Александр Анин - Миллион миллионов, или За колёсиком Страница 17

– Здравствуй, Николай Иваныч, – говорит Мхов.

– Здравствуйте, – угрюмо цедит Срамной.

– Здравствуй, Кирилл Олегович, будь здоров, Пётр Арсеньич, – Суп кивает плешивой головой, – пожалте в хату, добрые люди. Устраивайтесь, места навалом.

Срамной садится на табурет, Мхов, послушный радушному жесту хозяина, скромно присаживается на край кровати.

– Слыхал, непонятки у тебя, Кирилл Олегович, – говорит Суп. – В общих-то чертах до меня дошло, а вот мне интересно поподробнее, что да как, да что за люди?

– Да вот с людьми этими как раз и непонятно, Николай Иваныч, – Мхов пожимает плечами.

– Что именно непонятно? – Суп с любопытством смотрит на него выцветшими глазами.

– Пётр Арсеньич расскажет, он этим занимается.

– Слушаю очень внимательно. – Суп достаёт из пачки «беломорину», разминает, закуривает.

Срамной трёт виски, собирается с мыслями, потом начинает:

– Первым был человек, по фамилии Иванов. Иван Иваныч. Это было на прошлой неделе со вторника на среду. На другой день выиграл Петров. Пётр Петрович…

– А на третий? Сидоров Сидор Сидорыч? – Суп уморительно выпучивает глаза, скалит в ухмылке крепкие фарфоровые зубы.

Генерал не поддерживает веселье:

– Сидоров. Но не Сидор Сидорыч… Кстати, Иванова с Петровым мы проверили. Потом. По адресам, по которым они зарегистрировались с предъявлением паспортов. Нет таких людей по этим адресам, и не было никогда. И в родствениках у проживающих такие не числятся.

– Фальшивые, значит, у них были паспорта, – уточняет Суп.

– Похоже на то, – соглашается Срамной. – Но что самое интересное, такая же история со всеми остальными.

– Хм. – Суп морщится. – Ну а Сидоров-то?

– Сидоров, Валерий Константинович, был третьим. К тому времени мы уже неладное заподозрили, и за ним пошли мои люди…

Мхов всё это слышал уже не раз, поэтому он отвлёкся от рассказа Срамного и сам припоминает недавние события, силясь хоть что-нибудь понять.

Да, за Сидоровым пошли люди Срамного. Клиент покинул казино, сел в подскочившее такси и уехал. Ребята из службы безопасности помчались за ним. Такси загадочным образом растворилось на пустых ночных улицах в районе станции метро «Кузьминки». Сколько Срамной не бился, он не смог получить от своих архаровцев вразумительного ответа, как так вышло, что они, профессионалы, потеряли «языка» в практически необитаемом в это время суток районе. Вдобавок, когда стали проверять, оказалось, что ни машины такси, ни какого бы то ни было ещё автомобиля с таким номером в Москве нет.

Дальше пошло ещё веселее. Андрей Тарасович Бульба – так звали четвёртого. Когда Мхов увидел эту запись в регистрационном журнале, он чуть не подавился от смеха. Сразу вспомнилось знакомое ещё со школы: «Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?!»

На самом-то деле было не до смеха. Этого самого Бульбу ребята Срамного прищучили на выходе из казино. Но, будто из-под земли, выскочили лихие люди числом двое, за какие-нибудь пару секунд вырубили троих боевиков Срамного и увезли клиента в чёрном «гранд чероки». За ними погнались на двух машинах. Почти догнали. Но при повороте с Садового на Каланчёвку один из догоняющих джипов не вписался, вылетел на тротуар и врезался в здание МПС. Двое погибли, трое ранены. С ментами до сих пор не разрулили. Ни «чероки», ни любого другого автомобиля с таким номером в Москве опять не оказалось.

Пятой выиграла молодая девица по фамилии И. Зоя И. К ней попытались вежливо подойти уже у кассы. Она подняла вой. К тому времени весть о происходящем в казино «Гранит» распространилась по всей казиношной Москве, поэтому любопытных собралось предостаточно. Барышню И пришлось с извинениями оставить в покое. Впервые всё происходило не ночью, а днём. Она вышла из заведения и двинулась пешком по улице. За ней, естественно, пошли. Зоя И спустилась в метро. К ней подскочили на платформе. Тут выяснилось, что юная красотка неизвестно куда подевалась, а вместо неё парни Срамного наткнулись на какую-то древнюю ведьму со ртом, до отказа набитым железными зубами. Забирать бабку с собой не решились, да и зачем? На всякий случай по быстрому обшмонали. Никаких денег при ней, конечно же, не оказалось.

– Всё, братва, перерыв, – раздается голос Супа. Он слезает с койки, дотягивается до полки, достаёт пачку индийского чая со слоном, алюминиевый котелок, упаковку сухого спирта. Кряхтя, шарит под кроватью, вытаскивает небольшую металлическую треногу. Прямо на цементном полу посреди камеры разводит костерок и, налив в котелок воду «Святой источник» из пластиковой бутылки, водружает посудину на треногу. Садится на кровать, в упор смотрит на Срамного. Задумчиво говорит:

– Если бы я тебя, Пётр Арсеньич, не знал как серьёзного человека… Сам понимаешь. Но ты-то специалист более чем… Поэтому, чувствую я, кто-то здесь работает настолько знатней тебя… Начиная с самих выигрышей… ну это-то вообще в ум не возьмёшь… кончая тем, как глухо они хвосты обрубают. И всё ради чего? Семнадцать с полтиной кусков грина в день? В одном на всю Москву казино? При таких-то возможностях? Нехорошее что-то за всем этим есть. Сильно вонючее.

Вода в котелке бурно кипит. Суп всыпает туда целую пачку чая, варит, бережно помешивая почерневшей ложкой. Варево булькает, пузырится. Суп нежно щурится на котелок, приглядывается, принюхивается, что-то приговаривает, шевелит сухими губами. Наконец, хватает со спинки кровати полотенце, быстро снимает котелок с огня, ставит на стол. Туда же на стол с полки перекочёвывают вместительная эмалированная кружка и широкий кусок марли. Суп накрывает марлей кружку, осторожно отцеживает через неё содержимое котелка. И, в качестве заключительного штриха, узловатыми пальцами отжимает в кружку отваренные листья чая.

– Есть чифирок! – гордо сообщает он, потирая ладони. – Шмаль-то я уже давно не курю, мозги от неё плавятся, а чифир сердце ещё держит… Да. Гостям первый глоток, – говорит он, пододвигая кружку к середине стола.

Мхов и Срамной от души благодарят, пробуют отказаться.

– Э, нет, братва, – не согласен Суп. – Это вы в своих ресторанах да этих как их… клубах со шмарами своими выкобенивайтесь. А в хате – без базара. Пробуйте, привыкайте, может, пригодится, – смеётся он. – Не дай вам Бог, конечно…

Мхов, за ним Срамной, обжигаясь пригубливают из кружки. Срамной ещё держится, а у Мхова само собой перекашивается лицо от терпкой горечи, во рту вяжет так, что он скрипит зубами.

Суп, глядя на них, невесело смеётся:

– Йё-хо-хо…

Забирает кружку, обхватывает её, горячую, обеими ладонями, шумно, с наслаждением прихлебывает. Отдувается. Снова припадает к чифиру. Ополовинив посудину, отставляет в сторону, закуривает.