Черные сказки - Олег Игоревич Кожин Страница 20

Первым делом она схватила покалеченную, облезлую куклу – то ли пса, то ли медведя, плотно набитого чем-то шуршащим и пахнущего свежим сеном. Скрюченные лапы не двигались. Левый глаз бедолаги, вырезанный из пожелтевшей кости, слепо пялился вдаль. Вместо правого торчало лишь несколько оборванных нитей.

– Игрушка, значит, – сказала Рита. – Сгодишься.

Едва застегнув пряжку рюкзака, она заметила книгу. Старая, в твердом тканевом переплете с выцветшим рисунком и потертыми углами. У них дома в большой комнате на стеллаже стояли похожие томики – бледные, чуть перекошенные. Обломки давно прошедшей и забытой жизни, то ли дедушкиной, то ли прабабушкиной, то ли предыдущего лесника. Отец никогда их не читал.

Не справившись с искушением, Рита осторожно приоткрыла книгу. Сразу стало ясно, что это сборник стихов: текст был напечатан столбиками в серединах страниц, оставляя большую их часть пустыми. Буквы казались знакомыми, да и многие слова тоже, но понять написанное Рита все равно не могла. Строчки расплывались, наползали одна на другую, менялись местами. Слова исчезали, но появлялись вновь, стоило сместить взгляд. Не желая сдаваться, она попробовала прочесть одно стихотворение вслух. Получалась какая-то ерунда:

Лес иглы стропилами стоп

Тревога по следу

Змеем

Пахнет чужак пахнет чужак

Девочка не сомневалась, что если прочитает тот же самый отрывок еще раз, то услышит совсем другие слова. Захлопнув книгу, Рита пожала плечами: наверное, у незнакомцев в смешных шляпах подобные стихи сейчас в моде. Ну и черт с ними, не ее дело. Достав из кармана список, она постучала пальцем по строчке «1 книга или 1 картина», довольно хмыкнула и принялась открывать рюкзак. В этот самый момент позади, на довольно приличном расстоянии, раздался шорох, гораздо громче, чем в прошлый раз. Рита, уверенная, что опять не увидит ничего подозрительного, нехотя обернулась – и тут же, чуть не захлебнувшись собственным вдохом, метнулась на дальний край стола, по пути больно ударившись коленкой и с грохотом обрушив наземь несколько ящиков. Удивительно, но ей удалось не закричать.

Оно приближалось со стороны рыжей опушки, двигаясь странно, словно удерживаемое над землей неведомой силой. Так движется ныряльщик вдоль морского дна, цепляясь за кораллы и водоросли. Неспешно, лениво оно плыло по воздуху, едва касаясь травы стальными когтями – чтобы не подниматься выше и не сбиться с пути.

Застыв среди коробок и опрокинутой посуды, Рита не мигая наблюдала за появившимся на поляне существом. В чем-то оно походило на человека: конечности – именно руки и ноги, а не лапы, кожа – бледная и безволосая. На одной из лопаток даже виднелась крупная татуировка, детали которой с такого расстояния различить не удавалось. Но в остальном… Все тело было бугристым, словно измятым, и изгибалось мягко и плавно, подобно телу змеи или длинной рыбы. Пальцы рук заканчивались заостренными клинками, сияющими на солнце. А самое главное – у существа отсутствовала голова. Полностью. Под кожей между левым и правым плечом бугрилось несколько небольших выпуклостей, ничем не отличавшихся от таких же на спине и боках.

Неестественность, неправильность этого создания завораживали. Рита не могла отвести взгляда. Вцепившись в лямки рюкзака, она лихорадочно пыталась сообразить, как поступать дальше. Отец учил, что при встрече с медведем нельзя убегать и показывать страх. Но ведь по воздуху над поляной полз не медведь. К чему были те уроки, если за всю свою жизнь на краю огромного леса она так ни разу и не столкнулась с по-настоящему опасным зверем, но встретила вот это? Причем там, где, по словам отца, ей ровным счетом ничего не угрожало?!

Возмущение разбавило страх, помогло справиться с оцепенением. Девочка осторожно сместилась к самому краю стола и начала спускать ноги, надеясь незаметно сползти на скамейку, а уже оттуда на землю.

Ни одна доска не скрипнула под ней, ни одна тарелка не звякнула, но безголовый, паривший вокруг стула, с которого она взяла кружку, на сей раз мгновенно отреагировал на далекое движение. Оттолкнувшись от стула, он простер руки вперед, вытянулся в тугую хищную линию и, подобно атакующей акуле, поплыл к Рите – столь стремительно, что та едва успела втянуть ноги на столешницу, прежде чем стальные когти впились в лавку всего в полуметре от нее.

Девочка вновь замерла, стиснув зубы и стараясь даже не дышать, пока чудовище копошилось внизу, ощупывало траву и ножки стола. Совсем не дышать, однако, не получалось, и, бесшумно втягивая носом воздух, она почувствовала запах. Свежий насыщенный запах озона. Это ее не удивило. Тварь пахла прошедшей грозой.

Проведя под столом несколько минут, безголовый вылетел из-под него. Рита сразу зажмурилась, вжалась в доски и рюкзак, надеясь затеряться среди ящиков, коробок и прочего хлама. Заслонив солнце, тень нависла прямо над ней, подобно тяжелой туче. Запах озона стал сильнее. Совсем рядом стальное острие проскребло по эмалированной тарелке, будто в задумчивости. Чудовище прислушивалось? Или могло видеть ее? Или просто тянуло время, наслаждаясь страхом, скомкавшим ее сердце?

Крик, безнадежный и душераздирающий, зародился в Ритиной груди, но она не осмеливалась выпустить его, и крик разрастался в оглушительной тишине, заполняя собой все тело, звенел в коленях, нестерпимо жег веки, гудел в висках тяжелым медным колоколом. А когда она уже готова была открыть рот и завопить изо всех сил, прощаясь с жизнью и готовясь к неизбежной боли, лицо ее омыл солнечный свет. Тень исчезла.

Рита открыла глаза – все вокруг казалось зеленым – проморгалась и медленно приподнялась на локтях. Безголового она заметила не сразу.

Теперь он висел в воздухе вертикально, шагах в двадцати от стола. Пальцы полусогнутых ног чуть-чуть не доставали до травы. Так стало видно, что у него нет ни сосков, ни пупка, ни гениталий, но на груди и животе красовалась еще одна огромная синяя татуировка: широко распахнутые глаза, под ними – две раздувшиеся ноздри, а еще ниже – рот, растянутый в зубастой усмешке. Изображены они были схематично и не слишком аккуратно, но их хватило, чтобы Риту окатила новая волна ужаса: казалось, чудовище смотрит именно на нее и улыбается именно ей.

Руки безголового непрерывно двигались. Он складывал перед грудью знак за знаком из ладоней и пальцев, подобно тому, как это делают глухонемые. Два больших пальца вместе, остальные расставлены веером в стороны. Большой палец левой руки ложится на указательный палец правой, остальные согнуты. Указательный и мизинец левой руки смотрят вверх, большой отставлен, правая