Дин Кунц - При свете луны Страница 2

Но претензии к жабе он оставил при себе еще и потому, что в последнее время начал замечать: многие пустяки вызывают у него раздражение. И понимал: если не станет более терпимым, то к тридцати пяти годам определенно превратится в грубияна, которых и так хватало вокруг. Он улыбнулся миссис Санта-Клаус и поблагодарил ее, чтобы не портить себе следующее Рождество.

Выйдя из ресторана под большущую луну, пересекая три полосы шоссе на пути к мотелю, с двумя пакетами, наполненными несколькими видами ароматного холестерина, Дилан напомнил себе, что среди прочего должен быть благодарен если не богу, то природе, за хорошее здоровье, крепкие зубы, густые волосы, молодость. Ему исполнилось только двадцать девять. Он был талантливым художником, и работа его приносила людям радость, а ему доставляла наслаждение. И хотя богатство ему не грозило, он достаточно часто продавал свои картины, чтобы оплачивать текущие расходы и каждый месяц пополнять на небольшую сумму свой банковский счет. Лицо его не обезображивали шрамы, он не страдал грибковым заболеванием, ему не досаждал злобный брат-близнец, у него не бывало приступов амнезии, после которых он приходил бы в себя с окровавленными руками.

И у него был Шеперд. Благословение и проклятье одновременно. Когда Шеп был в хорошей форме, Дилан радовался тому, что он жив и у него есть такой брат.

Под красной неоновой вывеской «Мотель» черная тень Дилана проследовала по подкрашенному красным асфальту. Далее он зашагал по бетонным дорожкам, ведущим к номерам мотеля и петляющим между саговых пальм, мясистых кактусов и декоративных кустов, растущих в условиях пустыни. А вот когда миновал жужжащие и мягко щелкающие автоматы, торгующие прохладительными напитками, глубоко погруженный в мысли о семейных узах, его уже преследовали. И действовал преследователь очень профессионально: синхронизировал с жертвой как шаги, так и дыхание. У двери своего номера, держа два пакета в одной руке, а второй выуживая из кармана ключ, Дилан наконец-то услышал выдавший преследователя шорох кожаной подошвы о бетон. Повернул голову, скосил глаза, увидел бледное круглое лицо, скорее почувствовал, чем увидел, как что-то по дуге сближается с его черепом.

Как ни странно, удара он не почувствовал, не понял, что падает. Услышал, как зашуршали бумажные пакеты, унюхал жареный лук, теплый сыр, нарезанные маринованные огурчики, осознал, что лежит на бетоне лицом вниз. Оставалось лишь надеяться, что он не разлил молочный коктейль Шепа. А потом перед ним заплясали ломтики картофеля фри.

Глава 2

У Джулиан Джексон было любимое домашнее растение, денежное дерево[2], и она ухаживала за ним с нежной заботой. Кормила тщательно подобранной смесью питательных веществ в рекомендованных руководствами по уходу за растениями количествах, регулярно опрыскивала водой мясистые, овальной формы, размером с большой палец листья, чтобы смыть с них пыль и сохранить зеленый блеск.

В тот пятничный вечер она ехала из Альбукерке, штат Нью-Мексико, в Финикс, штат Аризона, где на следующей неделе должна была дать три концерта. Джилли сама вела машину, потому что у Фреда отсутствовали как водительское удостоверение, так и конечности, необходимые для управления транспортным средством. Как ни крути, Фред был всего лишь денежным деревом.

Темно-синий «Кадиллак (купе) Девилль» модели 1956 года был ее любовью на всю жизнь, Фред это понимал и благородно с этим мирился, но он сам, Crassula argentia (так Фреда звали при рождении), занимал в списке ее привязанностей почетное второе место. Джилли купила его, когда он представлял собой росток с четырьмя короткими ветками и шестнадцатью толстыми, упругими, как резина, листьями. Торчал из черного пластикового горшка диаметром три дюйма, был клейким на ощупь и выглядел не крошечным и одиноким, но отважным и решительным. Теперь же, благодаря ее нежной заботе, он подрос до доброго фута, а диаметр его кроны составлял восемнадцать дюймов. Проживал он уже в двенадцатидюймовом терракотовом горшке, а весил, с учетом горшка и земли, двенадцать фунтов.

Из пенопласта Джилли соорудила подставку, отдаленно напоминающую сиденье-пончик, которым обеспечивают в больнице пациентов, перенесших хирургическую операцию по поводу геморроя. Подставка эта не позволяла дну горшка портить обивку пассажирского сиденья и при движении удерживала Фреда в вертикальном положении. В 1956 году «Девилль» не комплектовали ремнями безопасности, не было такого ремня и у Джилли, когда она родилась в 1977-м. Однако она снабдила такими ремнями и себя, и Фреда. Поставленный на подставку, привязанный к сиденью, Фред не мог пожаловаться на пренебрежение хозяйки к его безопасности. Ни одно денежное дерево не могло рассчитывать на большее, путешествуя по пустынным районам Нью-Мексико со скоростью восемьдесят с небольшим миль в час.

Расположившись чуть ниже уровня окон, Фред, конечно, не мог оценить красот пустыни, но Джилли подробно рассказывала ему обо всем, что видела перед собой и по сторонам.

Ей нравилось упражнять язык и оттачивать умение описывать увиденное. Если бы ей не удалось конвертировать выступления в сомнительных коктейль-холлах и второразрядных клубах в карьеру первоклассного комика, у нее имелся и запасной вариант: начать писать романы-бестселлеры.

Даже в самые трудные времена большинство людей сохраняло надежду на лучшее, но Джулиан Джексон настаивала на том, что надеяться нужно всегда, черпала из надежды не меньше сил и энергии, чем из еды. Три года тому назад, когда она работала официанткой, делила квартиру с тремя другими молодыми женщинами, чтобы уменьшить расходы, ела лишь дважды в день, ее бесплатно кормили в ресторане, где она обслуживала клиентов, до того, как первый раз получила приглашение выйти на сцену, надежда циркулировала в ее крови точно так же, как эритроциты, лейкоциты или тромбоциты. Некоторых людей такие грандиозные планы могли напугать, но Джилли верила, что надежда и трудолюбие принесут ей все, чего она хотела.

Все, кроме достойного мужчины, мужчины ее мечты.

И теперь, когда уходящий день медленно, но верно катился к вечеру, по пути из Лос-Лунаса в Сокорро, от Сокорро в Лас-Крусес, во время долгого ожидания на таможенном пункте к востоку от Акелы, где в этот день инспектора отнеслись к своей работе с куда большей серьезностью, чем в предыдущие и, скорее всего, во многие последующие, Джилли думала о мужчинах в своей жизни. Романтические отношения у нее были только с тремя, но теперь она полагала, что именно с этими тремя мужчинами каких-либо отношений она могла и избежать. Далее дорога привела ее в Лордсбург, к северу от Пирамидальных гор, в Роуд-Форкс, штат Нью-Мексико, потом она пересекла границу штата, продолжая размышлять о прошлом, стараясь понять, где она поступила неправильно в каждом из вышеупомянутых случаев романтических отношений.