Елена Логунова - Моя вечная жизнь Страница 2

Не знаю, какой бес меня толкнул: неожидано для себя самой я громко позвала:

– Софи!

– Да, мадам?

Девчонка вздрогнула, и на лице ее отразилось разочарование: наверное, глупышка решила, что я передумала ее одаривать.

– Пожалуйста, не называйте его больше Любострастным Старцем, Софи! Его звали Даниэль!

– Даниэль, – как зачарованная, повторила она.

– Даниэль.

Что-то ласково коснулась моей щеки. Я подняла руку и поймала, как бабочку, нежный розовый лепесток.

Водителя такси, которое ожидало меня в тени магнолии на подъезде к кладбищу, моя солнечная улыбка заметно удивила, но от вопросов он удержался и только всю дорогу до Жуан-ле-Пена заинтересованно посматривал на меня в зеркальце заднего вида.

Я чувствовала тихую радость и удивительное благостное умиротворение, которые, впрочем, не удержали меня от падения в бездну порока. На ночь глядя я завалилась в самый дорогой ночной клуб Ниццы с твердым намерением подарить себе забвение хотя бы до утра.

Твердостью и величием мои намерения бывают сопоставимы с тем айсбергом, который потопил «Титаник». И в данном случае тоже не обошлось без жертв.

2

Тео сказал, что девчонка придет именно в этот день, потому что она заранее предупредила дирекцию банка о своем визите.

– Деловая! – с усмешкой сказал Тео.

– А я люблю деловых!

Макс ухмыльнулся и посигналил бармену, требуя повторить заказ.

Тео заслужил добрую выпивку, и Макс приготовился оставить в баре немалую сумму. Экономить на стадии подготовки нового проекта, как он это про себя называл, было бы глупо и неразумно. Как игрок Макс хорошо знал, что только крупная ставка может принести фантастический куш. Максу уже надоело размениваться по мелочам! Он чувствовал, что зря тратит время и силы. Пора порвать с бурным прошлым и обеспечить себе спокойное будущее! Тридцать пять лет – хороший возраст, чтобы остепениться.

Тридцать четыре года тоже подходили, но тогда Максимилиана подвела Аделаида. Угораздило же старую дуру разбиться за месяц до свадьбы!

Вспоминая то утро, когда ему сообщили о том, что серебристый «Бентли» его невесты сорвался в пропасть с горного серпантина под Ниццей, Макс до сих пор скрипел зубами от ярости: не будь Аделаида такой идиоткой, сейчас он был бы уже богатым мужем! А может быть, даже вдовцом. Не могла подождать с уходом на тот свет всего пару месяцев, дура старая…

– А чем… п-по-твоему… хороши деловы-йе? – икнув, поинтересовался Тео.

Язык у него уже заплетался, ноги тоже. Белый воротничок, что с него взять!

Переглянувшись с барменом, Макс жестом отказался от новой порции водки и приобнял захмелевшего приятеля, заботливо удерживая его от падения с высокого табурета. Утро завтрашнего дня Тео должен был встретить в полной кондиции и с неповрежденным лицом. С расквашенной физиономией ему не позволят остаться в операционном зале, отпугивая клиентов!

– Ну, так чем же? – пьяный Тео жаждал откровений.

Максимилиан снова ухмыльнулся. В его персональной классификации доступных дамочек «деловые» занимали вторую позицию после восторженных старых дев, чьи оледеневшие, как свежезамороженная клубника, сердечки таяли и истекали сладким соком от одного жаркого признания. Деловые, по опыту Макса, немногим сложнее в обработке. Внутренне измученные неестественным для женщины сухим, неэмоциональным и жестким стилем общения, характерным для бизнеса, такие дамочки поначалу бывали колючими и твердыми, но первая же пробоина в их доспехах позволяла нащупать внутри существо мягкое, нежное и беззащитное, как моллюск. А Максимилиан очень любил моллюсков. Они такие вкусные!

– Л-лично мне деловые не нравятся! – капризно промолчал Тео, скривив лицо, как ребенок при виде нелюбимой еды.

– Да и ты им не очень-то симпатичен, так? – Макс сочувственно похлопал приятеля по плечу, осторожно ссаживая его с табурета. – Пойдем, дружище, тебе пора в кроватку!

– Опя-ать одному! – расхныкался Тео.

Бизнес-вумен его не то чтобы не любили – просто не замечали. На уходящей в головокружительную высоту карьерной лестнице финансиста Тео давно и надолго приклеился к малопрестижной ступеньке в середине первого лестничного марша, а за пределами банка он и вовсе становился незаметным, как человек-невидимка. У Тео была приятная, но абсолютно незапоминающаяся внешность: он стал бы идеальным манекеном в витрине магазина одежды для офиса.

Совсем другое дело – роскошный Макс, Максимилиан Торн с первого взгляда производил неизгладимое впечатление как на женщин, так и на мужчин. Причем дамы замирали от восторга, а джентльмены застывали в боевой стойке: эффектное сочетание мужественной красоты, дерзкого взгляда, хищной улыбки и звериной грации, отличающее Макса, выдавали в нем опаснейшего соперника.

Впрочем, лютый тигр умел при необходимости прикинуться ласковым котиком.

– Ну почему? – тоскливо вопрошал пьяный Тео, пока Макс на широких плечах волок его по пустынному ночному городу в пансион. – Почему тебя все они любят, а меня – нет? Чем я хуже?

– Ничем, – сквозь зубы выдавил из себя Макс.

Ему уже надоела роль грузчика. Он, пожалуй, оставил бы пьяного дружка ночевать в одной из пышных клумб городского сада, но Тео еще должен был завтра отработать свою сегодняшнюю выпивку, а для этого необходимо довести его до кроватки. И еще завести будильник на семь утра, чтобы этот олух вовремя проснулся и успел привести себя в порядок к началу рабочего дня. Максимилиан знал, что в Банке Лугано очень строгая кадровая политика. Явись Тео на службу небритым или в несвежем костюме – уволят в два счета!

– Только не завтра! – пробормотал Макс и поудобнее подхватил оседающее тело Тео.

Завтрашний день в персональном календаре Максимилиана Торна был отмечен красным цветом, и Макс не мог допустить, чтобы кто-то или что-то испортило ему торжество.

3

Итак, я опять разбила кому-то сердце!

Впрочем, поутру, когда это выяснилось, меня заботило совсем другое. Я здорово проспала, и это могло серьезно нарушить мои дальнейшие планы.

– Ты что, в самом деле ничего не помнишь? Совсем ничего?!

Судя по тону, мужчина был оскорблен в лучших чувствах. Я иронично покосилась на него и молча пожала плечами. Шпилька, которую я держала во рту, позволяла мне дипломатично отмолчаться.

– Это была такая ночь… Т-такая! – он был так раздосадован и сердит, что пропускал слова и заикался. – Ведь я же… А ты!

Я ловко вонзила шпильку в узел волос на затылке, улыбнулась и подтвердила:

– А я ничего не помню! Извини. Не надо было мешать абсент с шампанским.

Мой бархатный пижак лежал на полу, как свернувшаяся клубком черная кошка. Я наклонилась, подняла его, встряхнула и решила не надевать. День предстоял жаркий: солнце уже лупило в иллюминатор, превращая его в прожектор.