Юлия Шолох - Тихий омут Страница 19

В последний момент который я помню, там, под дубом, после его слов о существовании во мне кого-то еще, я решила, что сошла с ума не одна. Подумала, как удачно, что у нас с ним один вид сумасшествия!

А когда очнулась здесь, уже знала, что все это правда. Как я могла этого не знать, если прекрасно помнила все, что со мной случалось по милости этой второй сущности?

Из-за нее я чуть не осталась без Кирилла! Злость неожиданной вспышкой появилась внутри и стала быстро увеличиваться в размере, раздуваясь, как воздушный шарик. Я представила зеленоглазую дрянь в зеркале, она шептала его имя. Тут же послышалось тихое шипение, и я вдруг с потрясением осознала, что этот страшный звук издаю я сама. Как змея перед броском. Потом передо мной появился Кирилл — он отодвинул в сторону мою тарелку, обнял меня за шею и прижался лбом к моему лбу.

— Успокойся, — тихо попросил он.

Его голос очень легко прорвался сквозь мою злость, я вздрогнула и пришла в себя.

Кирилл отодвинулся, оценивающе посмотрел на меня, прямо как Борис Сергеевич раньше смотрел и пододвинул мне еду назад. Потом спокойно продолжил заниматься своей яичницей — поливать ее потоками майонеза.

— Что… это было? — растеряно спросила я. Это было очень похоже на мой припадок, только сейчас вечер и до полнолуния дней десять.

— Ну, это только сначала случается в полнолуние, а по мере прибавления у тебя силы это будет происходить с тобой постоянно, — сказал Кирилл ровным голосом, как будто ответил на вопрос сколько времени.

— Постоянно? Эта… дрянь будет со мной постоянно? — я сорвалась на крик.

Кирилл отложил вилку.

— Ты пойми, — он искал слова. — У тебя изначально неправильная позиция. Это не кто-то другой в твоем теле. Это — тоже ты. Тебе придется стать с ней единым целым. Вы очень скоро сольетесь, хочешь ты того или нет. И вопрос, какой ты станешь — хорошей или… не очень, зависит только от того, кто из вас победит, от кого единая личность возьмет свою большую часть. У твоей ведьмы есть сила, злость и желание получить все, что ей хочется. У тебя — возможность понимать разницу между добром и злом. Но главное, о чем нужно помнить, это то что нет никакой она, есть только ты. Только на данный момент пока двуликая.

— Она… тоже я? — мне пришлось уточнить.

— Ага, — довольно сказал Кирилл.

— Почему ты улыбаешься? — невольно спросила я. Мне казалось предмет нашего разговора не самый приятный.

Он вдруг растерялся, словно я поймала его на каком-то дурачестве и уставился в стол.

— Если… победишь не ты, мне тоже будет очень плохо, — спокойно сказал Кирилл.

— Почему? Я… что-нибудь тебе сделаю?

— Нет, — качнул он головой. — мне будет очень тяжело морально, потому что это ничего для меня не изменит. Даже при неудачном исходе дела я буду тебя… любить.

Он поднял глаза. В них застыла какая-то обреченность. Мне вдруг стало стыдно за себя. Я нам миг представила, как долго люди ищут свою вторую половину, и как редко находят. А мне Кирилл встретился мимоходом, на фоне моих других переживаний, и я восприняла эту встречу как должное. А ведь мне стоит быть благодарней, потому что это самое важное из происшествий в моей жизни! Что моя борьба по сравнению с величиной признательности, которую я должна испытывать перед судьбой, подарившей мне Кирилла? Сущая ерунда!

Кирилл опять мне легко улыбается.

— Все остыло — шепчет он.

Есть не хотелось, хотелось спать, мне еще не хватало сил на подобные разговоры. Но я стойко жую, и между делом мы болтаем дальше.

— А откуда это все взялось? — интересуюсь. — Ведь не может же быть, чтобы мама… — И останавливаюсь в растерянности, в голову не приходило, что с мамой могло такое же твориться.

— Нет, — отрицает Кирилл, — это по мужской линии передается. Ты отца своего помнишь?

— Нет, он ушел от нас когда я маленькая была.

— Кто бы сомневался, — хмурится Кирилл. Похоже, не очень доволен моим отцом. — А твой… брат? Ты ничего о нем не знаешь? Я просто подумал, что если ты ничего не знала и у него могло что-то проявится…

— У нас разные папы. К Илье папа часто приезжал и я всегда притворялась что он и мой тоже, — улыбаюсь, вспоминая свое дикое детское желание иметь отца. А Кирилл только глаза отводит, как будто сам в чем-то виноват.

— Ну, это может быть от деда, — говорит неохотно.

— Нет, — вдруг я вспоминаю недавний разговор с мамой. — Это точно… папа. От перед уходом говорил, что я никогда не смогу быть счастливой, прощения просил, — улыбаюсь сквозь грусть.

— Все равно, дай адрес и данные брата, мы проверим, вдруг все-таки от деда, — настаивает Кирилл. Я не против, пусть проверят, раз остается вероятность что Илья тоже может переживать тот же ужас, что и я. Но сейчас меня волнует другое.

— То есть папа… он знал что со мной и… бросил? — несмело спрашиваю я.

— Скорее всего, — говорит Кирилл сквозь зубы. — По новорожденному уже видно есть ли в нем сила, только она ни на что не влияет пока человек не повзрослеет. Такая странная наследственность, даже не совсем генетическая, скорее энергетическая, дед пытался разобраться, но данных слишком мало.

— И… он знал что со мной случится? — не отвлекаюсь на другие темы, хотя и страшно услышать ответ.

Он только молча кивает. Вот так вот, папа знал что со мной будет происходить, как я всего этого буду боятся и… ничего не сделал, просто бросил меня один на один с моим кошмаром. Я хотела попросить Кирилла, чтобы он меня обнял, но он и сам догадался.

Когда я проснулась, только светало. У меня такое бывает, вскакиваю в 5 утра и заснуть больше не могу. Я оделась, раздвинула шторы. Серое небо на горизонте окрашивал бело-розовый рассвет.

Кирилл еще спит. Мне стало любопытно, я на цыпочках прошла по коридору до спальни, дверь в нее, как всегда, приоткрыта, открыв ее чуть шире, заглядываю в комнату.

Он спит на животе, обнимая одной рукой подушку, раскрывшись, и скомканное одеяло свешивается на пол. Я немножко постояла, слушая его дыхание. Вышла, тихо закрыв за собой дверь, пусть спит, ночью я слышала как он опять долго говорил по своему новому телефону, лег наверно поздно. Тем более, насколько я знаю, мало кто вообще любит просыпаться в такую рань.

Я вернулась в комнату, которая за последние три дня стала мне чуть ли не ближе чем моя собственная, где я всю жизнь прожила. Хотя это конечно влияние не комнаты, а Кирилла. Я притащила стул из кухни и отправилась на балкон. Там поудобнее села на него, опираясь на спинку и сложив ноги на край решетки. И стала наблюдать рассвет.

В обычной жизни люди не видят рассвета, и обращают мало внимания на закат. Очень жаль, ведь это очень красиво, и видеть эту красоту, не просто видеть, но и чувствовать, по-моему очень важно для любого человека. Смотреть на силу, которая заставляет двигаться планеты. Поворачиваться друг вокруг друга. Притягиваться и отталкиваться.