Андрей Дашков - Оазис Джудекка Страница 17

И было установлено Царство Света, Любви и Добра на вечные времена.

А непримиримых заперли в Монсальвате и отправили куда подальше…»

Я открыл глаза и вскинулся. Боль резанула по нервам. Но гораздо сильнее последние слова Сирены царапнули по сердцу.

– Откуда это? – спросил я у темноты.

Молчание.

– Где ты прочла это, твою мать?!

Сирена придвинула лицо почти вплотную к моему. Было так темно, что даже теперь я не различал его очертаний. Зато ощущал дыхание, щекотавшее мои ноздри. Запах самки, знающей свое место. Она поцеловала меня очень нежно, будто я был ее украденным ребеночком.

Этот поцелуй немного испугал меня. Если она медленно и почти незаметно сходит с ума, то что ждет нас впереди? И еще эта дурацкая сказка… Зачем травить каменеющий мозг кислотой никчемных воспоминаний?

И все же… Я был уверен, что она прочла чертову легенду совсем недавно, потому что раньше я ее не слышал – в отличие от библейских побасенок. Прочла – и не помнит где? Может быть, это и называется фотографической памятью, но я называю это бабьей безалаберностью.

Слишком сильные эмоции. Я перевозбудился. Теперь наступил откат. Полное безразличие. Пропадите вы пропадом с вашей Чистой Долиной!

Сирена что-то шептала о золотой плите на черном алтаре. «Сколько языков ты знаешь, порождение дьявола? Я в своем уме. Я помню плиту и помню алтарь, но мне плевать. Не осталось ничего, кроме боли и жара…»

Сирена сует мне в рот какие-то капсулы. Антибиотик. Замечательно. Крысоидам достанется здоровое мясо.

Темнота.

«…Ее черные глаза и мягкая…»…

15

СНЫ ОБОРОТНЯ: ВОЛХВЫ

Одно время он был бродячим торговцем, затем – магом. Когда-то ему даже нравились оба занятия. Он крепко усвоил и не забывал уроки той поры.

Где-то под Южным Сегментом он встретил троих, которые хотели прервать его долгое странствие. Они требовали, чтобы он шел с ними в оазис Вифлеем. Они были хорошо упитанны, одеты в длинные плащи и олицетворяли собой то, что он ненавидел, – цивилизацию, загнавшую его в эту гигантскую, но все равно тесную ловушку, в которой он задыхался. И вот они становились у него на пути, когда он искал выход…

Они называли себя волхвами. Они несли кому-то дары и показали ему знамения. Парис ждал, пока они нападут первыми. Он дал им шанс. Они действительно пытались вести себя так, как предписывала их зарождавшаяся религия, и были настолько любезны, что объяснили ему, в чем состоит его преступление. Они неоднократно упоминали слово «грех», смысла которого Парис не улавливал.

Наверное, придуманное недавно заклятие, решил он. Смешные люди! – они думали, что повторение усиливает эффект. Заклятия не работали против него. Он был слишком хорошо защищен. Грубая шкура варвара…

Зато он слишком хорошо понимал, что значит поссориться с богами и быть наказанным ими. Однако от своих богов он мог откупиться. Как-никак он был торговцем.

Трое незнакомцев не торговались. Они хотели взять себе его душу. Он понял, что ему придется убить их. Это его никогда не останавливало. Но он жаждал узнать, кто именно посылает палачей, кого следует задобрить и кому впредь приносить жертвы…

16

…Несколько мощных ударов по голове встряхнули бесчувственное существо, висевшее в черной колбе. Я медленно приходил в себя. Пахло кислятиной пороховой гари, и я наконец осознал, что мою бедную голову никто не трогал. Это Сирена стреляла по крысоидам.

Свет фонаря заметно потускнел. Аккумулятор подсел; возможно, его хватит всего на несколько минут. В седом луче крысоидная нора казалась корявым дуплом гнилого зуба. Нагромождения ржавого, рваного, скрученного металла составляли разительный контраст с геометрической правильностью лабиринта двуногих. Твердые, режущие, опасные коричневые лохмотья торчали отовсюду. И клочья окалины сдирали кожу. И стены ощетинились стальными шипами. И змеились спутанные провода…

Неужели мы здесь ползли? А если да, то где мы теперь находимся? Сирена, детка, ты не хочешь нарисовать еще одну карту? Нет, я, хоть убей, не верил, что женщина сумела протащить меня по этим иззубренным зигзагообразным ходам. Здесь слишком мало места, чтобы идти согнувшись. Передвигаться можно только на четвереньках. И как называются эти штуки, свисающие с потолка и торчащие из пола? Сталактиты? Сталагмиты? Совсем как в пещерах, где прятался Иуда Четвертый со своей Клаудией. Но эти штуки – точно из металла. Я уверен, что Иуде было легче. Я еретик. Хоть сейчас в секту.

Но как болит…!..!..!..!..!.!..!!!

17

Голова прояснилась. Мне стало гораздо лучше – возможно, благодаря капсулам с антибиотиком, которые подбросил ЕБ. Я начинал наивно верить в свою ценность и незаменимость.

Чувство времени развито у Сирены вполне прилично. Она прикинула, что с момента нашего проникновения в лабиринт крысоидов прошло около трети суток. Значит, «снаружи» уже наступил вечер. В течение нескольких ночных часов нормальные люди отсиживались в своих убежищах, потому что в темноте все горизонтали замка становятся одинаково опасными.

Я испытывал жестокий дискомфорт, сильнейшее, чуть ли не параноидальное ощущение беззащитности. Иногда я с трудом сдерживался, чтобы не закрыть голову руками. Или наоборот – не начать палить во все стороны. Презирал себя за это и все равно хотел бы забиться в логово, свернуться в позе зародыша и сосать женскую грудь. Ваша Бестелесность, что Вы сделали со мной?! Зачем посылать в дальнюю разведку рожденного в консервной банке?..

Мне казалось, что за нами отовсюду наблюдают крысоиды. Скорее всего, так оно и было. Однако осторожные твари не спешили нападать. Сирена подстрелила двоих, и когда мы поползли дальше, нам пришлось протискиваться мимо теплых трупов. Я испачкал в крови руку и колени. Слишком много крови…

Два крупных взрослых экземпляра. Это была еда, которой хватило бы на несколько дней, но сейчас я не мог думать о ней без отвращения. Сирена тоже не захотела разделывать тушки здесь, теряя драгоценное время. Заряд аккумулятора был на исходе. Если фонарь погаснет, нам вряд ли поможет даже мой исключительный нюх. Патронов хватит ненадолго. Пока мы будем ползти по следу счастливчика, крысоиды начнут обгладывать наши ноги…

Кстати, о счастливчике. Я все еще чуял его запах в густом слое спертых звериных выделений. Это была путеводная нить, которая могла оборваться в любой момент или завести туда, откуда нет возврата. И все же я надеялся, что парень найдет выход или доберется до следующей «полыньи», – уж очень уверенным и быстрым казался этот безрассудный одиночка. Его успех означал бы спасение и для нас с Сиреной. Правда, пока я был без сознания, она не слышала его ни разу – ни выстрелов, ни шорохов. Еще одна загадка. Парень умудрился пробраться здесь до нас с изрядной форой, не оставив после себя ни мертвых крысоидов, ни капли собственной крови.