Алексей Кунцевич - Жажда справедливости. Избранный Страница 2

—Вы больны?

—Болен?!— он засмеялся отрывистым смехом.— Да, болен!

Он поднял голову и спросил:

—У вас есть телефон?

—Забыл дома.

—В моей машине есть.

В «Audi» я нашел трубку спутниковой связи. Мой новый знакомый был не простым нарушителем.

—Достал бы и сам,— продолжал он,— только ни черта не вижу.

—Вы же были за рулем!— удивился я.

—Вы нашли телефон?

—Да.

—Набирайте семерку. И дайте мне.

Я выполнил то, что он просил и протянул ему трубку.

—Алло?— сказал он.— Да, Илья, я. Пришли мне машину на пятнадцатый километр… Сломалась… Как-как— так! Потом объясню… Да… Готовься к обеду. У нас будет гость.— Потом он обратился ко мне: —Как вас зовут?

—Андрей Плетнев,— сказал я, не зная, как реагировать на подобное приглашение.

Он повторил мое имя в телефон.

—И приготовь пятьдесят тысяч,— закончил он и выключил телефон. Потом спросил меня: —Пятьдесят тысяч рублей вас устроят?

—Машина стоит в четыре раза дешевле,— удивился я.

—А ваш моральный ущерб, сударь?— Он поднялся.

—И того меньше.

—Минуту назад вы были не столь благодушны… Простите,— спохватился он,— я не представился. Мое имя Константин Витте, я бизнесмен. А ваша профессия?

—Журналист.

—Постойте-ка, вы, случаем, не Андрей Валентинович Плетнёв?..— Он замолчал, потом продолжил, потирая глаза: —Так, теперь я вижу.

—Вам лучше?— спросил я.

—Не то слово.— Константин потер глаза.— Что ж, у меня за столом не было столь почетного гостя уже давно.

Со стороны «Райского сада» по шоссе двигалась машина с маячком.

—Кто-то вызвал милицию,— сказал я.

—Я— в вашем присутствии,— произнес Витте.— Служба безопасности. Илья, как всегда, очень заботлив.

Подъехала «восьмидесятка» с «элитным» номером «L7000»— компания «Триумф». Я посмотрел на машину Константина. На ней был номер «L0000». В моей голове блеснула догадка, но я посчитал ее невозможной и отбросил.

Из машины вышел пожилой майор.

—Господин,— сказал он, обращаясь к Витте,— с вами всё в порядке?

—Да, Олег Егорович,— всё в полном порядке. Вот, инициировал аварию. Вызовите аварийку. Андрей Валентинович, садитесь.

Мы разместились на заднем сидении самой дорогой машины в Европе, Олег Егорович позвонил в автосервис, и машина покатила по направлению к «Раю».

Решив принять приглашение Константина, я был почти уверен, что мы направляемся в поместье, куда меня час назад не пустили. Вероятно, он работает в «Триумфе» в службе безопасности и занимает далеко не самое последнее место, судя по «господину», спутниковой трубке и номеру машины. Только одно меня удивило: к Витте обратились не по званию.

—Мне понравилась ваша последняя книга, Андрей… Разрешите так вас называть?— сказал он.

—Можно. Вы говорите о «Совести»?— спросил я, имея в виду предпоследнюю работу,— последняя моя книга только завтра поступит в продажу.

—Нет, о «Клятве на крови». Издатель мой хороший друг,.. вы уж извините.

—Я даже польщен. Меня многие не любят за мрачность моих произведений.

—Вы правильно описали Люцифера. Только одна неточность: Сатане не приятно соблазнять, он не получает от этого никакого удовольствия. Ему мало нравится его присутствие на Земле.

—Безусловно, Брем Стокер или Мария Корелли[1] выдвинули хорошую гипотезу. Она красива. Но Люцифер есть Люцифер, и этого ничто не изменит. Однако на сей счет существуют различные точки зрения.

Константин усмехнулся:

—А не надо никаких точек зрения.[2]— Константин улыбнулся.— Он прежде всего ангел, гордый, восставший, но ангел. Он восстал потому, что почувствовал себя обделенным любовью отца, почувствовал себя несовершенным. Соблазн— это испытание для души. Мы же не ругаем летчика-испытателя за то, что он соблазнен запахом риска познать истинную свободу или же погибнуть. Он рискует собой в тысячи раз меньше, чем Люцифер, который находится в более тяжком положении, нежели умирающий в страшных мучениях человек. Человек умирает один раз, а Сатана— с каждой падшей душой. Как же можно утверждать, что он доволен тем, что число грешников растет?

Безо всяких препятствий мы въехали на территорию поместья. Деревья обступили дорогу, запах леса проник в машину. Я восхищенно осматривался. Навстречу попался садовник с большим секатором. Он почтительно поклонился машине. Я больше не мог терпеть и задал вопрос:

—Кто вы?

—В каком смысле?

—Кто вы в этой компании?

—За обедом я всё расскажу. Но пообещайте мне, что вы выполните одну мою просьбу.

—Какую?— спросил я.

—Написать кое-что. Это не будет невыполнимым. Просто мне нужен ваш талант писателя, чтобы донести кое-что до людей. Единственное условие, которое я вам ставлю,— описать всё в истинном свете.

—Обещаю.

Мы подъехали к большому дому с широкой мраморной лестницей. Два лакея, облаченные в смокинги, открыли дверцы машины. Я восхищался буквально всем, что видел. Дом был красным; как мне потом сказали, стены его выложены гранитом. Мрамор, гранит и нержавеющая сталь сочетались странным сочетанием. Здание имело пять этажей, последний этаж был полностью из стекла.

Навстречу из дома вышел высокий мужчина лет сорока.

—Господин, с вами всё в порядке?— спросил он.

—Всё отлично, Илья. Познакомься с Андреем Валентиновичем, автором «Совести».

Мы пожали друг другу руки, вошли в дом.

Холл поражал своим убранством и роскошью. Мраморный пол блестел, как зеркало, широкая лестница вела наверх, но мы поехали на лифте. Вышли на третьем этаже. Константин извинился. Сказав, что ему нужно отлучиться, он отправился по длинному средневековому коридору.

—Вам приготовить душевую или ванную?— спросил меня Илья.

Я подумал, что отказываться не стоит, и выбрал душ.

После того, как, приняв душ, я расположился в глубоком кресле великолепной столовой, облаченный в дорогой шелковый халат, вошла девушка лет двадцати семи в белом воздушном коротком платье. «Белая королева»,— почему-то промелькнуло у меня в голове.

—Добрый день,— поздоровалась она.

С нею была другая, одетая в бриджи и короткую футболку. Она выглядела лет на пять моложе и вела себя довольно раскованно.

Я встал и поздоровался.

—Я не поверила Илье, когда он сказал, что у нас писатель,— сказала вторая с очень легким акцентом, подходя ко мне, и представилась, протягивая изящную ручку: —Иоланда Андреа Сорти, можно просто: Ёли,— так меня все зовут.