Шепот мертвецов - Дарси Коутс Страница 2

Бросив взгляд на дверь, пастор понизил голос:

– Это они?

Кира смогла только кивнуть.

Пастор сжал губы. Он подошел к большому деревянному шкафу, открыл дверцу. «Сюда», – произнес он одними губами.

Она с благодарностью нырнула в гущу залатанных пальто, зонтиков и резиновых сапог. Кулак снова замолотил по двери еще громче. Пастор закрыл шкаф.

– Иду-иду, не стоит так волноваться, – голос пастора, пока он говорил с Кирой, был ровным, но теперь, когда он обращался к новым посетителям, в нем появилась дрожащая стариковская нотка. – Господи помилуй… Кости-то уже не те, что прежде.

Кира слушала, как он, шаркая, приближается к двери. Дверь скрипнула, стук дождя стал громче. До ее ушей донесся еще один звук, резкий, неприятный.

«Тяжелое дыхание, – подумала Кира. – Бежал, но не хочет, чтобы это заметили».

– Добрый вечер.

Желудок скрутило от отвращения. Незнакомец старался говорить вежливо, но Кира почти физически ощущала разочарование, звучавшее в его голосе.

– Я ищу подругу. Молодая женщина, худощавая, со светло-каштановыми волосами, в темной одежде. Вы видели ее?

– Что ж… – пастор сделал паузу, и Киру захлестнуло страхом. – Я видел похожую молодую женщину в городе. В начале недели. Ну и ну, подкинули вы моей памяти задачку! Однако, думаю, эта женщина была…

– Нет, я говорю о сегодняшнем вечере, – резкий голос перебил пастора. Незнакомец прочистил горло и продолжил уже мягче: – Мы расстались меньше часа назад.

Пауза.

– Немного поссорились. Она могла попросить вас не говорить мне о том, что она здесь. Но чем скорее мы снова встретимся, тем скорее я смогу ей помочь.

– Прошу меня извинить. Я никого не видел с тех пор, как днем вернулся домой, и до того, как открыл дверь.

«Спасибо», – подумала Кира, стискивая кулаки, чтобы сдержать дрожь.

– Вы уверены? – в голосе незнакомца прозвучала скрытая угроза. – Мне очень важно ее найти.

– Бог с вами! Ложь – это грех. Надеюсь, вы не думаете, что я подверг бы опасности бессмертную душу ради чего-то в этом роде.

Наступила тишина. Кира не знала что думать. Она прижималась спиной к дальней стенке шкафа, стараясь не шевелиться, чтобы не выдать себя. Шум дождя казался оглушительным. Она вдруг с ужасом подумала, что от незнакомца будет не так-то просто отделаться.

– Я чувствую, – в голосе пастора зазвучал неподдельный энтузиазм, – что само провидение привело вас в мой дом в эту темную ночь. Не хотите ли зайти? И мы за чашечкой хорошего чая побеседуем об истинном предназначении вашей души.

Незнакомец недовольно заворчал. А потом наконец ушел. Гравий на дорожке хрустел под его тяжелыми шагами.

– Может быть, в другой раз. Я должен искать подругу.

– Доброго пути! – воскликнул пастор, провожая его.

Спустя мгновение дверь скрипнула, закрываясь, и Кира позволила себе перевести дух.

– М-да. Ну и ну, – старческие нотки исчезли из голоса пастора. Он открыл шкаф, и Кира прищурилась от яркого света. – Адвокаты, налоговики, чересчур любопытные родственники… Эта фраза на всех так действует. Никогда еще меня не подводила. Вылезай, не то всю обувь мне водой зальешь.

Глава 2

– Сядь вон там, пожалуйста, – заметил пастор. – Это кресло мне не нравится, не жалко, если промокнет.

Кира послушно села в кресло с пестрой обивкой в турецких огурцах. Уютная гостиная пасторского дома тоже была заставлена странной мебелью – и современной, и антикварной. В камине гудел огонь, тепло проникало под вымокшие джинсы и футболку. Киру перестало так трясти. Пастор забрал у нее куртку и повесил у камина сушиться.

– Джон Эдидж, – представился он, – но все зовут меня просто Эдидж. Где-то тут была аптечка. Посиди минутку спокойно.

С этими словами он вышел в дверь на противоположном конце комнаты.

– Спасибо, – сказала Кира, глядя ему в спину. Она уже поблагодарила пастора, когда он выпустил ее из шкафа, но ей все казалось, что этого мало. – И мне жаль, что вам пришлось солгать из-за меня.

– О, об этом не переживай. – Судя по звяканью тарелок, ее спаситель находился на кухне. – Даже если мы закроем глаза на то, что предательство – куда больший грех, я не солгал. Я лишь сказал, что никого не видел между тем, как вернулся домой, и тем, как открыл дверь.

Он вернулся с дымящейся миской в одной руке и белым ящичком в другой. Миску он сунул Кире, и она поняла, что это и был источник пряного аромата, пропитавшего весь дом. Это было нечто вроде жаркого, и Кира вдруг поняла, что голодна как волк. Она отправила в рот полную ложку обожглась, и тут же зачерпнула следующую.

– Удачно, что ты зашла именно сегодня. – Эдидж подтащил к ней деревянный стул и открыл белый ящичек. – Обычно я готовлю жаркое только раз в неделю. Если бы ты пришла вчера, на ужин были бы разогретые полуфабрикаты.

Кира застыла, не донеся ложку до рта.

– Я не хотела лишать вас еды…

– Не говори глупостей. – Пастор поправил очки и прищурился, пытаясь разобрать инструкцию на флакончике антисептика. – В мои должностные обязанности входит кормить бедняков, а в нашем городе вряд ли найдется кто-нибудь достаточно нищий для этого. Так что сойдешь ты.

Кира засмеялась. Она чувствовала себя неловко и не понимала, как пастор может оставаться таким благодушным и веселым.

– Ну-с, приступим. – Он вытряхнул из упаковки ватный шарик и плеснул на него антисептик. – Наверное, будет больно. Опыт подсказывает мне, что от всяких медицинских штук всегда так бывает. Тот человек говорил неправду, верно?

Когда пастор прижал вату к ее коже, чуть ниже линии роста волос, Кира постаралась не дернуться.

– Да. По крайней мере я так думаю. Я ничего не помню.

– У тебя потеря памяти?

– Видимо.

– Хм-м. – Промокнув ссадину несколько раз, пастор бросил ватный шарик в огонь и начал искать в аптечке бинты. – Что ж, я тебя никогда не видел, значит, ты не из Блайти. Городок крошечный, в таком не скроешься, все друг друга знают. И это может быть как проклятием, так и благом. Может, ты из Бродмедоу? Это в двадцати минутах езды отсюда.

Кира пожала плечами.

– Это название ничего мне не говорит.

Эдидж нахмурился, разматывая бинт.

– Боюсь, я понятия не имею, что делаю. Наверное, стоит вызвать доктора.

– Нет, у вас прекрасно получается, – эти слова вырвались у Киры сами собой. Импульсивная, бессознательная ее часть была уверена, что следует избегать больниц и всего с ними связанного. – Уже и не болит.