Кэт Ричардсон - Входящая во Мглу Страница 2

Мне до сих пор было страшно смотреть на себя в зеркало. Левый глаз окружал багровый синяк, который наплывал на переносицу, просачивался к брови и опадал на скулу, чтобы дальше стечь по краю челюсти и превратиться в жуткий собачий ошейник сине-зеленого цвета. Губы и ухо рваные и распухшие. Синяки и отеки, которые в больнице стягивали мое лицо в гримасу, только-только перешли в одутловатость, словно от тугого галстука. Насколько я видела спереди, волосы на концах были потрепанными, как старая соломенная метла. Хотя большая часть еще спускалась ниже плеч.

Но мне надо было вернуться к работе — чтобы оплатить счета за лечение! — и приближалась назначенная встреча, поэтому я решила сдаться на день в спа — комбинацию салона и пыточных застенков, — надеясь, что его персонал сделает меня более похожей на человека, чем на Бориса Карлоффа после вечеринки.

С полотенцем на голове, в халате и тапочках я разрешила поместить себя на пятнадцать минут в крошечную парную — «расслабиться и открыть поры». Я пыталась тихо сидеть и расслабляться, но в голове жужжал рой насекомых.

Я сжала виски руками. Зажмурилась и начала глубоко размеренно дышать, и все-таки дымный смрад заставил меня вновь распахнуть глаза. Пар вокруг клубился, скручиваясь в образы китайских драконов, обрамлявших расплывчатый дверной проем.

Я огляделась. Одна. Некому сказать, что это лишь игра света. Разреженный пар вблизи тепло покалывал кожу. Облака же у двери казались плотными, как дым, и темными, но холодными, как страх.

Бледное пятно мигало посреди дверного проема, слегка колыхалось, вырастая в узкий, пульсирующий столб неясного света. Желудок свернулся, приступ тошноты вспорол кишки. Запах дыма сменился вонью разложившихся трупов и болота.

Я вытянула руку, пытаясь не упасть, и тут же отдернула. Трогать извивающееся облако, чем бы оно ни было, вовсе не хотелось. Я отпрянула подальше на своей скамейке и ударилась затылком об стену. Накатил сверхъестественный ужас.

Грудь стянула внезапная тревога, дыхание участилось, в горле появился металлический привкус. Наверное, я крикнула: «Нет!»

В паре прорезался луч света, разрывая туманный дверной проем. Я дернулась к нему. Одна из бойких сотрудниц спа-салона заглянула внутрь из-за настоящей двери. Она спросила, в порядке ли я.

Я сглотнула и огляделась. Только пар — обычный пар, пахнущий чистой водой и чуть-чуть сосновыми скамьями. Никакого столба манящего света. Никакого драконьего дыма со зловонием смерти. Я сказала, что у меня все хорошо, просто заснула. Но по спине бежали мурашки. Парную я покинула с превеликим удовольствием.

Я замолчала, чтобы немного успокоиться. Нахмурилась, глядя на врача, который только поднял бровь и застыл в ожидании. И принялась за последнюю историю.

— Я пыталась бегать сегодня утром, однако выдержала не больше пары секунд. Меня тошнит, я чувствую какие-то запахи, слышу звуки… Этот туман… Я все время вижу глаза, тени, всякую чушь, — добавила я, иссякая. — Еще я плохо сплю. Завтра меня ждут клиенты, надо возвращаться к работе. Мне сказали, что уже можно, но, кажется, я еще не настолько здорова, как уверял больничный врач, или у меня галлюцинации от таблеток.

Скеллехер нахмурился. Он уже потыкал меня иголками и палочками, проделал обычные манипуляции с ярким светом и холодными инструментами.

— Таблетки ни при чем, — объявил он. — Показатели жизненно важных функций в норме. Никаких причин сомневаться в выводах вашего врача — хотя, на мой взгляд, чем меньше вмешательства в организм, тем лучше. Я твердо верю, что тело и разум должны справляться по мере сил сами.

Он вновь взглянул на мою диаграмму и замолчал. Через мгновение врач посмотрел на меня.

— Послушайте, я знаю, это страшновато. Последствия травм головы загадочны и непредсказуемы. Мозг удивителен, мы каждый день узнаем о нем что-то новое, но до сих пор не изучили до конца. А то, что мы называем разумом, — вообще дикие джунгли. Есть столько всего, что приводит традиционную западную медицину в тупик, а сами вопросы жизни и смерти, физического и психологического влияния смерти на разум — метафизика, в общем, — это полный мрак.

Меня поразила такая смена темы.

— Минутку, — уточнила я. — Вы хотите сказать, я… умерла?

Доктор криво ухмыльнулся.

— Вам не говорили?

— Нет.

Врач покачал головой.

— Боже… неудивительно, что вы запутались. В таких случаях организуют консультации. Наверное, о вас просто забыли с полицией и всей этой кутерьмой. Ладно, думаю, подготавливать уже поздно, так что я лишь коротко резюмирую. В карточке написано, что вы умерли где-то за две минуты до приезда «скорой помощи». Они вас вытащили, стабилизировали состояние и доставили в больницу. Больше никаких неожиданностей. Такое случается при повреждениях головы. Некоторым тяжело… приспособиться, иногда кто-то испытывает очень странные ощущения, но здесь мы уже залезаем в таинственную и неизведанную область, которая неподвластна медицине. Для таких пациентов устраивают психологические консультации, если хотите…

Я замотала головой так быстро, что меня затошнило. Я поморщилась. Скеллехер нахмурился.

— Давайте на минутку зайдем в мой кабинет.

Я пожала плечами и последовала за ним в явно не предусмотренный генеральным планом кабинетик, который загромождали стол и два стула. Скеллехер сказал, что я могу оставить дверь открытой, если мне так удобнее. Я захлопнула ее и села.

Он откинулся на спинку стула и с минуту потирал нижнюю губу костяшкой пальца, потом встретился со мной взглядом. Глубоко вздохнул и снова подался вперед.

— Я сейчас балансирую на самой грани профессионализма, но мне кажется, в вашей ситуации поможет не медицина. У меня есть знакомая пара, которая… сталкивалась с тем, что вы описываете. И… неудобно говорить, будто я шарлатан какой-то… вам не повредило бы поболтать с ними. Бен и Мара Дэнзигеры. Они мои друзья, не пациенты. Бена я знаю и по работе, он хороший парень, хотя некоторые из его идей словно рождены в сумеречной зоне. По крайней мере, у них вы узнаете, на самом ли деле ваши видения неизученный феномен, или вам следует обратиться к психологу.

Скеллехер вынул визитку из ящика стола и передал мне. Я с подозрением спросила:

— Вы ведь не в психушку меня отправляете, правда?

— Нет, — рассмеялся он. — Вовсе нет. Мне кажется, вы испытываете то, с чем большинство людей просто не пересекаются. Это не плохо, просто мало изучено. Чтобы не идти вразрез со своими принципами о невмешательстве, я предлагаю вам самой сделать выводы. Если вы, поговорив с Беном и Марой, решите, что они не от мира сего, да и я заодно с ними, я с радостью порекомендую вам психолога, консультанта или даже другие препараты.