Шон Хатсон - Возмездие Страница 19

Она направилась в лабораторию — шла, с трудом превозмогая боль. И вдруг, почувствовав, что идти больше не может, тяжело опустилась на пол. Маргарет застонала, попыталась подняться, но ужасная тяжесть — ее раздувшийся живот — казалось, пригвоздил ее к полу. Тогда она поползла в сторону лаборатории — поползла, судорожно захватывая ртом воздух.

Ей бы только добраться, ведь в лаборатории — болеутоляющие. Нечеловеческая боль пронзила ее. Скорчившись, она истошно завопила.

Болеутоляющее...

Она почувствовала, как из нее что-то полилось. Что-то теплое... Взглянула — кровь...

До двери оставалось несколько футов — несколько футов, превратившихся в мили.

Внезапно Маргарет почувствовала, что и ползти уже не может. Умопомрачительная боль...

Она судорожно вцепилась в ковер, пытаясь дышать так, как учил ее муж, пыталась представить, что он сейчас здесь, рядом с ней. И старалась отвлечься, старалась думать о чем угодно, только не об этой боли, которая убьет ее...

Она закричала, почувствовав, как выходит наружу головка младенца. Она не знала — тужиться ли ей, чтобы вытолкнуть ребенка, или он сам выберется из материнского чрева. Кровь заливала ковер. И вдруг давление ослабло, голова ребенка полностью вышла из вагины, вся в крови и в кусках плаценты. Маргарет стиснула зубы, сдерживая крик. Пот градом катился по лицу, заливая шею и грудь. Она напряглась, натужилась — и наконец вытолкнула из себя ребенка. Теперь он лежал на ковре между ног матери, соединенный с нею пуповиной.

Маргарет попыталась приподняться. Потом перевернулась на бок, стараясь дотянуться до младенца, рот которого был забит кровавой слизью. Притянув к себе дитя, она вынула из его ротика кровяное месиво. Ребенок тотчас зашелся криком.

Она встала на колени, не выпуская из рук младенца. С крохотного животика свисала пуповина.

Положив ребенка на ковер, она взяла в руки склизкую окровавленную пуповину. Поднесла ее ко рту и, ощущая на губах привкус крови, перегрызла... Превозмогая рвотные позывы, она, как сумела, перевязала пуповину и утерла рот тыльной стороной руки.

Ребенок надрывался от крика, но этот крик услаждал ее слух, вызывая на губах улыбку. То был здоровый плач ребенка, оповещающего о своем появлении на свет. Маргарет с нежностью смотрела на него, на своего сына. Прекрасный младенец... Когда она взяла его на руки, он немного поутих. Она баюкала его в холодном коридоре. Ее свалявшиеся волосы слиплись от пота, одежда пропиталась кровью, нежный привкус которой она ощущала на губах, тронутых улыбкой счастья, — ведь ее сын был жив.

Схватки застали ее врасплох. Ошеломляла сила толчков, но главное — она их не ждала...

Опустив глаза на свой живот, она заметила, как он вздымается, вздымается и опадает.

Когда боль стала почти невыносимой, Маргарет поняла, что происходит.

Из горла ее вырвался вопль, и она вытолкнула из себя второго ребенка.

Глава 19

Из-за интенсивного движения при выезде из Лондона она добиралась до Хинкстона почти час.

Сопровождавшее ее всю дорогу солнце внезапно померкло, подул холодный ветер, небо хмурилось, предвещая дождь. И быстрее, энергичнее зашагали по тротуарам пешеходы.

Проехав по главной улице города, Сью миновала библиотеку и оказалась среди серых однообразных застроек, в районе, где жила ее сестра. Свернув на нужную улицу, замедлила ход, изучая номера домов. Подъехав к дому сестры, сразу же увидела Джули, которая стояла на крыльце и разговаривала с мойщиком окон. Заметив выходившую из машины Сью, Джули приветственно помахала рукой и пошла ей навстречу. Сестры обнялись. Наблюдавший за ними мойщик приветливо кивнул, когда Сью с небольшим чемоданчиком в руке подходила к дому. Джули представила сестру, и мойщик, широко улыбнувшись, не преминул заметить, что сестры очень похожи, а также отпустил несколько комплиментов по поводу их сексапильности. Джули расхохоталась и игриво коснулась его плеча. Водянистые глаза мойщика шарили по груди Сью — под блузкой не было бюстгальтера. Перехватив его взгляд, Сью нахмурилась и поспешила в дом. Ее сестра задержалась на пороге, чтобы расплатиться за мойку окон. Поставив на пол чемодан, Сью осматривала прихожую, одну из стен которой украшала дешевая копия «Телеги с сеном». Взглянув на огромные часы с кукушкой (было уже почти двенадцать), она поспешила в гостиную — подальше от шумной птицы. Можно было не сомневаться: едва стрелки часов коснутся двенадцати, кукушка, вырвавшись на волю, огласит прихожую пронзительными воплями.

Сью осмотрела и гостиную, полную всевозможных безделушек, для которых всюду нашлось место — на телевизоре, на полках, на книжном шкафу... Имелась здесь и миниатюрная Эйфелева башня, стоявшая на крышке стереопроигрывателя.

— Майк привез мне ее из Парижа, — сообщила Джули, переступая порог гостиной. — Был там на прошлой неделе. Сам-то он не особо увлекается сувенирами, но приобретает их для меня. Привозит отовсюду.

Сью улыбнулась, шагнув навстречу сестре. Они снова обнялись.

— Я так рада, что ты приехала, — сказала Джули.

Они обменялись шутками, поболтали о погоде. Джули поведала сестре о мойщике окон — «Такой гнусный тип». Потом перешли на кухню. Джули весело щебетала, разливая чай. Сью слушала и улыбалась, поддерживая разговор, но думала совсем о другом. И это не ускользнуло от внимания сестры.

— Я не буду допытываться, о чем ты думаешь, — сказала наконец Джули. — Но знаешь... ты даже не представляешь, что мы пережили, когда узнали про Лизу. А что бы со мной было, если бы что-нибудь случилось с Крейгом...

Упоминание о племяннике вызвало у Сью улыбку.

— А где он сейчас? — спросила она у сестры.

— У соседей, в гостях у друга. По крайней мере не путается у меня под ногами. Он тебе обрадуется. Я позову его позже.

Сью кивнула.

— Майк сегодня не придет допоздна, у него сейчас много работы. — Сью криво усмехнулась.

Джули посмотрела на нее озадаченно.

— Извини, — вздохнула Сью. Поздно... много работы... Собрание... Она вспомнила о Джоне. Вечные оправдания: «Мне придется задержаться на работе».

Допив свой чай, она задумчиво водила пальцем по ободку чашки.

— Сью, что происходит? — Джули пристально взглянула на сестру. — Когда ты позвонила и сказала, что хочешь погостить у нас, ты все время повторяла: мне нужно уехать, я больше не могу находиться в этом доме. И ни разу не упомянула Джона...

— Джон — одна из причин, по которым я уехала, — сказала Сью.

— Но почему? Что у вас случилось?

Сью устало вздохнула, размышляя, стоит ли обременять сестру своими горестями. Но ведь с кем-то надо поделиться. Ей уже невмоготу держать это в себе.