Ольга Морозова - Избегающий смерти (сборник) Страница 18

Вечер прошёл незаметно. Мы болтали, смеялись, я даже выключил телефон, чтобы нас не беспокоили понапрасну. К тому же я не хотел, чтобы моя подруга начала выяснять отношения при Изольде. Наверное, уже тогда я почувствовал, что Изольда войдёт в мою жизнь надолго… как оказалось впоследствии, она вошла в неё навсегда…

В тот вечер мы не переспали. Я не решился предложить это Изольде, а она не подавала признаков, что хочет как можно скорее забраться ко мне в постель. Скорее она старалась показать, что между нами исключительно дружеские отношения, и ничего более. О себе почти не рассказывала, упомянув только, что она певица, поёт в театре на вторых ролях, подрабатывает в ресторанах. Мне стало жутко интересно, я начал расспрашивать, даже попросил спеть, но она тактично оборвала мои домогательства. Что и говорить, я был заинтригован.

После этого мы начали встречаться. Изольда тихо и ненавязчиво проникла в мою жизнь, и спустя пару месяцев я уже не мог без неё обходиться. Я сделал Изольде предложение и представил её родителям. Мы назначили день свадьбы.

Сейчас, оглядываясь назад, могу точно сказать, что я был абсолютно счастлив тогда. Мне казалось, что Изольда тоже. Она переехала ко мне, и мы зажили тихой семейной жизнью. Я работал, Изольда пела. Очень быстро все мои мысли и желания стали связаны с Изольдой. Это было как наваждение. Прежде чем что-то сделать, я думал: а понравится ли это Изольде? Как она это воспримет? Я заваливал её подарками и всячески баловал. Мне хотелось, чтобы у Изольды было всё, что она пожелает. Наверное, именно так выглядит любовь… во всяком случае, другой я не знал. Ни к одной женщине до сих пор я не испытывал похожего чувства. Новые ощущения приносили мне ни с чем ни сравнимую радость бытия. Я познал восторг служения любимому существу. Мне трудно объяснить это тому, кто не испытывал подобного, остальные же, думаю, поймут меня и не осудят.

Изольда мечтала о большой сцене. Она хотела стать примой, петь ведущие арии, но путь к успеху оказался тернист. Вместе с тем она продолжала работать в ресторанах, не знаю уж, для чего. Я хорошо зарабатывал, и не раз предлагал ей оставить это занятие и полностью посвятить себя театру, но она не хотела. Говорила, что суета и беззаботность ресторанной жизни спасает её от депрессии. Там она забывает обо всём и просто поёт… я не возражал. Для меня всё, что она делала, было священным. Пусть делает, как хочет. В конце концов, что в этом страшного? Мне не хотелось, чтобы Изольда скучала. К тому же она зарабатывала в ресторане приличные суммы, которые тратила по своему усмотрению. Ей это нравилось. Нравилось иметь свои деньги, а не просить у меня, хотя я, разумеется, был рад отдать ей всё, что имел. Но так она чувствовала себя независимой, что поднимало её самооценку.

Мы прожили год, но мои чувства не угасли, напротив, разгорелись с большей силой. Изольда была из тех женщин, которые опутывают мужчину собой незаметно, но вырваться из их сетей не получается.

К концу года у Изольды начались подвижки и в театральной карьере. Изольда исполняла уже одну из ведущих партий в спектакле, но ей было мало – мечта стать примой не покидала её. Я радовался и гордился успехам Изольды так, словно она была моим ребёнком, которого я сам родил и воспитал. Изольда же стала немного нервной и дёрганой – подковёрные театральные интриги отнимали у неё много душевных сил. Но я воспринимал это как небольшие тучки на небосклоне, где ярко сияло солнце.

Всё оборвалось внезапно и трагически… но тогда я не умер, хотя мне и сейчас больно об этом вспоминать.

Однажды вечером я пришёл с работы и застал страшную в своей безысходности картину – Изольда лежала на полу в комнате, лицом вниз, подогнув под себя ногу так, будто она споткнулась и упала, а потом уснула прямо на ковре… Я сразу понял, что она мертва… вернее, мой разум знал это, но я отказывался верить… Кажется, я потерял сознание, а когда очнулся, ничего не изменилось. Изольда лежала на том же месте, а я сидел в коридоре и смотрел на неё. Я не хотел подходить к тому, что осталось от неё… там, в этом теле, не было моей Изольды… она покинула его навсегда, и я бессилен был что-то изменить…

Изольду убили, зарезали, попав ножом в самое сердце… Кто это сделал и за что, я не знаю до сих пор. Расследование не дало никаких результатов, но пришло к выводу, что дверь убийце она открыла сама, а значит, была с ним знакома.

После этого я оцепенел. Замёрз. Мне казалось, что я нахожусь внутри ледяного панциря, недвижим, как мумия, и смотрю на протекавшую мимо жизнь сквозь полупрозрачный лёд. Смысл существования ускользает от меня, очертания предметов неясны и расплывчаты, а люди похожи на призраков. Со временем боль немного утихла, но невосполнимость утраты продолжала терзать мою душу. Родные пытались расшевелить меня… чтобы не расстраивать их, я всячески показывал, что боль начала меня отпускать, хотя на самом деле я оставался безутешен.

Меня спасала только работа. Там я забывался и отвлекался, потому что привык делать своё дело хорошо и тщательно. И вот, где-то через полгода после смерти Изольды, судьба преподнесла мне сюрприз.

Ко мне в поликлинику обратилась девушка. Я заметил её ещё в коридоре, они читала книгу, опустив голову, и я не мог разглядеть её лица. Но что-то в ней показалось знакомым, до боли знакомым… поэтому, когда подошла её очередь, я так разволновался, что у меня вспотели ладони.

Я мыл руки, когда она вошла. Медсестра спросила её имя и фамилию, и я услышал, как сквозь вату, что её зовут Надежда. Многообещающее имя в данной ситуации. Я обернулся и встретился с ней глазами. Наверное, у меня был донельзя глупый вид, потому что пациентка весьма удивлённо посмотрела на меня. Не в силах вымолвить ни слова, я указал рукой на кресло, предлагая сесть, а сам отвернулся, чтобы прийти в себя и унять дрожь. Ко мне пришла Изольда… нет, разумеется, это была не Изольда, я понимал, что этого не может быть, но сходство было феноменальным. Те же глаза, те же волосы, даже улыбка та же… Как Господь добивается такого? Для меня это загадка.

Совладав с собой, я подошёл к ней и спросил, на что она жалуется? Голосом Изольды она ответила мне. Я заглянул в её рот, и обнаружил, что проблема пустячная. Привычные действия успокоили меня, и я молча сделал своё дело. Я копался нарочито медленно, чтобы придумать повод удержать её, но неожиданно она сама помогла мне, спросив про какую-то профилактическую процедуру. Я тут же назвал ей минимальную цену, чтобы она только согласилась, и расписал все преимущества этой замечательной процедуры. Медсестра укоризненно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Я велел ей записать Надежду на последние часы вечернего приёма, хотя было много и другого свободного времени. Когда она вышла, я совершенно без сил рухнул на стул и велел сестре сделать получасовой перерыв. Моё сердце билось так отчаянно, и я боялся, что его стук услышат пациенты.