Рэй Брэдбери - Что-то страшное грядёт Страница 2

И Джим наконец потянулся, словно кошка, и повернул голову. Его зеленоватые глаза сперва расширились, потом сузились.

Верхушка громоотвода была выкована в виде полумесяца-полукреста. Вдоль стержня припаяны какие-то висюльки и завитушки. Сам стержень был испещрен гравировкой, знаками диковинных наречий, словами, об которые можно сломать язык, вывихнуть челюсть, цифрами и числами непостижимой величины, пиктограммами в виде насекомых тварей — сплошные щетинки, усики и жвалы.

— Этот вот египетский. — Джим носом указал на припаянного к стержню жука. — Скарабей.

— Точно, парень!

Джим прищурился.

— А вон то — финикийские каракули.

— Верно!

— Для чего? — спросил Джим.

— Для чего? — повторил за ним продавец. — Зачем понадобились египетские, арабские, эфиопские, индейские письмена? А ты скажи мне, на каком языке изъясняется ветер? Какой национальности гроза? Где родина дождя? Какого цвета молния? Куда уходит гром, когда замирает? Вы должны владеть всеми наречиями, парни, во всех оттенках и разновидностях, чтобы, когда понадобится, усмирить огни святого Эльма и шары голубого огня, что рыскают по земле точно шипящие кошки. Во всем мире только мои громоотводы слышат, осязают, узнают и шугают любую грозу, откуда бы она ни явилась. Нет такого чужеродного громового раската, который не мог бы утихомирить этот стержень!

Но глаза Вилла теперь были устремлены за спину продавца громоотводов.

— В какой, — спросил он, — в который дом она ударит?

— В какой? Сейчас. Минутку. — Продавец пристально изучал их лица. — Некоторые люди притягивают молнию, впитывают ее, как песок впитывает влагу. Некоторые люди заряжены отрицательно, другие положительно. Некоторые светятся в темноте. Некоторые гасят пламя. Что же до вас двоих… Я…

— Почему вы так уверены, что молния ударит где-то здесь поблизости? — перебил его Джим, сверкая глазами.

Продавец громоотводов даже вздрогнул.

— Да потому что у меня есть нос, есть глаза, есть уши. Взять оба эти дома, их деревянные стены! Прислушайтесь!

Они прислушались. Возможно, дома накренились под напором прохладного предвечернего ветра. Возможно, нет.

— Молнии нуждаются в руслах, подобно рекам. Один из этих чердаков — сухое речное ложе, жаждущее, чтобы по нему прокатилась молния! Сегодня ночью!

— Сегодня? — радостно воскликнул Джим, садясь.

— Не какая-нибудь заурядная гроза! — сказал продавец. — Это вам говорит Том Фьюри. Фьюри — правда отличная фамилия для человека, продающего громоотводы? Может, я сам взял себе эту фамилию? Никак нет. Может быть, фамилия определила мой выбор занятия? Да! Став взрослым, я видел, как топчут землю огни из туч, заставляя людей бросаться в укрытие. И я подумал: нарисую график гроз, определю координаты ураганов и стану их опережать, держа в руках мои железные дубинки, моих магических защитников! Я защитил, поставил под надежную охрану сто тысяч, не меньше, богобоязненных семей. Так что прислушайтесь ко мне, парни, когда я говорю, что нужно вам позарез! Не дожидаясь ночи, лезьте на крышу, укрепите этот стержень на самой верхушке и хорошенько заземлите его!

— Но который? — настаивал Вилл. — Который дом?

Продавец громоотводов отступил на несколько шагов, высморкался в большой носовой платок, потом медленно пошел через газон, словно направляясь к огромной, скрытно тикающей бомбе с часовым механизмом.

Он потрогал балясины перил на крыльце дома, в котором жил Вилл, погладил столбик, пощупал доску настила, потом закрыл глаза и прислонился к стене, вслушиваясь в голоса деревянных суставов.

Помешкав, осторожно проследовал к стоящему рядом дому Джима.

Джим поднялся с травы, не сводя с него глаз. Продавец протянул руку, потрогал, пощупал, дрожащими кончиками пальцев погладил старую краску.

— Этот, — произнес он наконец. — Вот этот.

Джим гордо приосанился.

Стоя к нему спиной, продавец громоотводов сказал:

— Джим Найтшейд, это твой дом?

— Мой, — ответил Джим.

— Так я и думал, — сказал продавец.

— Эй, а как насчет меня? — спросил Вилл.

Продавец снова обнюхал дом Вилла.

— Нет, не этот. Разве что несколько искорок брызнут на желоб водостока. Но настоящее действо развернется рядом, у Найтшейдов! Ну так!

Продавец громоотводов быстро вернулся на газон за своей огромной кожаной сумкой.

— Пошел дальше. Гроза приближается. Ты, Джим, не мешкай. Иначе — трах! И найдут тебя с полными карманами четвертаков, десятицентовиков, пятаков, сплавленных вместе электросваркой. Эйб Линкольн слитно с гербом США, орлы на монетках общипаны наголо, джинсы блестят амальгамой. Это еще не все! Если мальчика поразила молния, подними его веко, и увидишь на глазном яблоке четкое, как слова молитвы на бумаге, изображение виденного им в последний миг! Ей-богу, ты увидишь фотографию огня, упавшего с неба, чтобы дунуть в тебя, как в свистульку, и засосать твою душу вверх по ослепительной лестнице! Живей, парень! Присобачь эту штуку повыше, не то смерть тебя осенит!

И гремя своей сумкой с железными стержнями, продавец громоотводов круто повернулся и ринулся вниз по дорожке, бросая тревожные взгляды на небо, на крыши, деревья. Потом, закрыв глаза и продолжая принюхиваться, он на ходу забормотал:

— Да-да, худо, худо, надвигается, чую, еще далеко, но скоро, скоро...

И человек в одежде цвета грозового неба с надвинутой на глаза сумрачной шляпой скрылся вдали. И шуршали ветви деревьев, и небо вдруг словно разом состарилось, и мальчики, уронив на землю громоотвод, принюхивались к ветру — не слышно ли запаха электричества?

— Джим, — заговорил Вилл, — что ты стоишь? Он ведь сказал: твой дом. Ты собираешься установить громоотвод или нет?

— Нет, — улыбнулся Джим. — Зачем портить веселье?

— Веселье! Ты с ума сошел? Я принесу стремянку! А ты тащи молоток, гвозди и провод!

Но Джим даже не шелохнулся. Вилл сорвался с места, тут же возвратился с лестницей и приставил ее к стене.

— Джим. Подумай о своей маме. Ты хочешь, чтобы она сгорела?

Вилл один полез вверх, потом поглядел вниз. Джим медленно подошел к стремянке и последовал за ним.

Среди окутанных облачной тенью холмов вдалеке раскатился гром.

На крыше Джима Найтшейда в воздухе пахло прохладой и сыростью.

Сам Джим вынужден был признать это.

Глава вторая

Ничто в мире не сравнится с книгами о пытках водой, кровавых казнях, потоках раскаленной лавы с крепостной стены на головы фигляров и шутов.

Так говорил Джим Найтшейд, только такие книги он читал. Если не про ограбление государственного банка, то о сооружении катапульт или превращении черных зонтов в карнавальные костюмы «летучая мышь».