Борис Левандовский - Бабай Страница 2

В этот момент в дверь позвонили, он подпрыгнул и уже во второй раз за утро выронил отвертку.

Однако было бы слишком несправедливо назвать его за это трусом – дело в том, что размышления о неизвестном, который отвечал ему по отопительной трубе, отвлекли его внимание от окна, и он не увидел, как во двор медленно въехала большая машина с последней партией мебели из старой квартиры. Звонок входной двери застал его врасплох.

По пути в прихожую Назар все же заглянул в меньшую комнату.

Но там, разумеется, никого не оказалось.

2

– Ну, куда поставим твою кровать? – положил большую ладонь Назару на плечо отец, крупный и очень высокий мужчина с выразительными чертами широкого скуластого лица, которое лет через пять-шесть начнет особенно повторяться в сыне с удивительной точностью, делая того омоложенной копией Левшица-старшего.

– Теперь у тебя есть собственная комната. Давай, решай сам.

Все это происходило около девяти часов вечера, когда дело, наконец, дошло и до детской. Основная часть мебели в большей комнате к тому времени была уже собрана и расставлена с участием одного из грузчиков, задержавшегося помочь Михаилу Левшицу за некоторую дополнительную плату и ушедшего четверть часа тому назад. Из кухни доносилось лязганье посуды, где Валерия Левшиц обустраивала свое женское хозяйство на новом полигоне кастрюль и сковородок.

Вообще, для Назара этот переезд стал полной неожиданностью. Оказалось, родители уже давно подыскивали подходящий вариант обмена на жилье с большей площадью и умеренной доплатой, так как Назар подрастал и ему пора было выделить отдельную комнату. К тому же, в последнее время дела на работе у Михаила Левшица шли неплохо и ему удалось взять ссуду. Впрочем, переезд был в какой-то степени неожиданным для всех – еще три дня назад никто бы не подумал, что он случится так скоро – как выразился потом Левшиц-старший, так сложились обстоятельства.

Конечно, Назар еще не успел примириться с мыслью о том, что ему придется оторваться от всех старых друзей и начать ходить в другую школу. Но все же новая квартира ему понравилась, а главное – у него будет теперь собственная комната.

Он собирался было ответить отцу, куда, по его мнению, следует поставить кровать, как в этот момент на кухне вскрикнула Валерия.

Они бросились к ней.

– Таракан… – смущенно улыбаясь, она продемонстрировала им тряпку с раздавленным взрослым прусаком; длинные усы еще слабо шевелились. – Такой огромный… брр!

Мужчины посмотрели друг на друга – дескать, ну что с нее взять? – и молча удалились в детскую с совершенно одинаковыми ухмылочками.

– Вот сюда, – Назар уверенно указал вдоль левой стены. Детская имела прямоугольную планировку и отдельный выход в коридор, одной стеной граничила с кухней, другой – с комнатой родителей. И еще, что особенно восхитило Валерию, в первой половине дня здесь становилось очень солнечно.

– А вон там, в угол, справа от окна – письменный стол, – продолжал Назар, пользуясь неслыханной возможностью самолично распорядиться расстановкой мебели в своей комнате. – Тумбочку и книжную полку мож…

– Может, стол лучше поставить прямо перед окном? – спросил Михаил, с улыбкой наблюдая за сыном.

– Нет, туда. – Назар был совсем по-взрослому непреклонен.

– Что ж, хорошо, пусть будет по-твоему. – Согласился Левшиц.

Вдвоем они управились быстро, часа за два, и почти со всем. Назар удачно указал месторасположение своей кровати – прямо над ней обнаружились шляпки вбитых в стену гвоздей, которые точь-в-точь подходили к петлям небольшого ковра, что они собирались повесить, – и это сэкономило массу времени.

Детская, похоже, находилась здесь и раньше (хотя Левшиц-старший про себя отметил, что у прежних жильцов, супружеской пары лет сорока, детей он не видел, а те, кажется, упомянули, что вселились сюда сразу после постройки дома). Обустраивались в темпе, но всерьез и надолго – комната выглядела ухоженно и в ближайшее время ремонта не требовала.

Наконец пришла Валерия, чтобы расстелить Назару постель.

– Как тебе на новом месте?

Назар, пожимая плечами, улыбнулся. Но тут впервые с утра ему вспомнился стук по трубе отопления (из этой комнаты?), и улыбка быстро исчезла с его лица.

– Что такое? – Валерия с легким беспокойством нагнулась к кровати сына, – Ну, что случилось? Ты уже скучаешь по своим друзьям? Но ты ведь сможешь им звонить и иногда встречаться по выходным. Правда? Вот видишь…

– Ничего страшного, – вмешался Левшиц, – он просто устал. Здесь целый день и присесть-то толком было негде. Ему ведь только восемь, Лера. Правда, бандит? – он подмигнул Назару и выпрямился с пола возле письменного стола, к которому закончил подгонять под две левые ножки тонкие деревянные бруски, чтобы тот не шатался.

– Черепашка-ниндзя… – хмуро буркнул Назар, но потом, глядя на родителей, все-таки улыбнулся и натянул одеяло до самого подбородка, – Все хорошо, папа.

– Ну, вот и отлично, – Михаил тронул за локоть жену, – Я закончил. Идем, ему пора спать.

Они пожелали Назару спокойной ночи, по очереди поцеловали, но, уже находясь в дверях, Валерия вдруг решила задержаться с сыном еще на несколько минут и присела к нему на край кровати. Она была стройной, немного худощавой, светловолосой женщиной среднего роста, с приятными чертами лица и ей так же, как и мужу, было двадцать девять лет. Сейчас на ней был махровый домашний халат темно-бордового цвета и плюшевые тапочки с помпонами.

– Мне показалось, тебя что-то беспокоит… нет? Не понравилась твоя комната? Может, оставить свет? – она кивнула в сторону настольной лампы. Назар уже года два не просил ее об этом, с тех пор, как привык спать за искусственной перегородкой на старой квартире. Однако в связи с переездом Валерия подумала…

Назар отрицательно помотал головой, впрочем, как ей показалось, не слишком уверенно, и запустил указательный палец в ноздрю – больше из застарелой детской привычки, чем по срочной необходимости.

– Фу-у!.. – сморщила нос Валерия, – Какой же ты свинтус. И ты еще собираешься пойти во второй класс? В новую школу тебя просто не пустят.

Он засмеялся и спрятал вымазанный палец под одеяло.

– Прошу тебя, хотя бы здесь не устраивай за кроватью склад своих соплей, – уже более строгим тоном сказала Валерия и добавила зловеще:

– Иначе однажды оттуда вылезет такой ужасно неприятный зеленый козявочник и скажет: «У-у!..»

В конце концов она сама рассмеялась и, поправив постель Назара, снова поцеловала его.

– Я тебя люблю, спокойной ночи.

– Я тебя тоже люблю, мама.