Олег Кожин - Бестиариум. Дизельные мифы (сборник) Страница 19

– Отставить, Смага! Им вы уже не поможете. Наши дикие друзья изрядно потрудились над их мозгами. Оба ваших товарища сейчас героически гибнут под натиском «превосходящих сил противника». Отличная работа, коллеги! Простая и в то же время филигранная! Мои аплодисменты!

И он скупо поаплодировал, отчего шаманы заметно занервничали. Пресытившись нечеловеческой жестокостью, я отвернулся, чтобы не видеть последнюю схватку моих товарищей по оружию. Но слух всё равно доносил до меня всё происходящее в деталях и, что гораздо хуже, спокойный голос Баруха Фишбейна – звуки смертельной борьбы не мешали ему разговаривать с обряженными в шкуры колдунами.

– Ну что, старые вы сморчки, надеялись, что меня снарядом размажет? А я вот – уберегся! Или думали, что не успею я, да? А я успел! Я всегда успеваю, ясно? Всегда! А знаете, почему? Да потому что я любого из вас на двадцать ходов вперед просчитываю!

Хрипы сражающихся бойцов наконец-то затихли. По нестройным рядам шаманов пронеслись взволнованные восклицания на разных языках. Да, их было несоизмеримо больше. Да, они как-то сумели свести с ума подготовленную, хорошо обученную охрану. И все-таки они отчаянно боялись моего командира. Каждый из них быстро отводил глаза, едва лишь натыкался на необычные окуляры Фишбейна. Лишь один старик с длинными белесыми косами не прятал взгляда. К нему-то и направился майор, спешившийся, точно заправский кавалерист. Мне оставалось только следовать за ним. Казалось, Фишбейну совершенно плевать на опасливо-ненавидящие взгляды. Я же не мог отделаться от ощущения, что меня со всех сторон тыкают острыми иголками.

– Познакомься, Макар, сам ан оргыл ойун – первый большой шаман!

В голосе майора скользнуло уважение. Или мне просто показалось?

– Всю Якутию перерыли, пока его нашли! Три экспедиции загубили! Он, наверное, старше всех этих баранов вместе взятых, – майор широким жестом обвел столпившихся колдунов, – но такой же глупый. Или слишком упертый, чтобы признать, что в новом мире ему не место. Цепляется за свою жалкую жизнь, за глупые традиции и не понимает, что всё это давным-давно обесценилось…

Упиваясь своей речью, майор остановился в трех шагах от шаманов, я же подошел почти вплотную к ойуну. Его выцветшие глаза гипнотизировали меня, заставляли проваливаться в бездонные колодцы бессмертной Вечности. Всё глубже и глубже затягивали меня эти лишенные ярких красок омуты. Внезапно в глаз мой воткнулся длинный, расслоившийся от старости ноготь болезненного желтого цвета. И мне открылось небо.

Обретя небывалую легкость, разум мой воспарил над промерзшей северной землей, над крохотными людишками и могучими кораблями, над страстями и глупостями, выше самых высоких гор, прямо в услужливо распахнувшиеся небеса. Я пробивал облака и атмосферные слои, пугая птиц, я сбивал хрупкие метеорологические зонды и раздувшиеся от собственной важности цеппелины, и наконец вырвался за пределы земного притяжения, уносясь всё дальше, в самые пучины космического хаоса. Бесконечное, не имеющее формы ничто подмигивало мне мириадами звездных глаз, оплетало неосязаемыми черными тентаклями. Оно качало меня невесомыми конечностями, и ими же рвало на части, и, наигравшись, с силой запустило меня обратно. Вновь пробив атмосферу родной планеты, я без брызг и всплеска вошел в соленые океанические воды, земной эквивалент космоса, уменьшенный в бесконечное количество раз. Мимо меня невозмутимо проплывали невиданные уродливые твари, никогда не знавшие солнечного света. Даже в таком состоянии я содрогался при одном их виде! Но меня влекло дальше и дальше, в самые темные глубины и за их пределы. И достигнув беспросветного дна, я сверху проломил своды потаенных пещер, ворвавшись в адские каверны! Туда, где забытое всеми божество сходит с ума под топот, трубные гласы и адский танец своих прислужников. И радуясь незваному гостю, оно объяло меня всем своим существом, вобрало меня в себя без остатка! Оно переваривало мою душу целую вечность, а затем выплюнуло изувеченные останки обратно, и…

Внезапно всё кончилось. Шаман вынул палец и стряхнул на землю слизь, некогда бывшую моим глазом, и буднично кивнул. Только после этого в мою голову вонзилась боль. Раскаленным металлическим прутом она пробила череп от пустой глазницы до затылка, заволакивая реальность густым красным маревом. Мир уменьшился ровно наполовину. С горечью я осознал, что никогда больше не смогу видеть, как прежде. Но вместе с этим пришло ясное понимание процессов настолько глубоких, в сравнении с которым частичная потеря зрения казалась пустяком. Всё равно, как если бы я горевал по удаленному аппендиксу. Мой мозг разрывало от обилия информации, я чувствовал себя Одином, отдавшим глаз взамен вселенской мудрости, хотя еще минуту назад даже не подозревал о существовании этого мифического божества. Раздавленный тяжестью знаний, не в силах пошевелиться, я лежал на стылой земле и наблюдал за происходящим уцелевшим зрачком. Кажется, я кричал, но мои отчаянные вопли были не в силах помешать тому, что должно было случиться. Оставалось лишь смотреть. И содрогаться от ужаса.

– А ну-ка не балуй, старый! – Когда только в руке Фишбейна успела появиться знакомая «звездная» склянка? – Знаешь, что это такое? А?! Знаешь?!

В вопросе не было угрозы, однако шаманы резко попятились, когда Фишбейн слегка подцепил крышку ногтем большого пальца. Изумрудная субстанция внутри метнулась к узкому горлышку многочисленными тоненькими щупальцами, точно маленький спрут.

– Сегодня оно поело впервые за последние две тысячи лет и всё еще не насытилось! До заката этого дня вы сделаете то, ради чего я собрал вас здесь, или оно с радостью высосет ваши гнилые души!

Души! Теперь, к ужасу и отвращению своему, я знал, какой ужасной древней твари я был вместилищем, и какую страшную пищу получала она, пользуясь моим телом! Как никто другой понимал я испуг шаманов. Они не боялись смерти, но знали истинную ценность невидимой субстанции под названием душа.

Поединок взглядов длился недолго – ойун первым отвел глаза и, опираясь на посох, похромал к центру капища. Вслед за старым якутом поспешно двинулись остальные шаманы. Точно повинуясь неслышной команде, каждый из них занял свое место, а затем они вдруг склонили головы, в едином рывке потянувшись к земле… в землю… под землю. В самое сердце непроглядного мрака, где забытое божество уже целую вечность исступленно бьется о стены своей темницы. Над капищем поплыл низкий гудящий звук – это шаманы запели, не разжимая губ, одним лишь горлом. Всё стойбище потянулось к центру плато. Туда, где стоял ровный как стол валун, густо поросший бордовым лишайником.