Софья Ролдугина - Искусство и кофе Страница 17

   - Леди Клэймор? Да, - ответила я, уже догадываясь, к чему он клонит. - Весьма настойчиво интересовалась и, кажется, сочувствовала Уэсту.

   Глаза детектива загорелись мрачным торжеством.

   - Это все упрощает. Боюсь, несколько дней я буду очень занят. Саммерс способен лишь окончательно запутать дело. Поэтому прошу вас - разузнайте все, что сможете, о том, почему молчит Уэст. Поговорите с его женой, непременно - с сыном. И еще. Загляните к этой Джулии Дюмон. Беседа с ней наверняка будет интересной.

   Я растерялась. Нелегко было признавать, что кое в чем графиня Эверсанская совершенно не разбирается...

   - Не уверена, что у меня получится опрашивать свидетелей, Эллис.

   - Вы сможете, - твердо ответил он. - Вы умны, Виржиния, и много раз видели, как это делал я. К тому же с любопытствующей аристократкой те, кому есть, что скрывать, могут потерять бдительность и рассказать больше, чем рассказали бы "гусю". Понимаете? - я только кивнула. - Хорошо. Ваша помощь, Виржиния, может спасти невинного человека. Вы ведь поможете мне?

   Что я могла ответить в таком положении?

   - Конечно, да, Эллис.

   С тех пор прошло уже четыре дня. Бромли по-прежнему утопал в туманах, и такой же туман клубился в моей голове. Как нарочно, откуда-то навалилась тысяча срочных дел: наш поставщик молока внезапно разорился после пожара на ферме; провалилась крыша в доме у одного из арендаторов, и пришлось изыскивать деньги на ремонт; а Стефан, вечный Стефан, помнивший ребенком саму леди Милдред, слег - сердце подвело. Сама мысль о том, чтобы нанять другого дворецкого, казалась не просто абсурдной, а кощунственной. Однако я хорошо понимала, что даже когда Стефан поправится, ему будет попросту тяжело исполнять свои обязанности. В нашей семье всегда назначали хорошие пенсии тем из слуг, кто работал на благо дома больше пятнадцати лет. Наверное, и для Стефана теперь пришло время отправиться на покой; но как человек, который всю жизнь посвятил службе, воспримет подобную новость? Сомневаюсь, что обрадуется... А огорчать Стефана мне не хотелось, особенно теперь, после обострения сердечной болезни. Управляющий предложил хитрость - нанять для старенького дворецкого "помощника", который возьмет большую часть работы на себя.

   - Отнюдь не совершенный вариант, леди, но он хотя бы позволяет сохранить настоящее положение дел, - мудро заметил мистер Спенсер. - К тому же вы убьете одним махом двух зайцев: во-первых, Стефан получит помощника, а во-вторых, обучит преемника всем премудростям работы дворецкого и убедится в его благонадежности. К слову, у меня есть троюродный племянник в Хэпшире, весьма достойный человек, семейный. Зовут его Говард Чемберс. Он долгое время помогал отцу с гостиницей, однако по завещанию та отошла к младшему сыну. Теперь Говард подумывает о переезде в столицу вместе с женою и двумя дочерьми. Думаю, его кандидатура не так уж плоха, - скромно закончил мистер Спенсер.

   Мне этот тон был хорошо знаком. Он означал, что с управляющим в данном вопросе лучше согласиться. Мистер Спенсер иногда проявлял пугающую настойчивость, пристраивая в теплые местечки своих родственников, но, надо сказать, еще ни разу не порекомендовал ненадежного человека. Поэтому в итоге я согласилась - все равно пришлось бы искать человека в помощь Стефану...

   Хотя в итоге большая часть проблем удачно разрешилась, времени на это ушло предостаточно. Эллис же не появлялся ни в кофейне, ни в Управлении - по крайней мере, отосланные туда записки не находили адресата. Газеты продолжали трепать имя Уэста, и с каждой новой публикацией совесть мучила меня все сильней. Но когда я уж было собралась навестить эту загадочную мисс Дюмон, ко мне самой наведалась гостья.

   Оказывается, леди Клэймор вела свое собственное расследование. Она появилась в кофейне рано утром, сразу после открытия,

   - Я навещала Уэста в тюрьме, - громким шепотом объявила она, едва присев за самый дальний столик, за ширмой. - Боже, наверное, я сошла с ума! Виржиния, дорогая, я ходила в тюрьму! Что скажет мой дорогой Сеймур, если услышит об этом!

   Только тут я заметила, что у Глэдис руки дрожат. Сначала удивилась - что такого произошло? - но потом осознала. Это от графини Эверсан, наследницы блистательной леди Милдред, ждали экстравагантных поступков. Историю с безумным парикмахером или то, что я лично застрелила преступника-сектанта, покушавшегося на мою жизнь, газеты приняли восторженно. Конечно, сплетен в высшем обществе избежать не удалось, но неодобрения никто не высказывал - напротив, многие посчитали нужным выразить мне уверения в том, что мое "мужество достойно уважения". Пожалуй, вряд ли бы кто-нибудь удивился, посети я тюрьму для встречи с осужденным по нашумевшему делу, это бы наверняка списали бы на унаследованное от леди Милдред любопытство, помноженное на фамильную жажду справедливости.

   Но леди Клэймор была совсем других кровей. И репутация ее, как земля в старину, стояла на трех китах - устранение от светской жизни, пытливый ум и поведение, исполненное достоинства.

   Визит к преступнику прямо в тюремную камеру никак не вписывался в эти рамки.

   - Глэдис, прошу вас, успокойтесь, все хорошо, - прошептала я горячо и окликнула Мэдди: - Два горячих чая, один с мятой и ромашкой, другой с имбирем! И "летнее блаженство", две порции!

   Ароматы выпечки и кофе, уютное тепло, негромкие беседы, отрывки которых долетали до нас неразличимым шумом - все это успокаивало не хуже настоя пустырника. Вскоре леди Клэймор перестала нервно теребить бахрому на скатерти, покусывать и без того обветренные губы и даже улыбнулась. Я дождалась, пока Мэдди принесет чай и десерт, а затем попросила:

   - Не томите, Глэдис, рассказывайте. Уверена, у вас в запасе крайне любопытная история.

   - Не то слово, - все те же свистящим шепотом откликнулась леди Клэймор. - Думаю, даже "гуси" не знают о том, что рассказал мне мистер Уэст... Виржиния, право, я не знаю, что делать!

   - А давайте вы поделитесь своей тайной со мною, и тогда мы решим, что предпринять, - предложила я и подвинула к Глэдис ее вазочку со сливочно-малиновым муссом. - Попробуйте, не пожалеете.

   - У вас тон искусительницы, Виржиния, - вновь улыбнулась Глэдис и тут же помрачнела, словно вспомнив что-то. - Все так запуталось... Я узнала, у кого "Островитянка" находилась прежде. Уэст назвал человека, у которого выкупил ее.

   - И где же он сейчас? - чувствуя, как в крови закипает азарт, я подалась вперед.

   - На Салемском кладбище, - мрачно ответила Глэдис. - Настоящее имя убитого сторожа галереи - Льюис Пул. В молодости он был актером и некоторое время жил в Марсовии, оттуда и привез свою "Островитянку". На родине Льюис Пул не имел успеха, к концу жизни потерял почти все и пустился в беспробудное пьянство. Он был очень привязан к своей "Островитянке", но о настоящей стоимости картины не подозревал. Уэст, добрая душа, выкупил у Пула картину за два хайрейна и предложил ему работать сторожем в галерее. Так Пул мог находиться рядом со своей обожаемой "Островитянкой", а Уэст заполучил редкое полотно Нингена и в довесок - преданного слугу.