Людмила Белякова - Смерть на кончике пера Страница 18

Андрей набрал прямой номер настоятельницы.

– Матушка, я вчерне набросал статью о монастыре. Когда можно подъехать кое-что уточнить?

Матушка недаром была в прошлом крепким технарем.

– Передайте по факсу, а я помечу вам неточности и отошлю назад. Это сэкономит время.

– Да, так можно сделать, но я хочу подъехать с фотокорреспондентом. И вообще, у вас такая благодатная обстановка – я всю неделю после того, как у вас побывал, просто парил, как на радужных крыльях. В гости набиваюсь, неужели непонятно?

Наверное, игуменье понравился его неподдельный восторг, она записала их с Костиком и Тамарой на полдень субботы. Надо было звонить Томке и ставить ее перед фактом – придется ехать в обитель и брать Анну К. за жабры.

– Том, привет, ты как?

– Больничный у меня до понедельника, а там видно будет.

– А в субботу сможешь со мной в Голубинский подъехать?

– В принципе да. Ты сам как?

– А я вчера по-холостяцки двинул в тот бар на площади…

– В «Подковку»? Нашел куда ходить! Это ж самый криминальный бар в городе! Там крутые братаны сидят и самые отвязные девицы ошиваются. На минуту нельзя тебя оставить без присмотра.

Едва он положил трубку, пришла Валя.

– Задание от Бороды получил? У тебя в столе файлик.

В файле Андрей нашел записку от Бороды, в которой тот предлагал связаться с прокуратурой – туда из местного морга поступали пугающие сигналы: кто-то воровал у покойных роговицы и хрусталики глаз – просто выдирал с корнем по ночам, когда уходил персонал. В городе пошли слухи о банде «черных» трансплантологов, подвергавших трупы коммерческому разукомплектованию.

– Понравилось? – просияла Валя, глядя, как вытягивается по мере чтения его физиономия. – Такое уже было, давно, году в девяносто девятом. Город прямо кипел.

– Ага, кто-то решил возобновить преступный промысел. На субботу Костика с камерой организуешь?

– К скольки?

– К часу.

– Ладушки.

Все складывалось наилучшим образом – сначала морг с разобранными на запчасти покойниками, потом – монастырь с силовым захватом серийных убийц… Тихий, провинциальный город.

Андрей позвонил в приемную районного УВД, спросил майора Загашникова. Того, чувствуется, уже доконали этим делом, и он просто предложил прессе поучаствовать в спецоперации, которая намечалась на сегодняшнюю ночь.

– Если не боитесь – пожалуйста.

«Господи, ночью – в морге… Но хоть не один там буду…»

В горле у Андрея что-то сжалось, но он, прикрыв микрофон рукой, бодро ответил:

– Когда выдвигаться на место?

Загашников, скорей всего, не ожидал такого бесстрашия и с некоторой теплотой в голосе сказал:

– Ну, ждем вас на объекте часам к девяти.

– А до этого побеседовать успеем?

– Так у нас вся ночь впереди… Наговоримся.

Наблюдая за лицом Андрея, Валя едва сдерживала смех.

– Оденься потеплее – там прохладно, – с деланым участием сказала она.

– Издеваешься? Лучше бы рассказала, что до этого было.

– Жуть, что было. У покойника одного в труперне достоинство украли.

– К-ка-ко-е?!

– Мужское – какое же еще?!

– Что – тоже для пересадки?! – ужаснулся Андрей.

– Не-а. То есть все так думали, и вдова тоже… Но как потом выяснилось – любовница мужика патологоанатому специально заплатила, чтобы он ей это отрезал и отдал – на память.

– И как же все это выплыло-то?!

Валя хихикнула.

– А жена законная, ну, вдова, когда его домой для прощания привезли, обратила внимание, что у бедняги ничего под брюками не просматривается – она-то перед подружками всю жизнь хвалилась… Вот она дождалась, когда никто не видел, да потрогала осторожненько. А как ничего не нашла, так в истерику! Мол, продали, врачи-рвачи, орган для пересадки! Верните мое, ну, то есть мужнино, сокровище!

– О-хо-хо! Ну и нравы! И чего – вернули утраченный фрагмент?

– Да… Хотя не совсем.

– Что значит – не совсем?! – взвился Андрей. – Точнее!

– Труп действительно вернули в морг – проверить, не было ли еще чего-то изъято. Все оказалось на месте, а достоинство нашли – в чуланчике у той бабы. В банке со спиртом – так ей хирург передал. Ему три года дали условно за надругательство над телами умерших, бабе – тоже, год за подстрекательство. Приняли во внимание отсутствие корыстного интереса.

– А тот – покойный секс-гигант? Его так и похоронили без…

– Да, Андрюшенька, без… – вздохнула Валя делано. – Сколько ж его можно было держать непогребенным? А вещдок есть вещдок – его только после приговора сактировать можно…

Есть Андрею не хотелось. Но пару пончиков с кофе он в себя все-таки втолкнул, решил, что для выработки иммунитета пойдет в анатомичку и расспросит об обстановке.

Поговорить с ним вышла заведующая, довольно молодая женщина в халате и шапочке, с вышитой буквой «М».

«Как в «Мастере и Маргарите».

Звали ее Мария Алексеевна. Говорили на улице, хотя было прохладно и сыро. Она нервно курила.

– Мы уж и иголки в дверные косяки втыкали, чтобы нечистую силу отвадить, и видеокамеру устанавливали – ни-че-го! А глумление над покойниками продолжается… Народ на врачей думает, жалобами милицию засыпает. Их понять можно, а мы что? Мы честно делаем свое дело. Какая торговля органами! У нас контингент для этого неподходящий – старики да больные… У них свои-то органы не работали… Какая трансплантация!

– Вечером я здесь с товарищами из органов работаю. Вы будете?

– Нет. Я до половины шестого. Дежурный врач будет, мужчина.

В восемь вечера двинулся в горбольницу. Машину, явно не по делу стоявшую у главного корпуса, увидел сразу.

– Майора Загашникова могу видеть? – сунулся в переднее окно.

Вокруг неудержимо темнело. Андрей с молчаливыми операми в штатском прошел в тот самый домик. Внутри стоял специфический запах – не то что бы очень противный, а до ужаса затхлый, невыносимый после свежего вечернего воздуха.

«Хорошо, догадался старое надеть, – подумал Андрей, входя в низенькую дверку. – Все выкину к чертовой бабушке, когда это закончится».

– Значит, так, – тихо, но веско произнес майор Загашников, оказавшийся невысоким крепышом в толстом свитере. – Ставлю задачу… Товарища корреспондента тоже касается. Распределяемся по столам и лежим, пока предполагаемый преступник не явится. После этого действуем по обстоятельствам. Вопросы есть?

Опера, числом четыре, все довольно молодые ребята, дружно буркнули «нет», и врач, парень в белом халате, повел их куда-то.

Их провели в темноватое помещение, по которому тихо, но ощутимо бродили струи холодного воздуха. На столах, которых было штук десять, под белыми простынями угадывались человеческие тела.