Олеся Брютова - Городские легенды Страница 16

Потом они ушли, оставив несчастную валяться в пыли. Хотелось уползти, спрятаться, умереть от стыда и унижения. Ее унес в сарай старый раб. Бросил на кучу соломы в углу, что-то сказал женщинам, те взяли бадью с водой, окатили с ног до головы.

Все, что довелось вынести Розе, перенесла и Лиля. Ей была так же больно, жутко и стыдно, как и этой девчонке.

Джек теперь избегал ее, зато повадился ходить Том. Скоро стало понятно, что девушка беременна. "Господи, она же еще совсем ребенок", – подумала Лиля. Роза новость восприняла спокойно. Она ко всему относилась философски. Или же нет, – просто шла по жизни, принимая удары, как что-то обычное, не жалея себя, не вопрошая: “За что?” Это немного задевало Лилю, которая сама вечно кляла судьбу. 

Дни шли за днями, рос живот, и выполнять работу становилось все тяжелее. Однажды, подняв тяжеленную корзину с мокрым бельем, Лиля-Роза почувствовала острую боль внизу живота. Испуганно посмотрела на замерших женщин. В кои-то веки ей помогли. Схватки были очень болезненными. Время от времени к ней подходил кто-нибудь, давал воды, и даже гладил по голове.

Промучилась она с утра и до вечера. Уже стемнело, когда на свет появился младенец. Мальчик. Сначала Лиля боялась, что юное тело Розы не сможет перенести роды. Но, осознав страх, оторопела – она боится потерять эту рабскую жизнь. И успокоилась. Если ей суждено умереть в родах, так даже и лучше. К ребенку, рожденному от насильников, Лиля ничего особого не чувствовала. Вместе с Розой кормила грудью, пеленала, баюкала, но любви, которой так и не испытала в той, настоящей жизни, не испытала и сейчас. Зато маленькая Роза малыша обожала. Ведь, по сути, он был единственным родным существом в этом мире. Роза была счастлива – покой и умиротворение царили в ее душе. Ее не беспокоило, что Том не пришел, ведь это был его сын. Наоборот, он оставит теперь ее в покое, найдет новую женщину, и будет развлекаться с ней. Так что все хорошо.

Но история этой жизни не могла закончиться счастливым концом. Через пару дней после родов Роза заболела, у нее начался жар, сильно болел низ живота. Девушка “сгорела” буквально за пару дней, оставив малыша одного в этом совершенно безжалостном мире. Когда угасало сознание Розы, Лиля уловила тоску, нежелание расставаться с жизнью, страх за сына – маленькая рабыня не хотела умирать.

И вот Лиля снова на крыше. Неожиданный переход напугал, но возможность самой пошевелить руками, управлять телом наполнило такой радостью, что она не сразу вспомнила о страшном человеке, молча наблюдающем за ней.

– Ну, как тебе прогулочка? – осведомился он издевательским тоном.

– Зачем ты это делаешь? Что хочешь сказать? – Лиля не понимала, к чему он показал ей эту рабскую жизнь.

– А ты не поняла?

Она уже догадалась: он хочет наказать за то, что не ценила свою, в общем-то, неплохую жизнь. Да ладно, неплохую – царскую по сравнению с жизнью Розы.

– Я сама имею право распоряжаться собственной жизнью. 

Не добившись желаемого результата, зеленоглазый вновь переместил ее.

Ей было лет двадцать. Ее звали Наталия, она была студенткой. Любила жизнь, пользовалась этой жизнью на полную катушку. У родителей были деньги, и это давало свободу. Ночные клубы. Дискотеки. Кино. Магазины. Вечеринки в кругу друзей. Друзья мужчины. Друзья женщины. Любовники-мужчины. Любовницы-женщины. Лиля узнала об этой жизни много нового. Не факт, что хорошего, но эта жизнь оказалась познавательной.

В последний день жизни Ната устроила скромный девичник на троих. Они пили пиво и говорили за жизнь. Ната умудрилась влюбиться в физкультурника. Состояние влюбленности было обязательным для нее. Сегодня физрук, завтра Билан, послезавтра – еще кто-нибудь.

Пиво закончилось раньше, чем желание его пить, и девушки пошли в круглосуточный магазинчик. Они уже рассчитались за покупки, когда появились эти двое. У одного из грабителей в руках был обрез, у второго – нож. Тот, что с ножом, схватил подругу, приставил острие к горлу. Второй, с обрезом, ткнул дулом в сторону продавщицы:

– Быстро, деньги давай. – Побледневшая женщина трясущимися руками открыла кассу. Денег там было мало. Тысячи полторы всего. Грабитель взъярился, ударил продавщицу прикладом в грудь:

– Что ты мне суешь эту мелочь? Сейф где?

– Нет у нас сейфа, хозяин вечером сам забирает всю выручку.

– Ты! – теперь грабитель обращался к Натке. – Забери бабло, мобилы, побрякушки.

Посетителей было немного: кроме подруг, один мужчина и пожилая тетка, у которой мобильника не было вообще. Денег набралось опять всего полторы тысячи. Девчонки поснимали золото. Ната боялась жутко, возвращаясь к грабителю.

– И это все?

И тут, неожиданно раздалось:

– Ты, идиот! Забирай деньги и вали отсюда, покуда менты не подъехали.

Произошло именно то, чего Ната в глубине души опасалась больше, чем самих грабителей. Ольга, одна из подруг, по натуре была скандалисткой, а когда поддаст, то хлебом не корми – дай поскандалить. Бояться она не умела.

– Ты еще кто? Борзая, да?

– Сам борзой, козел. – Наглость Ольги привела в замешательство.

В магазинчике повисло тягостное молчание. Грабитель медленно обвел взглядом присутствующих, добрался взглядом до Наты. И в этот момент хлопнула дверь. Все вздрогнули от неожиданности.

 Возможно, он не хотел стрелять, и рефлекторно нажал курок. Это было уже неважно для Наты. Для нее уже ничто не имело значения. Она успела лишь удивиться. Ее не стало.

Снова холодный ветер и пронзительный взгляд Собирателя.

– Что скажешь теперь? Разве она плохо жила?

Слов у Лили не нашлось. Как только в магазине появились грабители, она поняла, что близится конец невольного путешествия. Было жалко девчонку. Несмотря на веселый образ жизни, она не была плохой. Помогала по дому матери, ходила в магазин для пожилой соседки. Решала чьи-то проблемы. Училась хорошо. И мечтала о большой, великой любви, которую не успела испытать потому, что мешали влюбленности.

– Разве моя смерть как-то повлияла на ее судьбу?

– Эта девушка никогда не смогла бы понять тебя.

– Ладно, хватить на мозги капать. Я сделала шаг, меня никто не заставлял.

– И тебе не жаль?

Зачем он спрашивает? Ведь наверняка читает ее мысли, как раскрытую книгу. И видит все, что творится в душе. Стало еще холоднее и неуютнее.

Потом был блокадный Питер, было 11 сентября. Были простые жизни, много жизней. Зеленоглазый решил доказать, что Лиля не права. Но она по-прежнему не жалела. На многое теперь смотрела по-другому – увидела, как пусто и никчемно жила. Многие из тех, с кем Лиля прожила последние дни, стремились к чему-то, создавали, творили. Лиле всегда что-то мешало. Она редко доводила до конца начатое дело. Энтузиазм нового начинания быстро угасал, едва столкнувшись с минимальным препятствием. Много недостатков нашла в себе Лиля. В очередной раз вернувшись из “ссылки”, разозлилась: