Стивен Кинг - Верхом на пуле Страница 2

Сперва меня взял на борт слегка мрачноватый страховой агент, и довез до самого Нью-Порта. Я стоял на пересечении дорог 68-ой и 2-ой около 20 минут, когда мне наконец повезло. Моим спасителем оказался мужчина в годах, который направлялся в Боудинхэм. Не отпуская руля одной рукой, другой он держал, обхватив свою промежность. Было похоже на то, что там что-то было, и это что-то никак не давало ему покоя.

"Моя женушка, черт побери, говаривала что я сдохну в канаве с ножом в спине, если не прекращу брать попутчиков", сказал он, "но когда я вижу такого паренька как ты, стоящего на обочине, то я, черт побери, вспоминаю себя в твои годы. Я тоже останавливал попутки. Тоже путешествовал. А теперь взгляни на меня, моя жена умерла четыре года назад, а все еще езжу на этом старом Додже. Черт, временами, я так по ней скучаю." Он вновь обхватил рукой промежность. "Куда направляешься сынок?"

Я рассказал ему почему так тороплюсь добраться до Левистона.

"Плохо дело," сказал он. "Мне так жаль что это случилось с твоей матерью!" Столь неожиданная нотка понимания и сочувствия прозвучавшая в его голосе глубоко задела меня, и я почувствовал как на глаза навернулись слезы. Большим усилием воли мне удалось успокоиться. Меньше всего на свете мне хотелось сейчас дать волю чувствам и разреветься сидя в этой дребезжащей неуклюжей развалюхе, сильно пахнущей мочой.

"Миссис МакКурди — та старая леди, которая позвонила мне — сказала, что все не так плохо. Моя мать еще очень молода, ей всего сорок восемь."

"И все же это был удар!" Его голос был полон неподдельной тревоги. Он беспокойно почесал в промежности, скрытой под тканью зеленых трусов, своей огромной ручищей. "Удар, черт побери, это не шутки! Сынок, я бы сам довез тебя до Центральной больницы штата — и даже доставил бы до самых дверей — если бы не пообещал своему брату Ральфу, отвезти его в эту частную лечебницу в Гэйтс. Там находится его жена, у нее это заболевание: ну когда ни хрена не помнишь, понятия не имею, как они его называют, то ли болезнь Андерсена или Альвареза, или что-то в таком роде."

"Болезнь Альцгеймера," сказал я.

"Хах, похоже, я сам ее подхватил. Дьявол, я просто обязан тебя довезти."

"Вам совсем не нужно этого делать," сказал я. "Я без проблем поймаю попутку из Гэйтс."

"Да, но все же" — сказал он. "У твоей матери удар! Ей всего сорок восемь!" Он снова поправил трусы. "Хренов стручок!" крикнул он, затем рассмеялся скорее это было похоже на смех полный отчаяния. "Чертова грыжа!" Знай, сынок, мы все у господа под колпаком, и уж он то знает, кому надо надрать задницу. Но ты молодец, что решился бросить все ради своей матери."

"Она хорошая мать," сказал я, и снова комок подступил к горлу.

Я не помню, чтобы я так скучал по дому, когда учился в школе, ну разве что совсем немного в первую неделю учебы, но и этой недели мне хватило. У меня не было никого ближе мамы на этом свете. Я просто не мог себе представить жизни без нее. "Все не так плохо..", сказала миссис МакКурди, "..удар..", "..могло быть и хуже..". Черт, только бы она сказала мне правду, только бы все так и было на самом деле. Мы ехали молча. Это не было той быстрой ездой, на которую я так рассчитывал, старик придерживался стабильных сорока-пяти миль в час, иногда пересекая разделительную линию, чтобы сменить полосу движения, но мне показалось, что мы ехали целую вечность, и в этом было мало что хорошего. 68-ая магистраль, пронеслась мимо нас, уходя на мили в глубь лесов, разделяя маленькие городишки, которые то появлялись, то исчезали лишь изредка мерцая. В каждом из них был свой бар и маленькая заправочная станция: Нью-Шэрон, Шэрон, Офелия, Вест Офелия, Ганистан (который однажды был Афганистаном, невероятно но факт), Механик-Фолс, Кастл-Вью, Кастл-Рок. Яркая небесная синева темнела, с тем как день постепенно переходил в вечер. Водитель, сперва включил парковочные огни, вслед за этим зажглись передние фары Доджа. Он казалось, не замечал ни огней своего автомобиля, ни огней, от встречных машин, направленных прямо на него.

"Жена моего брата, даже не помнит своего имени," сказал он. "Она уже и слов то не помнит, [за], [да], [нет], [или], [быть может], все это для нее пустой звук. Вот что с тобой делает эта болезнь Андерсена, сынок. А ее глаза словно кричат: "Заберите меня отсюда": я уверен, что она бы это сказала, если бы помнила, как это делается. Ты ведь понимаешь о чем я?

"Да," сказал я. Сделав глубокий вздох, я подумал, интересно, быть может, запах мочи в машине, был из-за собаки старика, которую он иногда брал с собой в дорогу. Я спросил, не будет ли он против, если я немного приоткрою окно. Так и не дождавшись ответа, я все-таки открыл окно, но старик не заметил этого, как не замечал он и света фар от встречных машин. Около семи часов мы въехали на холм в западной части Гэйтс и тут мой шофер закричал, "Смотри-ка, сынок! Луна! Будь я проклят, если она не похожа на открывашку!"

Она и в правду была похожа на открывашку — огромный оранжевый шар, медленно поднимающийся над горизонтом. И все же в ней было что-то пугающе необъяснимое, и это что-то было куда менее приятнее, чем просто открывашка. Она казалась одновременно чистой и порочной. Глядя на поднимающуюся луну, внезапно мне в голову пришла ужасная мысль: что если моя мать не узнает меня, когда я приеду в больницу? Что если она потеряла память, и не помнит даже слов [за], [да], [нет], [или], [быть может]? Что будет, если доктор скажет что нужен, кто-то, кто будет постоянно ухаживать за ней, до конца ее дней? И этим кем-то, конечно, буду я, потому как больше было не кому. Прощай колледж. Как быть с этим, друзья и соседи?

"Загадывай желание, боуу!" крикнул старик. От возбуждения его крик заставил меня поморщиться — как будто осколки стекла попали в ухо. Он резко дернул себя за член, и тот издал какой-то щелкающий звук. Я никогда еще не видел, чтобы кто-то мог, так себя дернуть за конец и при этом не лишиться его.

"Желания, загаданные в полнолуние сбываются, черт побери, так говаривал мой отец!"

И я пожелал чтобы моя мать узнала меня, когда я зайду к ней в комнату, чтобы радостный огонек загорелся в ее глазах и она произнесла бы мое имя.

Пожелав это, я тут же начал ругать себя за это. Мне казалось, что желание загаданное на эту нездоровую луну, не принесет ничего кроме неприятностей.

"Эх, сынок!", сказал старик. "Как бы я хотел, чтобы моя жена была сейчас здесь! Я бы попросил у нее прощения за каждое сказанное мной грубое слово!"

Двадцать минут спустя, с тем как день полностью погрузился во тьму, мы прибыли в Гэйтс Фаллс. Перед желтым указателем, стоявшим на перекрестке, старик свернул с дороги на обочину, чуть задевая передним правым колесом Доджа за бордюр. Этот звук отдавался болью у меня в зубах. Он посмотрел на меня диким полным возбуждения взглядом, казалось он свихнулся, хотя я не заметил этого в начале, старик был похож на психа. И все что он произнес, звучало как восклицание.