Питер Хэйнинг - Комната с призраком Страница 2

В книге «Хроника живописи» в главе «О состоянии архитектуры в конце правления Генриха VIII»[7] Хорас Уолпол пишет: «Нет неизменных эстетических норм, искусство вторично, и в каждой эпохе преобладает свой стиль, определяющий общую направленность искусства данного периода». Эти слова хорошо соотносятся с утверждением доктора Девендры П. Вармы о том, что в конце XVIII — начале XIX века таким стилем как в литературе, так и в живописи являлся готический. Вероятно, теперь самый подходящий момент, чтобы окинуть беглым взглядом историю возникновения и развития готического романа — «историю ужаса».

В 1764 году свет увидел роман Хораса Уолпола «Замок Отранто». Индийский исследователь профессор Девендра П. Варма так отзывался об этом событии: «Назвав „Замок Отранто“ готической историей, Уолпол, сам того не подозревая, дал имя целому направлению литературы, радующей читателей всех возрастов».[8]

Готический жанр заявил о себе. К сожалению, практически ничего не известно о первых переводах романа на русский язык. Нет никаких сомнений в том, что они были, однако их тексты не сохранились до наших дней. Первый доступный перевод на русский язык датируется 1967 годом, когда «Замок Отранто» появился в издании «Фантастические повести» (Л., «Наука») вместе с «Ватеком» Уильяма Бекфорда и «Влюбленным дьяволом» Жака Казота. В своей монографии «Готический поиск» Монтегю Саммерс пишет, что именно Хорасу Уолполу мы обязаны «не более и не менее, а революцией художественного вкуса — его романтической повестью. „Замок Отранто“ определил жанр истории о привидениях именно таким, каким мы знаем его в настоящее время».

В предисловии к первому изданию своего романа Хорас Уолпол так определил его: «В произведении нет напыщенности, нет вычурных сравнений, цветистых оборотов, отступлений и преизбыточных описаний. Каждый эпизод толкает повествование к развязке. Внимание читателя постоянно держится в напряжении. Развитие действия почти на всем протяжении рассказа происходит в соответствии с законами драмы. Персонажи удачно обрисованы, и — что еще важнее — их характеры выдержаны с начала до конца. Ужас — главное орудие автора — ни на мгновение не дает рассказу стать вялым; притом ужасу так часто противопоставляется сострадание, что душу читателя попеременно захватывает то одно, то другое из этих могучих чувств».[9]

Немедленный и шумный успех романа породил множество подражаний, однако прошло целое десятилетие, прежде чем свет увидела следующая, по-настоящему замечательная готическая повесть. Это был «Защитник добродетели»[10] Клары Рив. Во второй редакции он получил название «Старый английский барон. Готическая история».[11] Попытка «объясненного сверхъестественного», заменившего «необъяснимое» Уолпола в романах мисс Рив, не способствовала успеху последних, и их популярность в Европе была довольно умеренной. Перед нами редкий пример того, как меняются во времени вкусы и пристрастия. Британский колорит, столь обычный в современных неоготических романах, в конце восемнадцатого столетия едва ли мог на равных противостоять романтической ауре, окутывавшей тогдашнюю Италию. Возникнув как чисто британское явление, «Старый английский барон» так и не перешагнул пределы своих островов. На русский язык произведения Клары Рив не переводились.

Среди работ, заполнивших промежуток времени между «Замком Отранто» Уолпола[12] и романами Клары Рив, следует отметить небольшой рассказ Анны Летиции Барбальд (в девичестве мисс Айкин) «Сэр Бертранд» (1773). Эдит Биркхэд в своей работе «История ужаса»[13] пишет, что это была попытка объединить в одном произведении две школы готического ужаса: «Замок Отранто» Уолпола (готическая романтика) и «Граф Фатом» Смоллета (роман ужаса). Следует сказать, что до сих пор остались не разрешенными проблемы, связанные с определением авторства «Сэра Бертранда»: некоторые исследователи усматривают в его сюжете сходство с более поздними работами мисс Рив. Интересно и то, что рассказ не был включен в сборник работ Анны Летиции Барбальд, выпущенный в 1825 году мисс Люси Айкин, ее племянницей. Среди остальных работ Анны Летиции Барбальд, известной как литературный критик, необходимо отметить ее статьи: «О готических романах», «Подражание» и «Изучение чувств возбуждающих и подавляющих».

Следующей фигурой, взошедшей на готическом небосклоне, была София Ли со своим романом «Убежище» (The Recess, Sophia Lee, 1783). Продолжая развитие готического стиля, ее романы заметно повлияли на последующее творчество одной из основательниц жанра — миссис Анны Радклиф. В творчестве последней при всем совершенстве ее литературного стиля наиболее поразительным было то, что каждый последующий из ее романов значительно превосходил предыдущие. Успех «Сицилийского романса» (A Sicilian Romance, 1790) повторил «Лесной романс» (The Romance of Forest, 1791), а в 1794 году был напечатан ее лучший роман — «Удольфские тайны» (The Mysteries of Udolpho).

В русских переводах романы миссис Радклиф назывались «Юлия, или Подземелье Мадзини» (1802), «Лес, или Сент-Клерское аббатство» (1801) и «Таинства удольфские» (1802) соответственно. Ее работы переводили такие замечательные переводчики, как А. Татищев, П. Чернявский и И. Павленков. Следует заметить, что большинство романов Анны Радклиф переводилось с французского. Появившийся в 1905 году последний по времени перевод с английского издания «Удольфских тайн», выполненный Л. Гей, значительно превосходит своих французских собратьев.

Конфликт между «чувствами» и «чувствительностью» был естествен и неизбежен; и через месяц после публикации «Итальянца» миссис Радклиф Джейн Остин завершает свое «Нортхэнгерское аббатство», высмеивая направление ужаса (horrid school) в литературе. Стоит заметить, что за «Удольфские тайны» миссис Радклиф получила пятьсот фунтов стерлингов, за «Итальянца» — восемьсот; в то время как за рукопись Джейн Остин книготорговец заплатил весьма скромную сумму — десять фунтов стерлингов — и впоследствии продал права на нее брату писательницы, Генри Остину, за ту же самую сумму.

Творчество Анны Радклиф, без сомнения, оказало серьезное влияние на Перси Биши Шелли, на Байрона, на Шарлотту Бронте, а также на таких мэтров готического стиля, как Мэтью Грегори Льюис и Чарльз Мэтьюрин. В одном из русских переводов ей даже приписывалось авторство льюисовского «Монаха», хотя следует сказать, что и самому Льюису у нас приписывалось порядочно чужих работ — например, повесть бельгийского романтика Иоганна Генриха Цшокке «Разбойник в Венеции, или Ужасный Аббелино». Перевод льюисовского «Монаха» (The Monk, 1796) появился в 1802 году одновременно с переводами Анны Радклиф. Он назывался «„Монах францисканский, или Пагубные следствия пылких страстей“, сочинение славной госпожи Радклиф».