Дэвид Келлер - Существо в подвале Страница 2

Доктор, готовый помочь новым клиентам и смутно припоминавший какие-то лекции о состоянии нервной системы, которые он прослушал в медицинском колледже, задал несколько общих вопросов, выслушал сердце мальчика, исследовал его легкие, осмотрел глаза и ногти. Наконец он сделал вывод:

— Мне он кажется прекрасным, здоровым мальчиком.

— Да, во всем, кроме подвальной двери, — ответил отец.

— Он когда-нибудь болел?

— Нет, ничем, но пару раз плакал и кричал так, что лицо синело, — ответила мать.

— От страха?

— Возможно. Это всегда случалось в кухне.

— Сделаем так: вы выйдете, а мы с Томми побеседуем наедине Можно?

И доктор легко и непринужденно уселся рядом с напуганным шестилетним мальчиком.

— Томми, что находится в том подвале, которого ты так боишься?

— Я не знаю.

— Ты когда-нибудь видел это?

— Нет, сэр.

— Когда-нибудь слышал? Может, чувствовал запах?

— Нет, сэр.

— Так откуда ты можешь знать, есть ли там внизу что-то?

— Могу.

— Почему?

— Потому что оно там.

Вот и все, чего удалось добиться от Томми. Наконец его кажущееся упрямство вызвало у врача почти такое же раздражение, которое оно в течение нескольких лет вызывало у мистера Такера. Доктор подошел к двери и пригласил в кабинет родителей.

— Мальчик думает, что внизу, в подвале, что-то есть, — заявил он.

Такеры удивленно смотрели друг на друга.

— Это глупо, — наконец сказал мистер Такер.

— Всего лишь обычный подвал с барахлом, дровами и бочками сидра, — добавила миссис Такер. — С тех пор как мы переехали в этот дом, я каждый день спускалась вниз по каменным ступеням, и я точно знаю, что там ничего нет. Но мальчик всегда кричал, когда дверь была открыта. Я теперь вспоминаю, когда он еще был грудным младенцем, он всегда плакал, когда открывалась дверь.

— Он думает, там что-то есть, — сказал доктор.

— Именно поэтому мы и привели его к вам, — ответил отец. — Это — детские нервы. Возможно, есть капли или какое-нибудь другое средство, которое успокоит его.

— Я скажу вам, что надо сделать, — посоветовал доктор. — Он думает, внизу что-то есть. Как только он поймет, что был неправ и что там ничего нет, он позабудет о своих страхах. Ему слишком долго потакали. Вам нужно всего лишь открыть эту дверь и заставить его остаться на кухне. Забейте гвоздь так, чтобы открытую дверь нельзя было закрыть. Оставьте его там одного в течение часа, а затем вернитесь, посмейтесь и покажите ему, как глупо бояться пустого подвала. Я дам несколько успокоительных средств, и это поможет, но важнее всего показать ему, что бояться нечего.

По дороге домой Томми пытался сбежать от родителей. Они поймали его после долгой погони и держали с обеих сторон всю оставшуюся часть пути. В доме он сразу исчез и был обнаружен в комнате для гостей под кроватью. День для мистера Такера уже был безнадежно испорчен, он решил держать ребенка под наблюдением до вечера. Томми отказался от ужина, несмотря на просьбы огорченной матери. Тарелки были вымыты, вечерняя газета прочитана, вечерняя трубка выкурена; и тогда, и только тогда, мистер Такер достал свой ящик для инструментов и вытащил молоток и несколько длинных гвоздей.

— Я собираюсь отворить дверь и забью ее гвоздями, чтобы ты не мог ее закрыть, Томми. Так сказал доктор. Томми, ты должен быть мужчиной и остаться здесь, на кухне, один в течение часа, и мы оставим здесь лампу, а затем, когда ты поймешь, что бояться нечего, ты станешь хорошим, настоящим мужчиной, а не каким-то непонятным существом, которого отцу приходится стыдиться.

В последний момент миссис Такер поцеловала Томми, заплакала и прошептала мужу, что ему не стоит этого делать, что нужно подождать, пока мальчик подрастет; но хозяин дома остался неумолим — гвоздь был забит в пол, чтобы толстая дверь не могла закрыться, и мальчик остался один, рядом с горящей лампой и темной открытой бездной дверного проема, в которую он уставился глазами, такими же горячими и яркими, как пламя лампы.

В тот же вечер доктор Готорн ужинал со своим бывшим однокурсником, человеком, который занимался психиатрией и особенно интересовался детскими расстройствами. Готорн рассказал Джонсону о своем новом пациенте, о маленьком сыне Такеров, и поинтересовался мнением друга. Джонсон нахмурился.

— Дети — странные существа, Готорн. Может быть, они чем-то похожи на собак. Возможно, нервная система у них более чувствительна, чем у взрослых. Мы знаем, что возможности нашего зрения ограничены, то же касается нашего слуха и обоняния. Я твердо уверен, что существуют формы жизни, которых мы не можем ни видеть, ни слышать, ни обонять. И мы постоянно вводим себя в заблуждение, уверяясь, что их не существует, потому что мы не можем доказать их существование. У этого малыша Такеров может оказаться удивительно обостренная нервная система. Он может смутно ощущать присутствие в подвале некоего существа, которое остается незаметным для родителей мальчика. Очевидно, его страхи небезосновательны. Заметь, я не утверждаю, будто в подвале кто-то или что-то есть. На самом деле я уверен, что это — всего лишь обычный подвал, но мальчик с самого раннего детства думает, что там кто-то есть, и этого уже достаточно — так же плохо, как если бы там и в самом деле что-то было. Но мне хотелось бы узнать — что заставляет его так думать. Дай мне адрес, и я завтра зайду туда и побеседую с мальчуганом.

— Что ты думаешь о моем совете?

— Извини, старик, но я думаю, что это была совершенная ерунда. На твоем месте я бы по дороге домой зашел туда и посоветовал этим людям ничего подобного не делать. Малыш может ужасно испугаться. Видишь ли, он определенно уверен, что внизу что-то есть.

— Но там ничего нет.

— Возможно, и нет. Без сомнения, он неправ, но он так думает…

Все это настолько взволновало доктора Готорна, что он решил последовать совету своего друга. Стояла холодная, туманная ночь, и врач, блуждая по лондонским улицам, чувствовал, что покрывается гусиной кожей. Наконец он добрался до дома Такеров. Он теперь вспомнил, что однажды уже бывал здесь, давно, когда маленький Томми Такер явился на свет. В окне гостиной горел свет, и через мгновение мистер Такер отворил дверь.

— Я пришел взглянуть на Томми, — сказал доктор.

— Он на кухне, — ответил отец.

— Он крикнул один раз, но с тех пор он молчал, — плакала мать.

— Если бы я ей позволил поступить по-своему, она отворила бы дверь, но я сказал ей: "Мать, настало время нашему Томми стать мужчиной". И я уверен, что он теперь точно знает: бояться было нечего. Вот и час прошел… Полагаю, нам стоит пойти, выпустить его и уложить спать?