Демонический Любовник (ЛП) - Форчун Дион Страница 17

Лукас усадил Веронику в одно из огромных кожаных кресел и открыл ставни, впустив в комнату яркий утренний свет, и когда ведьма, которая двигалась с удивительной для своих лет мышиной быстротой, вернулась с пучком хвороста и разожгла огонь в огромном открытом камине, помещение сразу же перестало казаться нежилым. У окна стоял овальный стол из красного дерева, инкрустированный в духе Викторианской эпохи, и Лукас с ведьмой вдвоем подтащили его к огню. В удивительно короткий срок на нем возникли бекон, яйца и чай, и два путешественника, которые с тех пор, как вошли в этот зловещий дом, не обращали друг на друга совершенно никакого внимания, уселись завтракать.

Они не обмолвились ни словом, хоть и сидели за одним столом, пока Лукас не закурил свою привычную трубку.

– Послушайте меня, Вероника, – начал он, – Постарайтесь внимательно выслушать и понять то, что я скажу вам, потому что это жизненно важно. Мы находимся в очень непростом положении, и вы, и я. Неприятностей еще можно попытаться избежать. Но если этого сделать не удастся, тогда на нас обрушится настоящий шквал. Скоро я обо всем узнаю. Все, что от вас требуется, это остаться здесь и сидеть как можно тише. Вы не должны пытаться поговорить с этой старой дамой, как бы ее ни звали, и она в любом случае не услышит вас, и вам нельзя пытаться поговорить с кем-либо еще. Нельзя связываться со знакомыми, особенно с Эшлоттами, и это очень важно, потому как если кто-либо узнает о вашем местонахождении, вы потеряете последний шанс на спасение. Поймите, Вероника, мы находимся в смертельной опасности, мы оба.

Веронике стоило лишь посмотреть на его напряженное лицо, чтобы понять, что он говорил правду, или, по крайней мере, то, что он считал таковой, но она не чувствовала совершенно никакого беспокойства. Она боялась этого дома и была напугана всей ситуацией, но она совершенно не переживала за свою собственную безопасность. Ее компаньон, однако, видел всё совершенно в другом свете.

Лукас, каждую минуту смотревший на часы, позволил себе получасовой отдых, а затем объявил, что должен вернуться обратно. Он поднялся с кресла и стоял, глядя на Веронику, как если бы ожидал чего-то большего с ее стороны. Однако она рассеянно смотрела на него в своей обычной манере, не понимая, чего хочет от нее это странное создание.

– Вы не проводите меня? – спросил он.

Она послушно поднялась, словно собака, и пошла за ним по кафельному коридору к двери. На крыльце он остановился и внимательно на нее посмотрел. Затем он внезапно схватил ее и притянул к себе.

– Вероника, – сказал он, – У вас нет никого, кроме меня, и у меня нет никого, кроме вас; мы должны держаться вместе. Скажите, что вы останетесь со мной, Вероника?

Мягкое маленькое сердце Вероники было тронуто. Она смотрела в напряженное, уставшее и напуганное лицо мужчины, стоявшего так близко к ней; все, что было до этого, тут же забылось, ибо теперь перед ней стоял другой Лукас, изменившийся и куда более мягкий. Почти непроизвольно она улыбнулась. Лукас впервые увидел ее улыбающейся и улыбка так сильно изменила ее лицо, что он с трудом узнал в ней прежнюю девушку, и еще не успев осознать, что он делает, он заключил ее в объятия и поцеловал в губы.

Кто знает, какая магия возникает при поцелуе? Лицо мужчины изменилось куда сильнее, чем лицо девушки. Судя по его взгляду, много разных мыслей пронеслось в его голове. Потом он неохотно отпустил ее и отошел. Наполовину взгромоздившись на мотоцикл, он замер и снова посмотрел на Веронику; затем он внезапно наклонился к ней.

– Я еще вернусь, – сказал он, – Я вернусь, дорогая, чего бы мне это ни стоило. Дождитесь меня, Вероника.

Звуки в холле большого дома в Блумсбери Сквер указывали на то, что члены совета уже прибывали на встречу. Их встречал дворецкий, который тоже являлся членом братства, и они, друг за другом, проходили по длинному, выложенному плиткой коридору в помещение, построенное на заднем дворе, которое задумывалось, как бильярдная, однако ныне служило ложей оккультного братства.

В офисе же секретарь этого братства подготавливал бумаги, которые касались тех дел, которые планировалось обсудить. Присмотревшись, можно было заметить, что морщины на его лице стали глубже, добавив около десяти лет к его фактическому возрасту, и что его глаза были глубоко запавшими, а веки – отяжелевшими; кроме этого, а также запыленной мотоциклетной одежды, торопливо скомканной и брошенной в угол, ничто здесь не могло бы выдать того, что он преодолел за эту ночь две сотни миль.

Подготовив бумаги, он остановился, и, открыв шкаф, стоявший рядом с сейфом, налил себе чуть больше половины стакана виски и проглотил чистый алкоголь, не запивая. К тому моменту, как он оказался в коридоре, который вел к бильярдную, морщины исчезли с его лица.

Члены совета уже собрались, и приход секретаря стал для них сигналом занять свои места за столом и начать обсуждение дел. Протокол предыдущего собрания был зачитан и подписан, и в обычном порядке стали обсуждаться вопросы текущей повестки дня; затем пришло время, когда председатель спросил «остались ли еще вопросы?» и посмотрел на лица мужчин, сидевших за столом. Каждый ответил, помотав головой, и мужчина, сидевший в дальнем углу стола, уже было вздохнул с облегчением, когда председатель вновь нарушил тишину.

– Есть одно дело, братья, которое я хотел бы обсудить с вами и совет по поводу которого был бы очень ценен для меня. Прошлой ночью в этой Ложе проводился ритуал, ритуал Седьмой Степени. Я его вел. Внезапно я заметил фигуру, материализовавшуюся посреди ложи, и несколько других братьев заметили ее тоже. Использовав Слово Силы, я сумел изгнать ее и мы продолжили ритуал, но это довольно серьезная проблема, что кто-то

из непосвященных может проникать через наложенную на комнату печать.

Присутствующие выслушали это заявление с мрачными лицами. Любой, кто связан с оккультной работой, понимает, насколько это серьезно; тем же, кто с предметом незнаком, достаточно будет сказать, что оккультные братства тысячелетиями охраняли свои секреты не только физически, но и ментально, с помощью тайных печатей, которые они накладывали на места своих встреч, а это было одно из самых старых и могущественных братств в западном полушарии, которое столкнулось с фактом, что какой-то чужак сумел вмешаться в работу одной из их высших степеней.

Старик с длинной белой бородой, сидевший слева от председателя, заговорил первым.

– Вы уверены, что это был непосвященный? Я слышал, что бывали случаи, когда член Братства, оказавшийся на Другой Стороне в результате внезапной смерти, приходил в ложу чисто по привычке, забыв о том, что у него больше нет тела.

Для постороннего человека это могло звучать, как бред сумасшедшего, но для этих людей, одинаково способных функционировать как в теле, так и вне его, и общаться как с мертвыми, так и с живыми, в этом не было ничего странного, равно как и в заявлении, что мертвый вернулся обратно или внезапно материализовался кто-то издалека; они привыкли заседать с людьми, умершими сотни лет назад, или же с теми, с кем их разделяли целые континенты. Единственное, что озадачивало их, это то, как печать на их месте встречи могла быть сломана тем, кому не дали права войти, и председатель со всей серьезностью ответил:

– Это не мог быть член Братства, потому что это была женщина.

Лукас, затаив дыхание, ждал продолжения и хотел узнать, удалось ли нарушителю материализоваться настолько явно, чтобы его смогли узнать; он не смел задавать вопросов; зрачки его глаз сузились до заостренных точек, а лицо стало неподвижным, словно маска.

Обсуждение принимало то один, то другой оборот в течение нескольких минут, и общее мнение, казалось, заключалось в том, что какой-то чужак, обладавший значительными познаниями в оккультизме, сумел взломать печать и пройти внутрь. Такого не случалось с шестнадцатого столетия, когда было совершено точно такое же проникновение в Парижскую ложу, и к этому происшествию они обратились как к примеру, который должен был