами. Они приходят в мир с определенной целью, и все их время до достижения зрелости отдано подготовке личности как инструмента для этой цели. Это ученичество может оказаться крайне жестоким и суровым для тех, в ком нет внутреннего осознания того, откуда они приходят и зачем. Это я знала еще в детстве, — что я здесь чужая, что я здесь временно и не принадлежу этому миру. И мне было не так больно, как было бы другому. Но ты всегда один, ибо очень немного тех, с кем ты можешь общаться, а поскольку ты чужак, тебя все ненавидят.

Затем приходит время, когда должен быть совершен переход от одной формы сознания к другой, когда мы обучаемся использовать нами же созданный инструмент с той целью, ради которой он был создан, — и этот инструмент есть наша собственная человеческая личность. Это очень странно и очень нелегко — управлять своей личностью, находясь от нее в некотором отдалении.

Те из нас, кто является в этот мир, проходят таким образом подготовку и формирование в предыдущей жизни. Что до меня, то я всегда была и есть жрица Великой Матери. Те немногие мужские инкарнации, через которые я прошла, не стоят внимания, и жизнь их протекала большей частью очень бурно и несчастливо. Но жрицей я была всегда, причем Великой жрицей еще со времен Атлантиды, ибо чем выше ранг, тем раньше состоялось посвящение, а я была одной из тех, кто служил в великом храме Солнца в Городе Золотых Ворот на острове Рута.