Сергей Зюзин - Мертвецы из инета. Книга первая. Мёртвая бабка Страница 20

При виде реакции Мячика на незваного гостя или гостей предчувствие опасности у всех троих неимоверно усилилось. Оно теперь стало просто невыносимым. Окинув своих девочек очень тревожным взглядом, папа поспешил прильнуть к дверному глазку. Но… Едва в него выглянув, в тот же миг шарахнулся назад. На лице его при этом застыла маска огромного ужаса.

–

Что там? – при виде этого хором почти что закричали Оксана и мама, хоть уже и так догадывались, что он там увидел.

–

Опять… – голос у папы начал срываться. – Опять наша бабушка!

–

Что-о?! – протянула мама, хоть она вовсе и не сомневалась в папиных словах.

Она сама подошла к двери и выглянула в глазок. Выглянула и… С побледневшим лицом от него отпрянула.

–

Это какой-то кошмар, – пробормотала она себе под нос, продолжая пятиться. – Какой-то кошмар…

А в прихожей, между тем, снова раздался звонок. И он был ещё настойчивее. Вернее, это было несколько, один за другим, звонков, почти что слившихся в один.

Оксана в страхе посмотрела на родителей. Мёртвая бабушка снова пришла! И на этот раз с самого начала было понятно, зачем.

–

Я тоже посмотрю, – Оксана нерешительно подошла к двери.

Ни мама, не папа отговаривать её не стали. И она тоже выглянула в глазок.

Сказать, как только что сказала мама, назвав это кошмаром, на взгляд Оксаны, значило тогда не сказать ничего. Ни одно из этих слов – ужас, кошмар, жуть, да вообще любое слово, – не смогло бы описать увиденное тогда Оксаной, равно как и немногим раньше её папой и мамой, именно так, как тогда это увидели и почувствовали они. Бабка снова стояла у них перед дверью, и теперь она, насколько её можно было разглядеть в глазок, была в таком виде, что без дрожи на неё взглянуть было невозможно. Голова была настолько разбита пулями недавних выстрелов и падением с седьмого этажа, что было непонятно, каким чудом она вообще ещё не разваливалась и таковой оставалась. Волос на ней уже почти не было. То же, что когда-то было лицом, стало почти сплошным месивом уже давно бескровной мёртвой плоти, среди которого почти терялись вздувшиеся веки, губы, раздавленный нос, ставшие мутными и какими-то смятыми глаза…

«Ожившая» старуха своей жуткой рукой снова потянулась к кнопке звонка. Одновременно к дверному глазку приблизилась и её ужасное мёртвое лицо. Оксана шарахнулась назад. А в прихожей раздался ещё один звонок.

–

Давайте не впускать её! – почти истерично прокричала Оксана, бросаясь к маме и папе. – Дверь у нас железная, она не сможет её выломать! Не пускать! Не впускать! Не впускать!

Она была уже на грани нервного срыва. Можно было даже сказать, что одной ногой она в него уже ступила.

Мама тут же её обняла и прижала к себе.

–

Нужно вызвать полицию, – гладя дочь по голове рукой, не своим голосом проговорила она. – Вчера нам только она и помогла.

–

Ты вспомни, ма, – голос у Оксаны, перемешанный с её же всхлипываниями, дрожал. – Мы сами вчера спаслись, убежав! А полиция что? Их пули бабушке – всё равно что слону хворостинка!

Сама не заметив, Оксана вставила в свою речь одну из наиболее употребляемых бабушкой при жизни поговорок. Услышав это, мама грустно покачала головой.

–

Оксана права, Ань, – папа встал на сторону дочери. – Мы вызовем полицию, и снова среди них будут жертвы. У меня и так такое чувство, будто смерти погибших вчера полицейских на нашей совести.

–

Но что же нам тогда делать? – голос мамы стал ещё более испуганным.

Тем временем в дверь снаружи уже начали ломиться. Вернее, не «начали», а «начала», потому что мёртвая бабка была за дверью одна. В прихожей стали раздаваться гулкие звуки ударов. Снова выглянув в глазок, Оксана увидела, что старуха стала в бешенстве бросаться на дверь и яростно колотить её кулакам. Лицо её при этом стало ещё более страшным.

В ужасе отпрянув, Оксана снова прижалась к маме.

–

Что же теперь будет, мам? – всхлипывая, спросила она. – Мы умрём? И потом станем такими же?

–

Ну что ты, родная, – стала утешать её мама. – Мы сейчас всё-таки вызовем полицию, и бабушку снова…

Запнувшись почти на полуслове, не сумев найти нужного слова, она замолчала.

–

Что «снова»? – Оксана подняла на маму заплаканные глаза.

Мама ничего не ответила. И тогда в их разговор опять вмешался папа.

–

А что это за сырость под глазами? – пытаясь шутить, папа приобнял дочь, а с ней, заодно, и маму. – Не бойтесь, маленькие, выбить железную дверь ей не по силам! Вы и сами это видите!

И тут… Совершенно внезапно удары по двери снаружи, как и вообще всякие доносившиеся оттуда звуки, прекратились. Как-то в один миг, словно отрезало. Повисла абсолютная тишина. Что называется до звона в ушах. Казалось, в ней было слышно биение сердец всех троих. И уж по-настоящему было слышно их дыхание.

–

А полицию уже наверняка соседи вызвали, – шёпотом пробормотала Оксана, настороженно прислушиваясь к повисшей вокруг тишине.

–

Конечно вызвали, – уверенным тоном проговорила в ответ мама, отстраняясь от дочери и на цыпочках подходя к двери.

С последними словами она приблизила лицо к глазку.

–

Ну что там? – почти разом прошептали Оксана и папа.

–

Никого нет! – раздался в ответ удивлённый мамин шёпот, почти переходящий от волнения в голос. – Ушла, что ли?

–

Или спряталась, – папа сомнительно покачал головой. – Только вот не пойму, зачем. Неужели думает, что мы выйдем посмотреть?

–

И что мы будем делать? – растерянным голосом проговорила Оксана.

–

А что нам остаётся? – ответил ей папа. – Только ждать.

–

Чего ждать, пап?

–

Ждать, что наша бабка выкинет дальше, – с огромным вздохом продолжил тот, снова взглянув на жену.

–

Пойдёмте в комнату, – словно очнувшись благодаря папиному взгляду от какого-то забытья, решительно проговорила мама, резко поворачиваясь в сторону своей спальни и беря за руку Оксану.

Через несколько мгновений папа остался в прихожей один. Снова тяжело вздохнув, он угрюмо поплёлся вслед за своими девчатами.

Его жена и дочь уже сидели, обнявшись, на кровати, притихшие, как мышки. Молча подойдя, папа уселся рядом, так, что Оксана оказалась посередине и обнял их обоих. Так какое-то время они и просидели в абсолютной тишине, прислушиваясь, не донесётся ли откуда-нибудь хоть какой-то звук.

Минута проходила за минутой. Незаметно они складывались в десятки минут, затем в четверти часа, да только они все трое продолжали по-прежнему, всё так же молча и не шевелясь, сидеть на своём местах.

Понемногу, несмотря на жуткую напряжённость ситуации и буквально сковывавший их тогда страх, их всех стал одолевать сон. Первой начала мерно посапывать мама, что сказало Оксане и папе о том, что она засыпала. Однако, они и сами уже начали проваливаться в пучины сна, и поэтому были не в силах на это хоть как-то отреагировать.

И вдруг, до ушей всех троих откуда со стороны прихожей приглушённо донеслись чьи-то отчаянные и переполненные ужасом крики! Судя по голосам, какой-то женщины и девочки – пронзительные, долгие, без слов.

Услышав их, они почти разом встрепенулись и моментально стряхнули с себя всю, до последней крошки, только что одолевавшую их сонливость.

–

Вы слышали?! – встревоженно спросила мама, когда те вопли, так же неожиданно, стихли.

–

Да! – сразу же испуганным голосом отозвалась Оксана. – Только я не поняла, откуда это донеслось.

–

Я тоже, – мама заговорила чуть слышно, начав прислушиваться к повисшей вокруг тишине.

Папа почему-то молчал.

И тут снова послышались такие же вопли! Теми же голосами, только на этот раз намного продолжительнее. И теперь она состояли из каких-то слов, которых было не разобрать.

–

Олег! Ты слышишь? – встревоженный мамин голос задрожал ещё больше.

–

Слышу… – задумчиво отозвался Оксанин папа, начав вполголоса размышлять. – Крики донеслись со стороны прихожей. Что-то не пойму, из-за входной двери? Или из вентиляционного стояка?

Никто ничего ему не ответил. В комнате снова повисла тишина. И больше ничего слышно не было.

Оксана и её родители всё сидели на своих прежних местах и молчали, не шевелясь и напряжённо прислушиваясь к снова окутавшей всё вокруг тишине. Только последняя больше ничем не нарушалась.

И вдруг, ещё более неожиданно, тишина та была разорвана звоном разбитого где-то в их квартире стекла!

Вскочив на ноги, папа тут же бросился на те звуки, которые донеслись откуда-то из-за выхода из комнаты. За ним следом, подскочив одновременно, помчались и мама с Оксаной.

Выбежав из спальни, папа метнулся в гостиную, ведь именно там была дверь на балкон, за которую он тогда испугался больше всего. И не зря. Звуки падавшего и разбивавшегося об пол стекла, – в прихожей это стало слышно намного отчётливее, – продолжали доноситься именно оттуда!

На входе же в ту комнату он внезапно остановился. Да так резко, что бежавшие за ним жена и дочь едва не врезались в его спину.