Александра Ведьмина - Тринадцать творений Фабера Дьяболи Страница 2

— Ты забыл снотворное? — парень недовольно смотрел на друга. Виктор не знал, куда деваться. Если Лилиан сейчас заплачет от страха — это будет его вина.

— Да, прости, Лилиан, я так увлекся печеньем, что совсем о нем забыл. Мне правда очень жаль. Может ты так попытаешься?

— Ничего, все в порядке, я, кажется, начинаю привыкать к полету, — как только она это сказала, самолет наткнулся на воздушную яму. Девушка взвизгнула и уткнулась в плече парня, крепко зажмурившись.

— Все хорошо, просто воздушная яма, Лилиан, ничего страшного. Мы летим.

Восемь часов полета казались ей невыносимой пыткой — количество воздушных ям постепенно увеличивалось, а уснуть ей никак не удавалось, но по прилету Лилиан не испытала ожидаемого облегчения. Ее все еще штормило, как корабль во время бури.

— Вот я и дома… — произнесла она, ступая по руинам поместья. За время ее отсутствия здесь успели убрать и более или менее привести в порядок это место, насколько это возможно. Некогда величественное и роскошное поместье превратилось в груду камня и пыли.

Ветер ходил сквозняком среди руин, насвистывая свою тихую замысловатую мелодию, а воспоминания предательски лезли в голову, заставляя Лилиан как никогда чувствовать свое одиночество.

— Все нормально? — Делл ни минуты не сомневался в том, что это не так, но не мог не спросить. Мы часто задаем вопросы, на которые заранее знаем ответы, порой и сами не знаем зачем.

— Да… Я хочу навестить Ника. Сходите со мной? Одной на кладбище, пусть и на родовом, как-то страшно. Не могу идти туда без никого.

Парни молча кивнули и направились за ней в сад, из которого сделали кладбище — кустарники и деревья иссохли, цветы перестали расти, только трава поднималась все выше и выше, окрашивая своей зеленью сырую землю. Когда Лилиан остановилась, они удивленно выглянули из-за ее спины, чтобы понять, что же остановило ее. Это нельзя было не заметить.

— Что за..? — произнесли трое в один голос. Их взору предстала вырытая могила.

— Только у меня безумная мысль? — спросила девушка, медленно подходя ближе на дрожащих ногах.

— Что ее вырыли изнутри? Нет, не только у тебя. Думаешь, Данте ожил и решил прогуляться? — предположил Виктор, тут же представив себе эту картину.

— Это можно узнать лишь одним способом — заглянув туда…

Сердце забилось, как сумасшедшее, готовое в любой момент выпрыгнуть из груди. Дрожа, Лилиан двинулась к могиле влюбленных. Гроб оказался наполовину пуст. На дне разрытой могилы похоронена Вайолет и когда-то — Данте. Девушка лежала словно фарфоровая кукла, сложив руки на груди. Время даже не дышало на нее, не то, что-бы оставить хоть какой-то след. Вот что случается, когда тело демона покидает чистая душа.

— Как будто и не умирала, а просто спит… Разве это не чудо? Я никогда не видела, чтобы трупы так хорошо сохранялись.

— И куда сбежал этот парень? Мы не знаем, где его искать.

— Не важно, сейчас нужно привести могилу в порядок, нельзя ее так оставлять.

— Ты права. Мы займемся этим, а ты навести брата. Ник важнее. Иди.

Она согласилась, но сперва отправилась не к нему. Брат был не единственной жертвой трагедии. Держа букет из белых лилий, она подошла к небольшой могилке.

— Здравствуй, Дженни, — поздоровалась она с именным камнем, — Знаю, меня давно не было. Теперь я живу с Деллом и Виктором, они хорошие, заботятся обо мне, переживают. Насчет Делла ты была права — я правда люблю его и он меня тоже. Кассандра мертва, а меня не покидает страх. Каждую секунду я боюсь, что что-то может навредить им, вспоминаю Ника, тебя, Роба, Данте и Вайолет, а тут еще и эта могила… Думаю, Данте ожил и стал демоном. Не могу представить какого это — очнуться в могиле с любимой девушкой, а она мертва. Это по настоящему страшно. Его нужно найти.

— Мы закончили, — осторожно сказал Виктор, — надеюсь, теперь ничто не потревожит ее покой, девушка все-таки. Не хорошо, что могилу вот так оставили, но думаю, на месте Данте мне тоже было бы немного не до того.

— Теперь на одного демона больше? — в понимании Лилиан это была ее одна страдающая душа, потерянная и не знающая, что делать дальше.

— Все возможно… Наверняка ему сейчас очень плохо и страшно, нужно найти его во что бы то ни стало. Мы не можем его вот так оставить. Вайолет хотела бы, чтобы ему помогли, мы обязаны ей…

— Не представляю, как мы это сделаем. Он ушел, а исходя из суждений Лилиан — убежал. Вряд ли нам удастся его найти так же просто, как он ушел. Никто из ныне живущих не был в его доме и не может нас туда отвести.

— Не волнуйся, Лилиан, он справится, — положив руку ей на плече, он словно говорил: «Не сейчас», — девушка и сама понимала, что поиски могут отнять кучу времени. Парень мог уйти очень давно…

— А вот и я, — девушка склонилась над могилой брата. Она хотела так много сказать, но слова вдруг застряли комом в горле, который рисковал вылиться слезами. — Я скучаю по тебе, Ник, безумно скучаю. Мне не хватает заботливого старшего братика… — слова вылетающие из ее уст были полны боли. Что бы Лилиан сейчас ни сказала, все равно не сможет выразить всего, что чувствует.

— Лилиан… Думаю, хватит на сегодня, едем домой. Это слишком для тебя сейчас. Ты пока не готова к такому. Для первого дня достаточно.

— Но…мы ведь только пришли! Почему?… — девушка чуть было не начала протестовать, но сама осознавала правоту его слов.

— Придем снова, а сейчас нам всем нужно отдохнуть, особенно тебе, да и есть кое-что, что нужно сделать. Мы еще вернемся сюда, обещаю.

«Нужно срочно ее отсюда увезти, иначе ей станет только хуже…»

Бросив многозначительный взгляд на Виктора, чтобы тот ему подыграл, Делл взял ее за руку и повел к машине. Парень не отставал.

— Ты не виновата, — почти шепотом сказал он, словно говоря это и не ей вовсе, а себе.

— Что?.. — непонимающе переспросила девушка, вытирая слезы рукавом.

— Я знаю, ты винишь себя за все. За Дженни, за Роба, за Ника, за Вайолет, за Данте, но ты не виновата. Это все Кассандра и древние демоны, не ты. То, что ты — двойник, ничего не значит. Ты — это ты.

Он сочувственно смотрел в зеркало заднего вида, надеясь хоть на какую-нибудь реакцию. Девушка слабо улыбнулась, хоть и было ясно, что ей плохо.

— Спасибо.