Энн Райс - Черная камея Страница 19

– Ну да, я тоже так думаю, правда, – почти весело отозвалась тетушка. – Так на самом деле и должно быть в жизни. Иногда именно это и случается. Представьте, каждый новый человек – отдельная вселенная. Полагаете, это допустимо? Вы умны и прозорливы.

– Полагаю, мы не желаем этого допускать, ибо слишком ревнивы и боязливы, – ответил Лестат. – Но допустить это следует, и тогда, по мере того как мы будем встречаться с разными людьми, наше существование превратится в сплошную цепь чудесных событий.

Тетушка Куин весело рассмеялась.

– Ну и удивительная же вы личность! Откуда только вы взялись? Как жаль, что здесь нет Нэша, учителя Квинна – его порадовало бы ваше общество. Жаль, что и маленький Томми сейчас в школе. Томми приходится Квинну дядей, что, конечно, многих приводит в недоумение, ведь мальчику всего четырнадцать. А еще у нас есть Джером. Где, кстати, малыш Джером? Вероятно, крепко спит. Придется вам довольствоваться моей компанией...

– Прошу вас, мисс Куин, объясните, откуда у вас такая любовь к камеям, – едва ли не взмолился Лестат. – Что касается моих пуговиц, то не стану утверждать, будто отбирал их с большой тщательностью или очень ими дорожу. Я даже не знал, что на них изображены девять муз, пока вы мне не сказали, так что я у вас в долгу. Но вот вы, несомненно, питаете особую любовь к столь изысканным украшениям. Каковы ее истоки?

– Сами не догадываетесь? – спросила старушка и протянула ему камею на раковине с изображением трех граций.

Лестат подержал ее, внимательно разглядывая, потом почтительно положил на столик перед тетушкой.

– Все это произведения искусства, – заговорила она, – причем особого рода. Это картины, настоящие маленькие картины – вот что главное. Замысловатые, выразительные миниатюры. И если воспользоваться вашей недавней метафорой, то во многих камеях вы найдете именно вселенную. – Тетушку явно переполняли восторг и восхищение. – Камеи носят как украшения, но это не делает их дешевкой. Вы сами только что упоминали об их колдовской силе. – Она дотронулась до Медузы на своей груди. – И разумеется, в каждой из них я нахожу что-то уникальное. На самом деле камеи безгранично разнообразны. Вот, взгляните сами. – Она передала Лестату другое сокровище. – Видите, это мифологическая сцена: Геркулес, побеждающий быка. За спиной героя изображена богиня, а на переднем плане грациозная женская фигурка. Такой камеи я больше никогда не встречала, а у меня их множество и сотни – на мифологические сюжеты.

– Они действительно очень выразительны, – согласился Лестат. – Я понимаю, что вы хотите сказать: работа по-настоящему изумительна.

Она окинула взглядом камеи, потом выбрала еще одну – большую, на раковине – и протянула Лестату.

– Взгляните, это "Ревекка у колодца", – сказала тетушка, – типичный сюжет для камей, взятый из Библии. Как вам известно из Книги Бытия, Авраам, желая найти жену для своего сына Исаака, отправил на поиски слугу, и возле колодца тот встретил девушку по имени Ревекка, которая дала ему напиться.

– Да, сюжет мне известен, – тихо произнес Лестат. – И камея превосходна.

Тетушка радостно взглянула на него и залюбовалась сияющим лицом, прекрасными глазами и тонкими пальцами с блестящими ногтями.

– Это одна из первых камей, которую я увидела, – пояснила она, забирая из рук Лестата сокровище. – Именно с "Ревекки у колодца" и началась моя коллекция. Мне подарили десять камей на тот же сюжет, однако резьба на всех была разной. Все они теперь здесь, в моем собрании. Поверьте, это целая история.

Лестат явно заинтересовался и, похоже, никуда не спешил.

– Расскажите, – негромко попросил он.

– Боже, где мои манеры! – неожиданно всполошилась тетушка. – Вы стоите передо мной, словно провинившиеся мальчишки, вызванные к директору школы. Простите великодушно. Присядьте, пожалуйста. Наверное, я совсем выжила из ума, коль так невежливо веду себя в собственной спальне. Какой стыд!

Я собирался возразить, сказав, что в этом нет необходимости, но увидел, что Лестату приятно ее общество, да и тетушка рада нашему присутствию.

– Квинн, принеси те два стула сюда, – велела она. – Вот что, Лестат, мы с вами сядем в кружок, устроимся поуютнее, и я расскажу одну историю.

Я знал, что спорить бесполезно. Однако меня взволновал и болезненно задел тот очевидный факт, что эти двое так понравились друг другу. Душу мою вновь охватило смятение.

Выполняя просьбу тетушки, я пересек комнату, взял два стула с прямыми спинками от круглого письменного стола, стоявшего между окон, и поставил так, чтобы мы с Лестатом могли сесть к ней лицом.

Тетушка Куин задумалась, погрузившись в воспоминания, а потом окинула нас обоих внимательным взглядом и, остановив его на Лестате, начала рассказ:

– Именно здесь я впервые увидела камеи и буквально влюбилась в них. Мне было тогда девять лет, и здесь, в стенах этой самой комнаты, умирал мой дедушка, Манфред Блэквуд – человек, построивший Блэквуд-Мэнор, жуткий старец, самое страшное чудовище в истории нашей семьи, которою все боялись. Мой отец, его единственный сын, Уильям, старался держать меня подальше от деда, но однажды старый хрыч остался один и заметил, что я подглядываю в дверную щелку. Тогда он и приказал мне войти. Я была слишком напугана, чтобы убежать, а кроме того, меня терзало любопытство.

Дед восседал в кресле на этом самом месте, где сейчас сижу я, только рядом с ним не было такого красивого трюмо. Колени старика были укрыты одеялом, руки лежали на серебряном набалдашнике трости. По заросшему грубой щетиной подбородку на повязанный под ним нагрудничек стекали слюни.

Не приведи Господь дожить до такого возраста, чтобы пускать слюни, как какой-то бульдог. Именно сравнение с бульдогом приходит мне на ум каждый раз, когда я вспоминаю деда. К тому же комната больного в те дни даже при самом лучшем уходе выглядела совсем не так, как обычно выглядит сейчас. В ней воняло – можете мне поверить. Если я когда-нибудь состарюсь окончательно и начну пускать слюни, Квинн должен выбить мне мозги из моего собственного пистолетика с перламутровой ручкой или накачать меня морфием! На этот счет ему дано специальное распоряжение. Не забудь же, малыш!

– Не забуду, – ответил я и подмигнул тетушке.

– Ах ты, дьяволенок, я ведь серьезно! Ты даже не представляешь, какой отвратительной бывает старость, а я всего-навсего прошу позволить мне прочитать молитву, прежде чем ты исполнишь приговор. – Она посмотрела на камеи, обвела взглядом комнату и вновь обратила его на Лестата. – Старик... Да. Так вот, старик тупо смотрел в никуда и что-то бормотал себе под нос, а увидев меня, принялся бормотать еще активнее, но уже обращаясь ко мне. Возле него стоял небольшой комод. По слухам, дед хранил там свои деньги, но откуда я это взяла, честно говоря, не помню.