Стивен Кинг - Что приснилось Харви Страница 2

— Я выкрикивал какие то слова, но в действительности, я не был способен произнести их. Это было как… я не знаю… я не мог закрыть свой рот. Я кричал так, как будто получил удар в пах. И мой голосос был ниже. Не такой как мой собственный голос. — Он замолчал. — Я слышал себя и не мог заставить себя остановиться. Меня все время трясло, и я должен был включить свет хотя бы на мгновение. Я попробовал напустить в штаны и не смог. В эти дни мне казалось что я всегда хочу в туалет, в любом случае хотя бы немного — но только не этим утром. — Он опять замолчал, продолжая сидеть в луче солнца. Она могла видеть пылинки танцующие в солнечном свете. Казалось что они окружают Харви сиянием.

— И что же тебе приснилось? — спросила она, и вот что странно: первый раз может быть за пять лет, с тех пор как они перестали ложиться спать до полуночи, обсуждая — оставить ли у себя акции Моторолы или продать их (продажа акций глубоко ранила их), в первый раз ее заинтересовало то, о чем он говорит.

— Я не знаю хочется ли мне рассказывать тебе это, — сказал он. Его голос прозвучал непривычно смущенно. Харви отвернулся, взял перечницу и принялся перекидывать ее из руки в руку.

— Говорят, если ты расскажешь кому нибудь свой сон, то он не сбудется, — сказала она ему, и здесь была странность №2: неожиданно Харви стал считаться с ней, хотя годами не проявлял такой заботливости. Даже его тень, на стене над микроволновкой, выглядела заботливой. Она подумала, он выглядит так, как будто ему есть какое то дело до ее мнения. И почему это произошло? Почему тогда, когда я думала что жизнь такая тусклая, она начала казаться насыщенной? И именно этим летним утром в конце июня.

Мы в Коннектикуте. Когда наступает июнь мы всегда находимся в Коннектикуте. Вскоре кто нибудь из нас пойдет за газетой, которая будет разделена на три части, как древняя Галлия.

— Так действительно говорят? — он взвешивал эту мысль, его брови поднялись вверх (ей надо было выщипать их снова, они становились как дикие заросли, и он никогда не знал об этом). Харви продолжал перекидывать перечницу из руки в руку. Ей хотелось сказать чтобы он перестал делать это. Это раздражало ее, как кричащая темнота его тени на стене, как сильное биение ее сердца, ритм которого внезапно стал набирать скорость безо всякой на то причины. Но она не хотела отвлекать его от того, что пришло в его субботне-утреннюю голову.

Затем он положил перечницу, которая должна была выглядеть обычной, но выглядела какой-то странной. Она отбрасывала на стол длинную тень, в виде огромной шахматной фигуры. Даже крошки от тоста, лежащие там отбрасывали тени. И она не понимала, почему тень от перечницы так пугает ее, но это было так. Она подумала о Чеширском коте, говорящем Алисе, — Мы все здесь сумасшедшие, — и вдруг ей расхотелось слушать про идиотский сон Харви. Расхотелось слушать про сон, из за которого он проснулся от собственного вопля и орал так, как будто получил удар в пах. Вдруг ей расхотелось иметь какую нибудь другую жизнь. Бессмысленная жизнь это класс! Иметь бессмысленную жизнь это хорошо! Если вы сомневаетесь, то посмотрите на актрисс в кинофильмах.

Ничем нельзя выдавать себя, возбужденно подумала она. Да, возбужденно; это было так, как будто ее окатила горячая вспышка. Хотя она могла поклястся, что вся эта бессмыслица закончилась два или три года назад. Ничем нельзя выдавать себя. Ничем нельзя выдавать себя этим суботним утром.

Она открыла рот чтобы сказать ему, что она ошиблась, что в действительности говорят — если ты расскажешь о своих снах, то они непременно сбудутся. Но было слишком поздно. Он уже опять говорил, и ей пришло в голову, что это ее наказание за отречение от бессмысленной жизни. Жизнь в действительности похожа на быструю песню, плотную как кирпич. Как же могла она думать по-другому?

— Мне снилось, что наступило утро, и я спустился на кухню, — сказал он. — Суботнее утро, такое же, как это. Только там ты еще не встала. —

— Я всегда встаю раньше тебя в суботу утром, — сказала она.

— Я знаю, но это было во сне, — сказал он настойчиво, и она смогла увидеть белые волоски на внутренней стороне его бедер, там, где мышцы были худыми и дряблыми. Когда-то он играл в теннис, но те дни давно прошли. Она подумала, со злорадством, что его мышцы отличаются от ее мышц не в лучшую сторону.

У вас случится сердечный приступ, у вас будет седой муж. Это все то, что доканает вас. И, может быть, люди будут обсуждать — давать ли ваш некролог в «Таймс». Но если, какая нибудь второсортная актрисса за пятьдесят умрет в тот же день, или же малоизвестная балерина за сорок, тогда вам не светит даже некролог в «Таймс».

— Но то утро было точно таким же, — сказал он. — Я имею в виду, что солнце так же светило в окно. — Он поднял руку, потревожив пылинки, кружащиеся вокруг его головы, и ей захотелось закричать на него, чтобы он не смел делать этого, чтобы он не разрушал эту гармонию. — Я мог видеть свою тень на полу, и она никогда не выглядела такой светлой или такой бледной. — Он замолчал, потом улыбнулся, и она увидела как затрещали его губы. — «Светлая» это забавное слово для описания тени, не так ли? «Бледная» тоже ничего.

— Харви!

— Я повернулся к окну, — сказал он, — я выглянул и увидел вмятину на боку Фридмановской Вольво. И я, почему-то, знал, что Фрэнк Фридман был пьян и по дороге домой во что-то врезался.

Внезапно Джанет почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Она сама видела вмятину на Фридмановской Вольво, когда открывала дверь, чтобы посмотреть, не принесли ли газету (ее не приносили). В тот момент она подумала точно так же. Она так же решила, что Фрэнк напился в стельку в «Тыкве» (местный бар), и врезался во что-то на парковочной стоянке. КАК МОГЛА ЕЕ МЫСЛЬ ПРИЙТИ ХАРВИ В ГОЛОВУ?

Возможно, что Харви мог увидеть машину, идя за ней. Возможно, он подшучивает над ней по какой-то своей странной причине. Конечно, такое возможно. Из гостинной, где он спал летними ночами, можно было увидеть улицу. Но только Харви не тот мужчина, который будет подшучивать над кем-то.

Щеки Джанет покрылись потом, и брови, и шея. Она ощущала это. Ее сердце стучало быстрее, чем когда-либо. Было такое чувство, что что-то разрастается. И почему это должно было случиться сейчас? Сейчас, когда мир был таким спокойным, когда планы на будущее были такими безмятежными? Если я просила об этом, я прошу прощения, подумала она… или, может быть, она действительно молилась об этом. Пусть все будет как прежде, пожалуйста, пусть все будет как прежде!

— Я подошел к холодильнику, — продолжал рассказывать Харви, — и я заглянул внутрь, там я увидел тарелку с фаршированными яйцами и салатом. Они выглядели так восхитительно. Мне захотелось плотно пообедать в семь часов утра. — Он рассмеялся.